Мой друг, покойник (Новеллы, Роман ) - Рэй Жан - Страница 22

Правда, иногда ему случалось заниматься другим — он заваривал чай, открывал банки с джемом, тушеной говядиной и беконом.

В ту ночь цирк в горах был мелово-белым — вовсю светила луна.

Издалека доносился рев горного потока. Мягко шелестя крыльями, мимо пролетели два или три ночных хищника, и безлюдная местность стала еще печальнее и таинственнее.

— Хм, — произнес астроном, — я, кажется, немного взволнован? Какая странная ночь! Почему? Не знаю. Ведь я не боюсь ни своей трубки, ни банки с тушенкой, ни романа Диккенса. Даже это место меня не страшит. И все же мне не по себе! Еще немного, и я, похоже, начну боксировать с этой банкой сливового джема. Что-то должно случиться.

Он потихоньку выскользнул из хижины. Выбирая путь, спустился с холма. Ему казалось, что в ночном сумраке скрывались враждебные незримые существа, следящие за ним.

— Ох!..

Он вскрикнул, не сумев сдержаться.

Шагах в ста от него, в густой тени что-то шевельнулось, потом тишину разорвал странный звук. Словно в стаканчике гремели игральные кости.

Молодой человек вжался в землю. Движущееся существо обретало четкость — оно было до смешного хрупким, нереальным, словно сотканным из прямых и кривых линий, ярко блестевших в темноте ночи.

— Конь! Конь Смерти!

Англичанин заорал, и эхо насмешливо подхватило:

— Смерти!

Не разбирая дороги, молодой человек кинулся в обсерваторию. Скелет размеренно спускался в долину, жутко усмехаясь в лунном свете.

Несчастный ученый с глухим стоном приподнялся на кушетке. Во время своего безумного бегства, он оставил дверь открытой.

— Мне страшно! Мне очень страшно! — громко сказал он.

Потемнело, луна скрылась за высокими горами. Дрожащей рукой астроном зажег фитильную лампу.

Она разгоралась медленно, и свет ее играл на меди инструментов и в стеклах линз. Вдруг горящая спичка выпала из его ослабевших пальцев, руки судорожно вцепились в грудь, он с хрипом попытался вдохнуть воздух и со слабым стоном ничком повалился на землю.

Рядом с телескопом сидело чудовище.

Оно было воплощением ужаса.

Громадное мелово-белое лицо, пылающие глаза размером с блюдце, клыки вепря, козлиные рога и длинные черные когти. Лампа освещала немыслимое чудовище и неподвижное тело астронома.

Чудовище засмеялось.

— Ха, ха, ха! И этому конец. Разрыв аневризмы, эмболия, что угодно. Неделя пребывания на большой высоте, сердце утомляется, потом добрая порция страха и дело сделано!

— Как бы не так!

Чудовище вздрогнуло. Астроном вскочил на ноги. Он улыбался. На его лице не было и следов страха. В каждой руке он держал по крупнокалиберному браунингу.

— Разрешаю снять маску, Эстебан. Нет-нет, более ничего… Клянусь, я еще ни разу не промахнулся. Я понимаю, как контрабандистам, одним из главарей которых вы были, мешали астрономы. Майера и Грондара вы сбросили в пропасть. Но убивать всех одним и тем же способом было неосторожно. Поэтому вы сделали своим сообщником страх.

— Что вы болтаете, подлый звездочет?

— Простите, забыл представиться. Ломарье, детектив. Мне неизвестно расстояние между Землей и Солнцем. Я вовсе не англичанин, а француз из Лилля. Вы, Эстебан, хороший психолог. Даже ужас вы приспособили для своих целей. Кроме того, вы начитаны и достаточно сведущи, чтобы знать, что все астрономы Франции — убеленные сединами бородатые старцы. Пришлось стать англичанином, — он усмехнулся. — Не будет ли вам угодно взять мои чемоданы? Спасибо… Через пару часов мы будем около первого жандармского поста, где вас ожидают с вполне понятным нетерпением. Однако позвольте мне, мой милый Эстебан, выразить вам истинную признательность. Благодаря вам я узнал Диккенса. Это — превосходный писатель.

Это была V… Римская цифра V.

Два параллельных ряда красных ясеней по краям дороги соединялись на горизонте и рисовали в сумеречном небе эту гигантскую цифру.

Над острым углом горело несколько бледных звезд. Именно в это мгновение я ощутил необычное недомогание, ничем не оправданный страх, и машинально прибавил скорость автомобиля.

V вырастало до гигантских размеров.

Я ехал по безлюдной местности, по пустой бесконечной дороге, окруженной пустошами, болотами, камышами и вересковыми зарослями, и эта громадная цифра горела у меня перед глазами. Почему?

— Именно так, — прокричал визгливый голос рядом со мной.

Я затормозил так резко, что автомобиль едва не перевернулся.

На темной обочине дороги стояло странное существо. Вначале я различил длинный редингот, цилиндр неизвестного мне образца и очки с затемненными стеклами.

— Именно эту ассоциацию я искал. Вы думаете, что?..

Я увидел желтое морщинистое лицо, на котором выделялись умные глаза.

— Простите меня, — продолжил человек. — Я — профессор Паукеншлагер… Значит, вы придерживаетесь того же мнения, что и я. Это…

Вдруг профессор отступил на два шага, и его крохотное личико, похожее на зимнее сморщенное яблоко, приняло комическое выражение гнева и недоумения.

— Либо вы ничего не знаете о моих работах, — прокричал он, — либо вы шпионите за мной и являетесь отъявленной канальей!

— Добрый вечер, господин профессор, — сказал я. — Вы сошли с ума. Еще раз, добрый вечер…

Я протянул руку к стартеру.

— Нет, вы никуда не уедете!

Голос был резкий и властный. И с легко понятным ужасом я увидел, что в мою грудь направлен автоматический пистолет.

— Я очень хорошо стреляю, — проворчал странный персонаж. — При первом же движении, которое мне не понравится, я вас убью, жалкий посланник доктора Тоттони.

— Доктор Тоттони? — вскричал я, искренне удивившись. — Не знаю такого.

— Та… та… та. А что вы делаете на этой дороге, по которой уже давно никто не ездит, и выкрикиваете пустые слова?

Я попытался объяснить ему, что заблудился.

— Возможно, — сказал профессор, — но у меня нет ни времени, ни желания проверять истинность ваших слов. По моему разумению, вы есть эмиссар ненавистного Тоттони, хотя я не против, чтобы один из его учеников присутствовал на моем триумфе.

— Господин профессор… — нерешительно начал я.

— Замолчите! Ваш автомобиль позволит сэкономить потерянное время. Вперед!.. Сверните на дорожку слева. По ней можно проехать. При малейшем подозрительном жесте я выстрелю!..

Мы остановились на окраине рощи высоких и темных сосен.

— Это здесь, — заявил профессор. — Вы поможете мне собрать мой маленький аппарат. Потом отдыхайте, если хотите… Но, прежде всего, дайте слово, что не убежите.

— Слово канальи! — усмехнулся я.

Его глаза полыхнули зеленым огнем.

— Я изучил ваше лицо во время поездки, — медленно процедил профессор, — и убедился, что вы не посланы Тоттони, а если я отпущу вас раньше, вы многое потеряете и не испытаете того, что могли бы испытать.

Дьявольское существо читало мои мысли.

— Боюсь, — продолжил он, — что научная сторона приключения, которое вам предстоит пережить, не пустой звук для вас, поскольку вы переживете его, как журналист, и станете свидетелем.

— Откуда вы знаете, что я журналист?

— Глупости!.. Вы мне рассказали, пытаясь объяснить свое появление на этой пустынной дороге, что собираетесь присутствовать на открытии памятника на побережье.

— Действительно.

— И вы прибываете за сутки до начала этого бездарного события! Кто, как не журналист, способен совершить подобную глупость?

Эти слова меня не убедили.

Я подозревал, что этот ученый с горящими зелеными глазами очень легко читает мысли, словно мой мозг был открытой книгой.

— Однако, — продолжил он, — несколько лет, проведенных в тропиках, обострили ваш вкус к приключениям и опасности.

— Но…