Данте - Хейли Гай - Страница 10

Купленные в Кемрендере, ослепительными лучами пронзавшие темноту равнины, они обошлись Оррини в половину годового заработка. Ночь манила. Впереди лежало будущее.

Солнце светило в лицо Луиса, пробуждая его от сна, в котором он видел мать.

Он заворчал и закрыл рукой лицо. Кровать была мягкой, удобной, а он так устал. Если позволить себе зарыться в нее, можно поспать подольше.

— Закрой дверь, пап, — пробормотал он.

На губах ощущался вкус соли, ветер ласкал кожу.

Луис обеспокоился, посмотрел сквозь раздвинутые пальцы и увидел вместо потолка «скитальца» голубое небо. Он поднял голову. Вспомнил все с самого начала. Что-то ударило по мотоциклу, и он свалился.

Луис окончательно проснулся. Земля под ним зловеще поскрипывала. Он замер и распластался.

Мотоцикл Оррини уже погрузился в похожую на смолу грязь под соляной коркой. Торчало лишь заднее колесо, но и оно уже скрывалось из виду.

— Разлом в соли, — прошептал Луис сам себе.

Под тонкой коркой соли и песка ожидала добычу грязевая яма, достаточно глубокая, чтобы поглотить целого «скитальца». Луис проклял собственную невнимательность. Обычный солончак и треснувшая соль выглядели почти одинаково, но их можно было отличить друг от друга. Он ничего не заметил.

Страх обострил способность мыслить. Луис понял, что край треснувшей соли, скорее всего, близко. Мотоцикл сломался, как только корка сделалась достаточно тонкой. Она должна выдержать вес самого Луиса. Мучительно медленно он пополз лежа на спине, двигаясь к собственным следам на пустоши и держась подальше от оставленной «пыльником» дыры. Луис пошевелился, и трещины от отверстия поползли в его сторону. Он остановился, но поверхность под ним зловеще скрипнула и принялась проваливаться. Луис перевернулся на живот и с силой оттолкнулся. Нога проломила песчаную корку, сердце подпрыгнуло, заставив его рвануть к твердой земле. Корка раскрошилась, и куски упали в маслянистую грязь. Из отверстия потянуло мерзкой соленой вонью.

Луис пока что не был в безопасности. Он помедлил и размотал ткань на руке, подставив руку вредоносному свету солнца. Затем постучал костяшками, слушая глухой звук, который был единственной надежной приметой треснувшей соли. Осторожно приблизив к земле ухо и перемещая свой вес, он крался дальше, пока стук не сделался четким. Он осторожно встал и оглянулся.

«Пыльник» исчез под коркой. Жирные пузыри лопались на поверхности грязи, которая уже отвердевала, превращалась под солнцем из черной в светло-серую. Луис накинул капюшон, чтобы уберечь голову.

Одна из его драгоценных бутылок воды выскользнула из рюкзака. Она валялась на треснувшей соли, отбрасывая длинную тень и блики преломленного света. Посох лежал в нескольких метрах от края.

Запаниковав, Луис снял рюкзак со спины. Он оказался открытым. С нарастающим страхом мальчик проверил содержимое, выкладывая его на сверкающий солончак. Все осталось на месте: противорадиационный костюм, инструменты, вяленое мясо скорпиона, опреснитель, горсть драгоценных сухофруктов, нож, — что он взял с собой ради выживания. Здесь же находились две бутылки с водой из старинного стекла, поцарапанного и тусклого от длительного использования. Третья лежала на треснувшей соли.

Он подсчитал, что для пересечения солончака на «пыльнике» понадобится полторы бутылки. Без мотоцикла даже лишняя бутылка не помогла бы выдержать дорогу, а он к тому же потерял треть запаса. За мертвым морем лежала пустыня. Воду там найти легче, но ее все равно будет недостаточно. Луис обдумал варианты. Худший таков: он умирает на солончаке. Следующий — он добирается до границы Великой солончаковой пустоши и там умирает в песках.

— Думай! — сердито прошипел Луис сквозь зубы.

Было еще рано, но уже становилось жарко. Он взвесил нагревшиеся бутылки в руках. В них заключалась его жизнь. Белая смертельно опасная солончаковая пустошь тянулась во все стороны до самого горизонта. Он вздрогнул, представив, как эти просторы высасывают из него воду. Нигде ни одного объекта, отбрасывавшего тень. Лишенная влаги кожа чесалась. В этот миг Луис хотел, чтобы клан отыскал его и забрал домой. Какое бы наказание ему ни назначили, это было лучше смерти. Он совершил ужасную ошибку и погибнет.

— Хватит!

Он сильно ударил себя по лбу сжатым кулаком. Медленно задышал через рот и через нос. Паника убивает — об этом отец говорил сотни раз. Чтобы избежать опасности, нужно думать.

Бутылка находилась вне досягаемости, посох можно было достать. Луис лег на землю, медленно подполз к нему и осторожно ухватил одними пальцами.

Бутылка находилась ненамного дальше. Он двинулся еще и попытался посохом катнуть ее к себе, но лишь проткнул корку, и бутылка исчезла. Встревоженный тонкостью соляной корки, он отступил.

Луис посмотрел на солнце. Ему надо будет переждать день и двинуться дальше ночью. Это был единственный выход. Теперь более спокойный, он заново упаковал рюкзак, снял длинную верхнюю одежду с капюшоном, оставшись в легкой нижней одежде. Развернутая накидка превратилась в покрывало площадью три квадратных метра.

Он вытащил из рюкзака три трубки, соединил их и воткнул в соль. Натянув один конец одеяния на шест, он сделал низкий шатер, укрывший его от солнца.

Разместившись в этом душном закутке, он наблюдал, как горячий ветер треплет ткань, пока не заснул.

Луис проснулся, когда ночной ветер ворвался в его убежище. Ветер оказался слишком сильным, пришлось снова ждать. Веки слиплись, горло пересохло. Днем Луис не осмеливался пить, потом сделал глоток. Он вышел помочиться, когда стало прохладнее и ветер утих. Он собрал струю в испарительную чашу дистиллятора и, скривившись от вкуса, выпил. Мочу можно было выпить лишь дважды, потом концентрация яда в ней становилась стишком большой и ее надо было дистиллировать, а значит, терять при этом ощутимую ее часть.

Определив направление по Ваалу и Ваалинде, Луис двинулся в путь через соль. Днем Великая солончаковая пустошь была жгучей и бело-розовой. Ночью Ваал и Красный Шрам окрашивали ее в красный. В это время каждая расселина казалась черным провалом, и мир приобретал пугающий вид.

Луис остановился и съел одну полоску вяленого мяса, когда Ваал прошел половину небесного пути. Еда растревожила желудок, и тот заурчал. Луис постарался не обращать на это внимания и быстро закончил трапезу. Через пару часов Ваал зайдет, и настанет настоящая тьма. Это было самое опасное время ночи, когда пауки-добытчики выходили из своих нор на охоту. Луис не мог позволить себе остановку.

По мере заката Ваала красное освещение становилось более глубоким. Ваалинда вскоре последовала за братом, и мир Луиса сделался рубиновым мраком, рассеиваемым Красным Шрамом и звездами. Как только на небе загорелся пульсирующий Криптус, ставший ориентиром, Луис уверенно пошел дальше, думая о воде. Потом он снова выпил собственную мочу.

Под ногами хрустела бескрайняя соль. Однообразная местность притупила бдительность. Ради забавы Луис принялся считать шаги и увлекся. Он не слышал погони, пока не стало поздно. Он фокусировался на биении сердца, счете шагов и лишь затем уловил новый звук.

Он остановился. Через миг шум тоже прекратился, множество невидимых ног замерло.

Ухватив крепче посох, Луис обернулся. Он ничего не видел во мраке.

Луис ощутил движение в свою сторону. Повернувшись вокруг своей оси, он взмахнул посохом и попал во что-то мягкое. Противник переместился, и он ударил снова.

Длинная конечность коснулась его колена, а он отбивался вслепую. Паук-добытчик ухватил Луиса за лодыжку, повалил на спину и прыгнул на грудь. Луис ударил посохом вдоль собственного тела, метя в голову существа, которая торчала из-под грудной клетки. Четыре зубчатых жвала шевелились в полудюйме от лица, кислота капала на щеку. Крича от ужаса и боли, Луис напрягся и сбросил паука, потом вскочил. Существо валялось на спине, грубая щетина скребла по земле, когда паук бился, пытаясь подняться. Луис вонзил посох между брюшными пластинами. Экзоскелет треснул, а Луис бил снова и снова, пока живот паука не лопнул и десять ног не скрючилось. Жвала еще пощелкали, а затем паук остался лежать неподвижно.