Молодые Боги. Новый рассвет (СИ) - Извольский Сергей - Страница 62

Еще до того, как Юлия закончила говорить, я почувствовал, как по спине стекает холодная капля пота. Сдержавшись и сохранив бесстрастный вид, торопливо закрылся доспехом духа. Притом от осознания происходящего оперировал такой энергией, что вряд ли смог бы сейчас спокойно двинуться с места – и, наверное, я бы даже не заметил направленные на меня самые сильные заклинания. Или выстрел дробовика в упор – в мире первого отражения.

Только озаботившись тем, чтобы закрыться от попыток прочитать чужие мысли, я внутренне обомлел. Лишь сейчас у меня в голове полностью сложился паззл из осколков мыслей, воспоминаний и брошенных Ребеккой фраз.

Старые деньги. Внушительная часть золота Российской Империи, которое Чехословацкий легион увел из-под носа у британцев после отречения Колчака от должности Верховного Правителя. Спустя сотню лет это золото имеет шанс вернуться в Россию – по случайной прихоти судьбы в Сибирь, где и было потеряно. Вернуться вместе с графиней Аренберг, которая устами Юлии заявляет сейчас о Цитадели Эмеральд как о правопреемнице прав Российской Империи, от которых отказался СССР.

Только сейчас я понял истинный смысл слов Ребекки о том, что она потеряет гораздо больше, если наши пути разойдутся – и не потому, что я настолько важен для исполнения ее планов. Только лишь оттого, что о них знаю – и это смертельно опасное знание.

– Уважаемые партнеры. Господа Хранители. Прошу вас покинуть цитадель – мы уходим от острова Транснаполис, – обернулась с трибуны Юлия к мастерам Аренберга и федералам.

– Господа воспитанники, – повернулась она к кадетам. – Цитадель Эмеральд покидает клуб сильных и Транснаполис. Несмотря на это, обучение в нашей цитадели будет продолжено по самым высоким стандартам, заданным в последние две недели учебного процесса. Тех их вас, кто не готов остаться с нами, прошу принять полученное предложение уважаемых партнеров и в течение четверти часа покинуть цитадель.

Сразу после того, как новый магистр закончила говорить, раздался невероятно громкий лязг – десяток слуг цитадели тянули на парапет третьего яруса цепи с широкими ошейниками – напоминавшими лошадиные хомуты, только значительно больше.

– Цитадель Эмеральд, – начала пояснять Юлия в ответ на недоуменные взгляды федералов, – была построена на средства графа Орлова и является собственностью клана Орловых. Служебные и хозяйственные постройки я как глава клана готова отдать вам в аренду на год на безвозмездной основе.

– Кадет Джесс! – лишь только Юлия замолчала, произнесла Ребекка, отходя в сторону от амфитеатра. После небольшого промедления я двинулся к ней и, подойдя, получил черную статуэтку. У графини в руках была вторая – очень похожая.

Ребекка подождала, пока я отойду и призвала дракона – занявшего едва ли не треть открытой площадки второго яруса. Взмахнув крыльями, ящер с пронзительным ревом взмыл вверх и со скрежетом огромных когтей приземлился на парапет. Чуть погодя внушительным ревом монструозная рептилия – отвернув, впрочем, голову, выразила неудовольствие тем, что слуги цитадели надевали на нее ошейник с толстой цепью.

Оглянувшись и убедившись, что в опасной близости никого нет, я – внутренне обмирая, тоже призвал дракона. Опыта в управлении этим чудовищем у меня было немного, но справился – зверь взлетел и приземлился поодаль от собрата, с шеи которого спрыгнула Ребекка. Погладив по огромной морде ужасающую рептилию, она легко махнула рукой, и дракон взмыл в воздух. Загремела вытягиваемая цепь, потянувшись за ящером, который, неторопливо перебирая крыльями, завис над цитаделью.

В этот момент в парапет вновь ударили когти – оседлав третьего дракона на пустое место приземлилась Юлия.

Когда мы втроем с девушками спустились в амфитеатр, федералов уже не было – как и Рюрика, вместе с четырьмя мастерами. Из тридцати одного кадета предложение цитадели Сталь не принял никто. Впрочем, неудивительно – ведь с нами оставались те, кто не принял аналогичное предложение и за минувшие две недели.

— Боже, как холодно! – едва слышно прошептала Ребекка, едва захлопнулась дверь. Только сейчас она позволила себе эмоции — от трапа самолета до поданной машины графиня шла, сохраняя бесстрастный вид. Сейчас же, когда никто не видел, Ребекка крупно содрогнулась, едва не застучав зубами.

– Сибиряк не тот, кто не мерзнет — а тот, кто тепло одевается, – не смог удержаться я, оглядывая графиню. В длинной шубе, деловом костюме и высоких сапогах – с распущенными волосами, она выглядела удивительно эффектно. Но за столь сногсшибательный вид приходилось платить – даже на столь легком морозце.

— А сам? — осмотрела меня Ребекка.

Я был в одном из нарядов, полученных перед ужином в Бильдерберге – достаточно сдержанного делового стиля, и наброшенном сверху пальто — которое даже не застегнул, выходя из самолета.

-- Так не холодно же. Видишь солнце светит – мы в такую погоду даже купаемся, – кивнул я в сторону далекой опушки леса, за которого поднималось яркое светило.

Ребекка почувствовала, что я не вру – и вопросительно изогнула бровь, пытаясь догадаться, где подвох. О крещенских купаниях она, вероятно, не знала. Но в чем-то графиня была права – для середины марта было действительно холодно – температура было около десяти градусов ниже нуля. При этом чувствовалось приближение готовой вступить в свои права весны – ярко светило солнце, щебетали птицы, весело хрустел под ногами лежалый снег.

Вновь привыкая к отсутствию одного глаза, я сквозь вглухую тонированные стекла смотрел на знакомый – и уже ставший непривычным пейзаж. Старое здание аэропорта – пузатый некрашеный деревянный барак, покрытый кричаще-яркими лоскутами вывесок и объявлений, совсем недавно сменило небольшое аккуратное бело-синее здание контейнерной сборки. Никаких кричащих плакатов больше не было, лишь название города из объемных синих букв, закрепленных на стене: «Таежный Маяк».

Наше прибытие незамеченным не прошло – еще бы, нечасто здесь появляется ультрасовременный бизнес-джет, пассажиров которого забирает кавалькада из массивных и тонированных внедорожников. Когда мы выезжали с территории аэропорта, вслед нам смотрел как непривычный к подобным гостям персонал воздушной гавани, так и немногочисленные прохожие – торопящиеся отвести детей в находящийся неподалеку детский сад.

Ребекка, как и я, внимательно оглядывалась по сторонам. Но если мне было интересно вновь взглянуть на родные места, то графиня – оказавшаяся здесь впервые, оценивала прелесть новизны. И я чувствовал, что пейзаж за окном ей не нравится – тяжелые машины валко преодолевали плохо почищенные дороги, по сторонам возвышались хмурые ряды двухэтажных бараков – едва разбавленные зданиями современной постройки.

– Мартин, мы сейчас куда? – поинтересовался я, нагибаясь к спинке водительского сиденья.

– Воронцово, – с жутким акцентом ответил швейцарец и показал мне на экран смартфона с навигатором. Присмотревшись, я понял направление движения.

– На следующем повороте направо давай, и до упора.

Мартин кивнул, и быстро заговорил в рацию по-французски. Широкая корма первой из машин расцвела стоп-сигналами – яркими даже на утренним солнце и медленно повернула налево. Эта улица была, как и главная дорога села, нечищеная, но ездили здесь меньше – поэтому все три машины сейчас катились среди высоких сугробов, словно в небольшом овражке, периодически оскальзываясь широкими колесами по рваной тракторной колее.

Ребекка вопросительно посмотрела на меня, но я взглядом попросил ее немного потерпеть. Через несколько минут улица кончилась, а мы выехали на излучину Енисея. Скованная льдом река, обнимающая город крутым изгибом, представляла собой широкое, словно море, бескрайнее белоснежное поле. Поодаль виднелись крутые скалы, утесы которых по красоте не уступали знаменитым красноярским столбам.

Дождавшись, пока машина остановится, я быстро вышел, и обойдя массивный внедорожник, открыл дверь, подавая руку Ребекке. Опершись на мою ладонь, графиня осторожно вышла на улицу, и мы направились к берегу великой реки. Щеки Ребекки порозовели от чистейшего таежного воздуха, ноздри раздувались – она распахнутыми глазами осматривалась по сторонам.