Зеркало войны (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 70

Вот еще не хватало!

Может эта преподобная маман нос вытирала! Или попу чесала. Перебьется.

Рефлексы были вбиты в матушку капитально.

- Мир душе твоей, дочь моя.

- Аэссе, - отозвалась Матильда. - Рада видеть вас, матушка Эралин.

Звучало это весьма издевательски. Но настоятельница даже не сбилась с шага. Вот ведь... слоновья кавалерия!

- Надеюсь, вы простите, что принимаю вас практически одна? Маменька приболела, а мой... - более, чем красноречивая заминка, - гхм! Ее брат рядом с ней.

Заминку матушка Эралин отметила. Но с настроя не сбилась. Ничего, все еще впереди.

- Мария-Элена, я получила твое письмо!

Заявление не требовало ответа, Матильда и не стала отвечать. Вместо этого она посмотрела на Ровену.

- Госпожа Сирт, вы не распорядитесь? Матушка, вам вина?

- Нет, благодарю.

- Матушке Эралин - красного вина. Нам с вами воды. И пусть подадут что-нибудь сладенькое, для матушки. Или может, позавтракаете?

Матушка Эралин сбилась с настроя, хлопнула ресницами.

- Я не голодна. И надеюсь, ты мне все объяснишь?

- Что не так, матушка?

- Это действительно писала ты?

Листок спланировал прямо на стол перед Марией-Эленой. Матильда пробежала глазами по строчкам. Да, это было не послание запорожцев турецкому султану, но написано было доходчиво и четко. Что она и зачитала вслух, к немалому удовольствию графа Ардонского.

Матушка Эралин.

Благодарю за вашу заботу.

Надеюсь, вы помолитесь за меня, моего супруга и моих будущих детей. О большем вас просить я права не имею.

Мария-Элена, герцогесса Домбрийская.

 - Да, это мое письмо. С ним что-то не так?

Матушка Эралин замялась. Не орать же во всеуслышание: 'Ты не могла такого написать!' Или 'Вранье, все вранье!!!'.

- Мне показалась незнакомой рука, - вывернулась настоятельница.

- Мне надо написать что-нибудь для сравнения? С удовольствием. Хотите, перепишу для вас пару-тройку стихов? Вы любите Амбросия Истанского? Или подыскать что-то поблагодушнее?

Амбросий вообще-то писал любовную лирику. Эротику в стихах, воспевая белые полушария и алые  розы. Но такими мелочами тетку было не пронять.

- Мария-Элена, ты знаешь, что я всегда была твоим искренним другом.

- Что вы, матушка! Я и думать не могла о такой чести! Вы стали для меня больше, чем другом - вы мне мать заменили!

Пафоса в голосе Матильды было столько, что граф Ардонский за ширмой поспешно зажал себе рот. Только бы не рассмеяться. Только бы не рассмеяться!

Настоятельница легко перемахнула через иронию.

- Поэтому ты можешь рассказать мне все.

- Вообще все? - округлила глаза Матильда. - Матушка, я... стесняюсь!

- Дитя мое, от меня ты можешь ничего не скрывать.

- Матушка, вы уверены?

Настоятельница сдвинула брови.

Малены в глубине души затрепетала. Матильда ухмыльнулась.

- Если вы настаиваете,  хотя я,  право,  смущаюсь говорить о таком. Матушка, а почему вы нам никогда не рассказывали, чего мужчины хотят от женщин?

Матушка Эралин форменным образом остолбенела. Даже рот приоткрыла.

 - Матильда! - взвилась Мария-Элена.

- А что? Приданого они хотят, приданого, не отвлекай, - отгавкнулась от подруги Матильда, и перешла в атаку. Уже вслух.

- Вы же понимаете, что за стенами нашего монастыря большой и взрослый мир. И в нем ходят мужчины, и у всех есть желания, потребности... а вы молчали. Матушка - за что?

За время прочувствованной речи настоятельница опомнилась.

- Ты в чем-то меня обвиняешь, дитя мое?

- Матушка Эралин, какие обвинения могут быть между родственниками? - Матильда мило улыбнулась. - Но если бы вы нас подготовили в монастыре... ну хоть про птичек рассказали, про пчелок, было бы намного легче привыкнуть к семейной жизни.

Настоятельница помотала головой, уже окончательно ничего не понимая.

- При чем тут птички и пчелки?

В Ромее таких выражений не употребляли. Даже и в голову не приходило.

- Теперь уж и неважно, - Матильда зябко куталась в кружево. Заодно и руки закрывала,  чтобы не было видно запястий. - Так вы помолитесь за моего мужа и будущих детей?

Настоятельница скрипнула зубами,  истолковав намеки в нужном Малене ключе.

- Ты замужем? И кто же счастливый избранник?

Матильда улыбнулась.

- Матушка Эралин...

Хотел бы Лоран Рисойский подставиться больше - не получилось. Но именно в этот момент он вошел в кабинет.

- Мария-Элена, душа моя, у нас гости? Матушка, благословите.

- Мир душе твоей, сын мой.

- Аэссе, - отозвался Лоран, вполне фривольно устраиваясь на столе. Матильда подавила желание ткнуть его в зад ножичком для разрезания бумаги. И убрала руки от чернильного прибора. А то чешутся... - Что привело вас в наш дом, матушка Эралин?

Настоятельница встала.

- Вопросы. На которые я уже получила ответы, как мне кажется.

- Да?

- Да. И мне пора.

- Может, останетесь пообедать? - предложила Матильда. - Я даже пожертвую на монастырь... сколько мы можем пожертвовать без ущерба для нас?

Вопросительный взгляд уперся в Рисойского.

Лоран пожал плечами.

- Не знаю. Надо посмотреть, может, десятку золотом...

Это оказалось последней каплей.

Шипя, как жир на сковородке, матушка Эралин выпрямилась, развернулась и покинула кабинет.

Матильда вскочила из-за стола, все же опрокинув письменный прибор, и помчалась за ней, на ходу вспоминая классику.

- Позвольте я вас провожу! Позвольте я вас поддержу!

В кабинете матерился Лоран, не успевший спрыгнуть со стола и теперь красующийся черным пятном на таком месте, что даме-то и сказать неудобно. А уж как оттирать неудобно!

Настоятельница вздернула нос.

- Я не ожидала такого приема от одной из своих учениц!

- Хотите - двадцать золотых пожертвую! Ладно! Лоран мне разрешит! Двадцать два!

Шипение было ответом.

- И старые платья пришлю! Полы мыть! И помолиться приеду... сразу, как рожу.

Матушка топала к дверям, словно боевой слон.

Ага, помолиться!

Она-то рассчитывала на другое! Да земли Домбрийских, на деньги Домбрийский... двадцать два золотых?

Давненько ее так не оскорбляли!

По сравнению с общим капиталом это было даже не каплей в море - молекулой. Циничной издевкой.

По лестнице Матильда уже не пошла провожать вредную тетку. Боялась не удержаться.

Помахала вслед ручкой и обнаружила рядом с собой Аманду Ирвен.

- Ваша светлость?

- Враг будет разбит, победа будет за нами, - хмыкнула Матильда. - Вы ей в карету положили то, что я просила?

- Да, ваша светлость.

Матильда довольно ухмыльнулась.

Именно она попросила Аманду сообщить Лорану о приезде милой дамы. Сразу же после того, как матушка зайдет в кабинет.

И именно она попросила поставить в карету матушки лукошко с куриными яйцами. Покрупнее.

А что?

Из приличных гостей не уезжают без гостинцев. Лучше подарить упаковку яиц, чем букет цветов, настоятельница ж не корова? Одеколон не пьем, цветами не занюхиваем! А вот яйца...

Корзина вылетела из двигающейся через парк кареты.

Матильда вздохнула.

- Эх, продукты пропадают...

- Не расстраивайтесь, ваша светлость, у нас два десятка тухлых яиц было, - 'утешила' Аманда. Я все положила.

Женщины переглянулись - и расхохотались. От всей души.

Нарушение этикета?

Однозначно. Но Аманда была неглупа. И успела оценить герцогессу.

Молодость, напор, находчивость... однозначно - ее надо принимать в расчет.

Минуту взаимопонимания разрушил Астон Ардонский. Подошел, поцеловал Матильде руку.

- Малена, она уехала?

- Да, дядюшка Астон. А где дядюшка Лоран?

- Он отправился к себе. Чернильница опрокинулась.

- Ах,  какое горе, - посочувствовала Матильда,  внутренне ухмыляясь.

Только у нас,  только для вас.