Дьявол по соседству (ЛП) - Каррэн Тим - Страница 42

- Мы едем в полицейский участок, - сказал Луи, пытаясь звучать уверенно.

Но даже тогда он понимал, что совершает страшную ошибку...

41

Охотница ждала за пыльным окном магазина секонд-хэнд.

Она наблюдала, как мужчина и девчонка садятся в машину.

В мужчине было что-то знакомое, будто она встречалась с ним прежде. И чем дольше она наблюдала за ним, тем увереннее она становилась в своих подозрениях. От одного его вида кровь у нее стала закипать, а сердце забилось в новом сладостном ритме. Она облизнула губы. В руке она крепко сжимала охотничий нож.

Охотница уже не помнила, кем была раньше.

Не помнила, почему она раньше была кем-то другим.

Казалось, она всегда жила так, как жила эти последние часы. Исполненная первобытной памяти и возрожденных инстинктов, поглотивших ту, кем она когда-то была, черными древними водами доисторической эпохи, она наслаждалась. Наслаждалась охотой, наслаждалась добычей. А чем же еще?

Машина медленно двинулась по улице.

Другие члены ее клана, ждали, затаив дыхание, спрятавшись в магазине. Им хотелось охотиться. Хотелось настичь жертву своими когтями, зубами и сверкающими лезвиями. Она чувствовала исходящий от них грубый, животный смрад, и он возбуждал ее. Она была их предводительницей, потому что отличалась хитростью. Они же были жестокими и кровожадными, но при этом довольно глупыми в своей простоте. Понимали лишь закон дикого зверя - убей или будь убитым. И при набегах действовали именно так: с неистовством и одержимостью. Она же знала толк в тактике, засадах, скрытности. Они буквально трепетали перед ней.

Один из них хрюкнул, сглотнув слюну.

- Подождите, - сказала она им. - Еще рано.

Она была высокой, черноволосой, стройной и мускулистой, ее глаза были такими же темными, как звериное наследие, затуманившее ей разум. Она была настолько заинтригована мужчиной, что ее охватила дрожь. Все в ней - от сердца до печени и легких - тревожно пульсировало и гудело.

Девчонку Охотница помнила смутно.

Но это было неважно.

Она заставит мужчину удовлетворить ее любопытство насчет него. А вот девчонку? Девчонку она либо убьет, либо поработит ради утоления сексуальных аппетитов клана...

42

Рэй Хэнсел был жив.

Он брел, пошатываясь, по Мэйн-стрит к своей припаркованной машине. На улицах стояла тишина, мертвая тишина. Повсюду валялись тела и трупы собак. Смрадное, засиженное мухами месиво из крови и внутренностей заливало улицы и тротуары. Рэя мучили головокружение и боли, он плохо соображал. Пока он брел, сильно шатаясь, а садящееся солнце продолжало жечь ему шею, то пытался сложить все воедино, осмыслить то, что казалось ему совершенно бессмысленным. Он помнил, как к ним в участок пришла та безумная женщина. Как она направилась в офис Боба Морлэнда, как они скрутили ее. Морлэнд сказал, что это - его жена, а потом, потом...

А потом ты услышал крики, - напомнил он себе. Жуткие мучительные крики. И ты бросился вниз по лестнице, вслед за Морлэндом, и всеми остальными копами, которые были в участке. Помнишь? Помнишь, как это выглядело? Мужчины, женщины, дети, и... собаки. Десятки людей, и вдвое больше собак.

Хэнсел застыл на месте. У него под ногами, на тротуаре лежал мертвый мужчина. Он погиб в схватке с доберманом. Челюсти пса были сомкнуты у него на горле, а зажатый в руке нож оставался всаженным в брюхо животного. Мужчина и доберман лежали, запутавшись в толстых веревках собачьих внутренностей. Сюрреалистическая скульптура человека и собаки, скованных жуткой смертью. Словно две восковые фигуры, слившиеся воедино. Казалось, будто их обоих окунули в красные чернила.

Поперхнувшись желчью, Хэнсел двинулся мимо них, мимо раскинувшейся вокруг бойни.

Повсюду была кровь и искалеченные тела.

Его мучили рвотные позывы, но в желудке совсем ничего не осталось. Форма превратилась в лохмотья. Тело покрывали порезы, укусы, царапины и ушибы. Он был весь в крови, человеческой и собачьей, смешанных с его собственной.

Увидев свою патрульную машину, Хэнсел потащился к ней, но в паре футов от нее остановился.

Он посмотрел вокруг остекленевшими глазами, лицо у него было расцарапано до кости.

 Неужели все они мертвы? Неужели весь город мертв?

Логика подсказывала ему, что этого не может быть, и все же он никогда еще не чувствовал себя настолько одиноким и уязвимым. Где же напарник? - рассеянно подумал он. Где, черт возьми, Пол Макэби? Мертв? Тоже мертв?

Хэнсел стоял и гадал, почему же напали собаки?

Потому что, как только они ворвались в полицейский участок с толпой обезумевших людей, то атаковали все вместе - и собаки и люди. Одновременно. Все визжали и выли с пеной у рта. Это была бойня, натуральная бойня. Копы были сметены и похоронены заживо под лавиной из людей и собак.

То были не люди, Рэй, - сказал себе Хэнсел. Ты же видел их... многие были голыми, как звери, и разрисованными, как дикари из джунглей. Волосы всклокочены и спутаны, лица лишены эмоций, немигающие глаза блестят влажной чернотой. В этой толпе не было ничего человеческого. Дикари. Просто дикари, готовые рвать, убивать, кусать и резать.

То же самое с бегущими рядом с ними собаками.

Да, так оно и было. Он помнил, как вытаскивал пистолет, когда идущий перед ним Морлэнд и остальные пали под когтями, зубами, пальцами и лапами атакующих. Он продолжал стрелять, пока не разрядил всю обойму. Рукояткой пистолета он размозжил головы двум женщинами и бросился обратно наверх, а вслед ему несся вой стаи. Он был покусан, исцарапан, едва не погиб от зубов двух охотничьих псов, но ему удалось сбежать.

Едва удалось.

Что он запомнил больше всего, что он будет видеть всегда, это не только кровь и мертвые тела, не только собаки и безумцы, разрывающие людей на части, вгрызающиеся им в горло, вспарывающие им животы. Не только это, и не только невыносимый, отвратительный смрад или красный туман, повисший в полицейском участке... Нет, что он будет помнить всегда, так это то, что люди, человеческие существа, бегали на четвереньках вместе с собаками, кусали, как они, рвали, как они, загоняли добычу всей стаей, как они. А самое страшное то, что через несколько мгновений он уже не мог понять, кто из них собаки, а кто люди.

 Он видел лишь рвущие и мечущие красные, мускулистые фигуры.

Боже милостивый, боже милостивый.

Хэнсел забрался в машину и включил канал связи для чрезвычайных ситуаций. Он даже не думал использовать шифр или полицейский код. Он просто сказал:

- Это... это патрульный Хэнсел! Слышите меня? Патрульный, мать вашу, Хэнсел! Я - в Гринлоне! Мне нужно подкрепление, нужны солдаты! У нас тут повсюду трупы, гражданские беспорядки... Ну же, ответьте!

Какое-то время не было ничего, кроме статического шума, а затем:

- Гринлон! Ответьте, Гринлон!

Хэнсел поднес микрофон ко рту, рука у него дико дрожала.

- Это Гринлон... слышите меня? Это Гринлон!

Снова статический шум. Затем голос:

- Как там у вас проходит охота?

Микрофон выпал у Хэнсела из пальцев.

 Они все спятили, мать их. Помоги нам, Господи. Они все спятили...

Затем он сделал то, чего не делал шесть лет, с момента смерти жены: зажал руками лицо и разрыдался. Он не мог остановить рыдания, все его тело содрогалось, по щекам катились слезы. Все это прокручивалось у него в голове, все те ужасы, которые он видел в этот день и которые достигли своего апогея в виде бойни в полицейском участке. Все это лилось из него, и он никак не мог остановиться, не мог делать ничего, кроме как трястись и рыдать, пока в нем не останется ничего.

Он выжил лишь потому, что поднялся на второй этаж, забрался в стенной шкаф и оставался там. Именно тогда, собаки, должно быть, напали на людей, или наоборот. Он помнил, как они царапались в дверь, собаки и люди, а затем послышались визги, крики, рычание и хруст. Они охотились бок о бок, пока не осталось добычи, а потом стали охотиться друг на друга.