Странники ночи (СИ) - "Онеста" - Страница 3

Ярси в исступлении рубанул по оскаленным пастям, по тянущимся когтистым лапам, в коротком замахе снёс несколько голов. Он колол, отталкивал клинком почти захлестнувших его тварей. Он не мог остановиться сам, его должны были остановить….

В Вистольцу он попал случайно. Путь в Закрытый мир появлялся каждые пять лет всего на одну ночь. Существовала легенда, что Вистольца осколок очень древнего, чужого мира, погибшего много веков назад во время войны с могущественными колдунами. Многие в это не верили, но фактом оставалось то, что народ Вистольцы всё же отличался от остальных. А если через портал проходил чужак, то чаще всего здесь же его путь и обрывался. Стражи пропускали только магов или тех, кому больше некуда было идти.

Уставший, едва держащийся на ногах ребёнок и сам не знал, почему оказался в этом месте. Это была его третья ночь пути в неизвестность, он совсем выбился из сил и брёл, не разбирая дороги. Так случилось, что дорога привела его к Вратам Вистольцы. Так случилось, что он почти в бессознательном состоянии пересёк светящийся бледным алым светом портал, и Стражи не смогли прочитать его помыслов, а просто пропустили в свой мир, как уходящего навсегда. И Вистольца стала его домом, но не смогла принести покоя его душе.

Вистольские наёмники считались лучшими воинами во Внешнем мире, но за пределами собственного мира их было очень мало. Вистольцы предпочитали не покидать родину, куда могли вернуться лишь через пять лет. В их закрытом мире была своя война, требующая умелых воинов для охраны границы. Они всю жизнь воевали с горным народом, пытающимся захватить плодородные долины.

Над желанием Ярси учиться сражаться вистольцы лишь только посмеялись. Верховная колдунья Виола, по непонятной причине пожелавшая усыновить пришлого ребёнка, почувствовала в нём особый дар к колдовству, только мальчишка отказался быть её учеником. Он хотел держать в руках меч, а не посох, и его желание сбылось.

Сначала упрямого чужака просто в шутку допустили к обучению вместе с малышами, впервые взявшими в руки оружие. И долго хохотали над его долговязой фигурой, возвышающейся среди четырёхлетних детей. Но вскоре учителям стало не до смеха. Он учился, учился слишком быстро, словно жаждал не победить, а просто знать, как вести бой. Его даром было чувствовать противника так, как не чувствовал никто другой. Он мог уклониться от любого удара, отбить любой выпад, и с такой скоростью нанести ответный удар, что любая защита теряла смысл. Он отказался от магии, но вистольцы упорно стали называть его Колдуном. Не мог обычный человек так двигаться, просто не мог.

Они не знали, что только бой позволяет ему забыться. Не понимали, что скорость спасает его от призраков прошлого рвущих на части душу. Он просто хотел не вспоминать, не думать, а для этого нужно было слиться с клинком, превратиться в подобие стали, стать частью оружия. И забыть, что существует весь остальной мир.

Колдун? Пусть так. Ему было всё равно.

Но сейчас Ярси проклинал свой дар, этот бой напоминал бойню. Жертвы беззвучно кидались под его клинок, он вспарывал их тела, рубил головы, уже навсегда лишая их бесконечной жизни. Но агония его собственной смерти слишком затянулась. И внезапно он осознал, что точно так же всегда в первом ряду сражался его отец. Только его противниками были живые люди. Он тоже не мог остановиться пока не победит. Ярси чуть не зарычал от злости. Так вот, чей дар он унаследовал, так вот, что толкало отца в бой — желание смерти.

"Только никто не смог дать тебе покоя".

Он глухо рассмеялся. Рука, державшая меч, пульсировала горячей болью, мышцы сковывала разливающаяся по телу слабость. Он не знал, сколько прошло времени, это не имело значения. Перед глазами всё чаще расплывались тёмные круги, в голове стоял звон, срывающиеся дыхание с хрипом вырывалось из горла. Пальцы предательски разжимались, не хотели держать, скользкую от собственной крови рукоять…. Это не важно….

"Твоим лекарством могла бы стать Реета, отец. Ей все равно кого убивать, она в любом случаи добьётся своей цели. Здесь нет непобедимых".

Ярси почувствовал этот момент, почувствовал, но даже не попытался предотвратить, сил уже не было.

Чёрный оборотень долго выжидал, в первый раз он промахнулся, и это настораживало и даже вызывала смутное беспокойство. Ещё никогда ни одна жертва не сопротивлялась так долго. Все люди были слабы и беспомощны, даже когда держали в руках оружие, даже когда это оружие было серебряным, как у этого человека. Никто из них не убил ни одного из обитателей Рееты, на это были способны лишь колдуны. Чёрный оборотень глухо зарычал, вокруг человека росла гора трупов. Уже никто из тех, к кому прикоснулся его меч, не мог подняться и продолжить бой. Они уходили навсегда, безвозвратно, и это пробуждала в его сознании какой-то потаенный древний ужас. Поэтому он ждал, вслушиваясь в тяжёлое дыхание человека, следил за каждым движением. Он видел, как убывают его силы, как всё медленнее и медленнее движется светящийся меч. А потом он собрался в пружину и молниеносно запрыгнул на круп коня. Человек всё же взмахнул мечом, словно зная, что сзади смерть, но было поздно. Он впился клыками ему в плечо, в ту руку, что держала оружие, и с упоением сжал зубы, ощущая, как в его рот хлынула горячая, солёная кровь….

Ярси глухо застонал, рука мгновенно онемела, он перехватил выскальзывающий из пальцев меч левой рукой, и ткнул себе за спину. Оборотень дёрнулся и взвыл, но зубов не разжал, лишь яростно замотал головой, разрывая его плечо огромными клыками. В ногу впились чьи-то зубы, потом его дёрнули, пытаясь стащить с коня. Оборотень навалился всей тяжестью на его спину, пригибая к шее коня, заставляя упасть. — Сдохни, тварь, — Ярси из последних сил воткнул меч в почти придавившее его неподъёмное тело нежити. Воткнул глубоко, по самую рукоять и почувствовал, как меч выворачивается из его пальцев, когда оборотень мёртвым начал падать на землю. Конь неожиданно захрапел и встал на дыбы. Ярси схватился здоровой рукой за луку седла, осознавая, что остался безоружным.

К кровоточащей ране мгновенно припали чьи-то жадные губы, его задёргали со всех сторон, впиваясь зубами в ещё живое тело. Ярси закрыл глаза, это не могло продолжаться вечно….

Он не сразу понял, что его тело больше не терзают ничьи клыки, боль накатывала горячими волнами и мутила рассудок. Лишь каким-то краем сознания он отметил, что стало очень тихо и пусто. Пусто в самом пространстве, словно нечто поглотило эту часть леса, отодвинув весь остальной мир за пределы неведомого. И ещё здесь поселился страх, страх и ужас тех, кто только что были хозяевами. У Ярси закружилась голова, он чувствовал их тоску и безнадежность, их боль, что была пронесена через века.… Чья-то рука поддержала его в седле, не давая упасть. Его конь сдвинулся с места и куда-то зашагал, потом скорость увеличилась. Ярси пришлось приложить огромные усилия, чтобы только не очутиться на земле. Он не понимал, что происходит, но ему уже было все равно. Единственным его желанием было, чтобы эта ночь наконец-то закончилась.

Сон, просто ночной кошмар, не больше. Его глаза были закрыты, но даже сквозь веки он чувствовал яркие лучи солнца, бьющие в лицо. Кожи ласково касался тёплый ветерок, ноздри улавливали запах травы и каких-то луговых цветов, до слуха доносилось беззаботное щебетание птиц.

Глаза не хотелось открывать, веки оказались очень тяжёлыми. Он с трудом их приоткрыл и тут же повернул голову набок, спасаясь от солнечных лучей. Перед лицом заколыхались стебли травы, защекотали кожу. Было на удивление хорошо и мирно, особенно после того кошмара, что приснился ночью. Только откуда это ощущение тупой боли, сковывающей всё тело, этой дикой слабости, мешающей до конца открыть глаза? Это был сон? С его сознания вдруг словно сдёрнули пелену, до сих пор дурманящую мозг, мысли стали ясными, а все ощущения обострились до предела. Только что вокруг него была лишь трава, луг, просто природа, а сейчас появилось знание, что в пятидесяти шагах есть нечто другое — холодная, безжизненная стена отчуждённости, разделяющая разные миры — живой и мёртвый.