Молодые Боги. Новый рассвет (СИ) - Извольский Сергей - Страница 47

 Необходимое примечание:

Статуи Ленина в г. Белая Церковь уже нет, но создатели мира Технополис не учли отсутствие памятника.

Я в очередной раз безуспешно попробовал вытянуть энергию. Но по ладони лишь веяло морозным холодком — несмотря на жаркий и тяжелый воздух даже в тени развалин. Испугавшись – вдруг потерял способности, быстро сформировал небольшой огненный мячик и тут же сжал ладонь, втягивая энергию. Подобным образом, используя лишь свою силу — получится сформировать лишь несколько хороших файерболов, а после можно рухнуть иссушенным скелетом.

Вот к чему было занятие с оружием русской армии в Первой мировой – кольнуло меня догадкой сквозь облегчение от осознания того, что способностей я не утратил. Выходит, Ребекка была в курсе происходящего и знала, что площадка Битвы выбрана для нас без шансов? Но она же ясно дала мне понять в разговоре, что настроена на победу в Битве… А как может сохраняться подобная вера при понимании, что Битва будет происходить в мире без магии? Пока мысли неслись галопом, в развалинах между тем поднялся нестройный и неуверенный гомон — кадеты Эмеральда растерянно толпились, испуганно переглядываясь.

Тридцать два человека – это очень много. Если они связаны одной целью, дисциплиной и умением. Сейчас же, в тесном помещении, осознающие перспективы грядущего соревнования кадеты Эмеральда выглядели группой растерянных подростков.

Неожиданно грязно выругался Приск – я моментально перевел взгляд на командира группы, но губы его не шевелились – получается, я в первый раз прочитал чужие мысли.

— Тихо! — рявкнул Приск, пресекая поднимающийся ропот и неуверенные обсуждения. – Давайте, давайте, на выход все!

Толпясь в проходах, оступаясь на заваленном мусором полу, кадеты торопливо направились к дверям, организовав затор. Я замер на некоторое время, осматривая всех тех, вместе с кем предстоит девять часов продержаться против многочисленного — и самое главное, -- значительно более умелого противника.

Приск выскочил на улицу одним из первых: в тот момент, когда я протиснулся в покосивший проем, щерящийся щепками перебитого косяка дверной коробки, он уже подбежал к обрушившемуся сараю.

Здание, в котором мы оказались, стояло посреди выжженной пустоши – справа виднелся мертвый лес, вдоль которого тянулась ведущая к Белой Церкви дорога. Живой растительности не было никакой – под ногами то и дело хрустела высушенная ломкая трава.

Между тем Приск, оторвав несколько прыснувших трухой досок рядом с покосившимися воротами сложившегося сарая, заглянул внутрь. Я подошел ближе – внутри были нагромождены штабели самых разных ящиков, в основном зеленых. В углу, накрытые брезентом и заваленные каркасом досок рухнувшей крыши, стояли два пулемета – «Максим» и «Гочкисс» на массивном станке.

– Быстрей, быстрей, достаем все! – раскидывая трухлявые доски и отбрасывая в сторону выцветшую крошащуюся черепицу, кричал Приск, подгоняя остальных. Алекс с Леонасом первыми бросились активно помогать ему, и вскоре все три десятка человек суетились рядом с разрушенным сараем – понимая, что от скорости действий сейчас зависит абсолютно все. Кто-то разбирал завалы, кто-то организованно выносил ящики, а кто-то их вскрывал, доставая проложенные соломой винтовки и цинки с патронами. С громкими воплями из сарая вывалились Дровосек с Санчесом, вынося массивный станок с «Гочкиссом», едва при этом не упав.

Видя, что работа наладилась, Приск отошел в сторону, махнув мне и Клеопатре.

– Гера! – окликнул он беловолосого, и парень торопливо подбежал – даже, впервые на моей памяти, не оговорившись, что он Геральт. Лера подошла чуть позже – лоб девушки усеивали бисеринки пота, белые перчатки были уже черными от грязи, а парадная форма вся смялась от работы. Видневшаяся в распахнутом кителе майка девушки, насквозь мокрая от пота, была коричневой от пыли, которая клубилась под ногами, забивая нос и глаза. Остальные выглядели не лучше – я и сам уже был насквозь мокрым, а порванные при разборке сарая белые перчатки давно выкинул.

Приск между тем расстелил на пыльной выжженной земле карту, прижав края несколькими булыжниками.

– Вода! – вдруг раздался крик из сарая, и сквозь покосившийся проем выбежал Леонас, нагруженный матерчатыми портупеями с поясами, к которым были приторочены анахроничные подсумки – и, что самое главное, на каждом в чехле висела фляжка.

– Тридцать два! – крикнул из недр сарая Алекс и вскоре появился вслед за Леонасом, так же увешанный портупеями. Приск махнул им, показывая сложить пояса в тени и обернулся к нам, постучав пальцем по бумаге карты.

– Федералы появляются здесь, – показал он на Глебовку. – И по любому от них сразу несколько групп рванут рашить. Джесс, – поднял он на меня взгляд, – бери своих и как можно быстрее захватывай все четыре объекта. По составу определись сам – кто где, но внимательно с Костелом, – показал на карту Приск, – мне очень не понравились слова про тяжелое вооружение. Иди налегке, – кивнул он мне и повернулся к Геральту и Клеопатре: – Мы же постараемся взять как можно больше оружия. Если, – вновь взгляд на меня, – на объектах есть что-то из боеприпасов, отправь нам навстречу гонца с сообщением. Давай, Джесс, в темпе! – Приск едва сдерживал напряжение.

Кивнув, я поднялся и махнул своим, бегом рванув к разложенным ящикам. Санчес с Дровосеком в это время с помощью смекалки и призываемых падших женщин смогли снять «Гочкисс» с массивного станка. Судя по тому, как Санчес держал пулемет, я понял – парень никому его не отдаст.

– Я стрелял из такого! Джесс, я из такого стрелял! – возбужденно заорал Санчес, пока Дровосек подтаскивал ящик с патронами.

– [Иметь] мой лысый череп! – заорал вдруг Бургундец, после того как вскрыл длинным трехгранным штыком один из ящиков.

– Эй! – резко окликнул я парня и, сложив ладонь клювом, показал ему закрыть рот – в стенах Эмеральда брань сурово каралась.

– Стимпаки, командир! – так же громко пояснил Бургундец, демонстрируя содержимое ящика – стимуляторы напоминали старые и тяжелые металлические стоматологические шприцы. Глянув на широкую – со следами ржавчины – иглу одного из них, я едва повел плечами, представляя ощущение от этого ужаса, вколотого в себя.

– Они лечат? – поинтересовался я.

– Нет. Поднимают на ноги вне зависимости от тяжести повреждений, – пояснил Бургундец.

– Софья! Блейз! – крикнул я, подзывая оставшихся членов своей команды – остальные уже, заметив, как я подошел к школьникам, подтянулись ближе. Софья и Майя выглядели растрепанными – кителя расстегнуты, как и у Леры, майки мокрые от пота, длинные колготки зияли прорехами. Не лучше смотрелись и школьники с Блейзом – тот и вовсе скинул китель на землю. Лишь одна Сакура выглядела практически безукоризненно – если тщательно не присматриваться, хотя и принимала участие в разборе сарая и выносе ящиков наравне со всеми. Лишь яркий румянец на бледных щеках и прерывистое дыхание выдавали девушку.

Я сплюнул ставшую тягучей слюну – солнце начинало припекать все сильнее. Махнув рукой, позвал своих к карте – она так и осталась лежать, прижатая булыжниками, только края едва трепетали.

Показав расположение ключевых объектов, быстро объяснил про марш-бросок и задачу захвата – упомянув о том, что именно нам первым придется столкнуться лицом к лицу с противником.

– Стрелять умеет кто? – спросил я, и тут же Санчес, Бургундец, Блейз, Сакура и Майя подняли руки. – Хорошо стрелять, – уточнил я. Рук никто не опустил.

– Отлично, – кивнул я со смешанным чувствами – сам я стрелял всего несколько раз в жизни, и не смог бы уверенно сказать что умею делать это хорошо.

– Тогда быстро разбирайте – Санчес, Дровосек, пулемет. Бу, возьми автомат. Блейз, Софья, Майя и Сакура – трехлинейки.

С автоматами ящиков было всего два – и их там навскидку насчитывалось не больше пяти в каждом. Бургундец достал один, забросил на плечо и принялся торопливо набивать подсумки боеприпасами.