Молодые Боги. Новый рассвет (СИ) - Извольский Сергей - Страница 40

Отстреляв по две пулеметные ленты каждый, подошли к столу, на котором раскинулась широчайшая экспозиция: разнообразные ножи, штыки, лопатки, самые настоящие моргенштерны, кустарно произведенные дубинки, напоминающие утыканные шипами бейсбольные биты, похожие на кукри или широкие абордажные мечи, изогнутые тесаки – все разнообразное холодное оружие, применяемое всеми воюющими сторонами. И обособлено лежала горка траншейных дробовиков – помповый винчестер образца 1897 года, активно используемый в окопной войне. Достаточно привычные даже для нашего времени очертания оружия были нарушены лишь своеобразным креплением штыка.

Здесь, прослушав краткую лекцию об особенностях траншейной бойни, постреляли из дробовиков и ознакомились с остальными образцами.

– А знаешь, почему лезвие трехгранное? – спросил воодушевленный Санчес у Блейза, пробуя заточку одного из внушительных ножей.

– Нет, не знаю.

– От него рана не закрывается.

– В смысле? – не понял Блейз.

– От него дырка в человеке треугольная. Обыкновенным ножом ткнешь в человека – получается разрез, а разрез сразу закрывается. Теперь понял? – Санчес с воодушевлением ударил ножом невидимого противника.

Блейз понял, а Санчес с явным увлечением полез дальше ковыряться в куче смертоубийственных железяк. Организованное ознакомление с образцами оружия между тем закончилось – мастера ушли через портал, а на полигоне остались только наши армейские инструктора и слуги цитадели. Группы кадетов перемещались от одного стола к другому, постреливая из представленных образцов – большим спросом, пользовался, конечно, десяток «максимов». Часть кадетов потянулась в сторону цитадели, готовиться к отпуску в увольнение, который полагался на выходные.

Направился в цитадель и я –с тоило только Юлии оказаться близко. Всю неделю, кроме индивидуальных занятий, она так и старалась постоянно держаться рядом. Но в цитадели разошлись – я, наконец, нашел время зайти к Ребекке и направился в ее кабинет на третьем ярусе в сопровождении слуги цитадели.

Графиня была не одна – напротив нее за столом сидела уже знакомая дама, виденная мной в Бильдерберге. Офицер отдельного британского колониального корпуса – именно они носили красные кители, дополненные черными штанами или юбками с золотым тиснением, –на одном из недавних занятий нам рассказали о новой форме и знаках отличия, введенных в Транснаполисе.

Напряженный разговор, судя по всему, уже закончился – и, наградив меня коротким кивком, британка ушла через портал. Ребекка, крепко зажмурившись, через пару мгновений спрятала лицо в ладонях. Я подошел ближе, видя, что графиня сильно утомлена – ее поникшие плечи разительно контрастировали с гордым и независимым обликом во время окончания беседы с британкой. Встав совсем рядом, положил руку Ребекке на плечо, пытаясь придумать поддерживающую фразу, как вдруг графиня, к моему несказанному удивлению, подалась навстречу. Прижавшись, она обняла мои бедра, невольно и я шагнул еще ближе. Так мы провели некоторое время в безмолвии. Усталая Ребекка сидела, я стоял рядом, поглаживая ее по волосам. Чуть погодя графиня все же откинулась на спинку кресла, а я, чувствуя, что обстановка стала неформальной, присел на край ее стола.

– Проблемы? – поинтересовался я коротко.

– Можно сказать и так, – кивнула Ребекка со все еще закрытыми глазами. – Требующие решения, – добавила она.

– Э… Карта? – осторожно произнес я.

Ребекка закусила зубками нижнюю губу и отрицательно покачала головой.

Карта Хаоса, могущественный артефакт, находилась сейчас во французской цитадели. И об этом знали кроме меня и Ребекки лишь магистры британской и французской цитадели, а также считанные мастера. Ну и вполне возможно те люди, кто эту самую карту потерял.

Вернее, непосредственно тот самый человек – Лунная леди, которая так придирчиво рассматривала меня под набедренной повязкой, потеряла вместе с артефактом жизнь, попав в глупую и явно неслучайную автокатастрофу. Но о том, что Карта Хаоса утеряна, знали еще те люди, которые организовали ее похищение из Башни Аренберга в центре Транснаполиса.

Именно в результате него Ребекка подверглась процедуре артефактной компрессии и была спрятана в сумку ныне погибшей британки. Кроме безвременно почившего английского министра, оказавшегося в неудачный момент на вилле, куда меня привели с рабского рынка, о пропаже карты знали принимавшие участие в ее похищении Джонс и так нелюбящий русский Питер, убитые наемниками Юлии. Кроме них Ребекка подозревала в похищении Карты своего нынешнего мужа – главу Аренберга, Великого магистра Ордена Хранителей. Именно поэтому я почувствовал ее жгучую ненависть – когда она вместе со мной под личиной Майи стояла на Арене Атлантиды во время турнира новичков.

Именно Джонс и Питер были теми, кто первый раз пытался нас захватить – на яхте, а после провала попытки уничтожить физически – в институте Вильнев-д’Аска. Попытки не увенчались успехом в частности оттого, что будучи частью внушительной государственной машины, действовали они все же как частные лица на свой страх и риск – не желая разглашать информацию об утере артефакта – поэтому оперировали значительно меньшим количеством ресурсов, чем могли бы.

О деятельности двух британцев, да и о самом факте пропажи руководство британского подразделения проекта Компании по колонизации Новых Миров, к которой принадлежали Питер и Джонс, не знало. Только что покинувшая кабинет дама же была доверенным представителем правительства Компании – которое с помощью Ребекки узнало об утере.

Из рассказа графини – достаточно краткого, я понял, что среди руководства Новых Миров были серьезные трения между различными группами, и похищение Карты вкупе с пленением Ребекки было одним из раундов напряженной игры за власть. Похищение, которое по глупой случайности сорвалось лишь из-за иррационального желания малышки Джули – как теперь называла ее и графиня, получить бессловесного раба.

Переговоры с высокопоставленным британским колониальным офицером Ребекка проводила совсем недавно в Бильдерберге – при содействии знакомых чиновников из Европейской Комиссии. По результатам которых Карта Хаоса, находившаяся у нас, теперь не использовалась – а находилась под присмотром смешанной группы из нескольких британцев и французов – доверенных Ребекки. Что стало с Джонсом и Питером, графиня не знала –несмотря на заверения британки о том, что эти два проигравших игрока будут вынесены за скобки, как и погибшая министр.

Ребекка в подобное не очень верила – предупреждая меня, что необходимо держаться настороже. Ведь все происходящее, как я понял, было очередным раундом игры за власть в Новых Мирах – потому что факт утери Карты, как и ее находки, до сих пор оставался тайной практически для всех. Обо всем этом я узнал от графини на следующий день после ужина в Бильдерберге. Конечно, факт потери Карты – единоличного над ней контроля, меня не порадовал, но по здравом размышлении я был склонен согласиться с Ребеккой, что это пока лучший для нас путь.

– Стал известен четвертый претендент на участие в Битве Вызова, – выпрямляясь в кресле, открыла наконец глаза Ребекка.

– И кто? – не мог не поинтересоваться я.

– Ты знаешь, что все названия цитаделей в Транснаполисе глубоко символичны? – неожиданно спросила Ребекка, уходя от ответа.

– Догадывался, – кивнул я.

– Русская Цитадель называется «Эмеральд» отнюдь не оттого, что это аналог Изумрудного город со своим волшебником Гудвином, – без тени улыбки произнесла графиня. – В основе названия лежит история крейсера «Изумруд», который во время Цусимского сражения не сдался вопреки сигналу с флагмана, а прорвался и вышел из окружения. Сохранившийся осколок старой России.

– Четвертый кандидат-то кто? – хмыкнул я.

– Японская Цитадель, допустим, – невозмутимо продолжила Ребекка, – так же называется «Жемчуг» не оттого, что этот камень столь знаменит и популярен в Японии. Это намек на Перл-Харбор и на скорое избавление Японии от американского протектората – к чему сейчас стремится европейский проект. Джесси, нам с тобой завтра предстоит важная встреча, – вдруг перевела тему Ребекка, – поэтому прошу тебя переночевать сегодня в первом отражении.