Дьявол по соседству (ЛП) - Каррэн Тим - Страница 38

На мистере Чалмерсе по-прежнему были его любимые штаны "хаки", хотя и очень грязные, а также ботинки. Но рубашку он с себя сорвал и надел лисий полушубок его умершей жены, который хранился, обработанный нафталином, в гостевой спальне. Рукава он отрезал, чтобы все могли видеть покрывающие его руки армейские татуировки. Хотя многие годы он прятал их, эти мрачные напоминания о днях Вьетнамской войны, когда он вел разведывательные дозоры и поисково-ударные группы вглубь вражеской территории, теперь он решил их продемонстрировать. То были знаки чести, символы кровавых солдатских ритуалов, сражений и отнятых жизней.

Дети его клана уважали его и знали, что он их вождь.

Осмелившихся оспорить это он избил. А одного особенно наглого пятнадцатилетнего паренька убил, перерезав горло тем же ножом, который носил еще на войне: боевым ножом "Ка-Бар" с десятидюймовым лезвием из углеродистой стали. Теперь он носил на шее уши мальчишки, вместе с его скальпом.

 Крики снова усилились.

Члены его клана скакали вокруг костра, издавая разные звуки, в возбужденном предвкушении скорой охоты и набега на соседей.

В венах кипела горячая кровь, Чалмерс больше ощущал себя мужчиной, чем много лет назад, когда лежал в засаде у тропы Хо Ши Мина. В руках у него был пластиковый бутылек с подводкой для глаз. Вскрыв его ножом, он нанес черный грим на кончики пальцев. Осторожно, как он делал на войне, нарисовал на лице черные тигровые полосы, нанес маскировку на грудь и руки.

Сегодня, после столь долгого перерыва, он возвращался в джунгли...

37

Приблизившись к центру города, они перестали разговаривать. Возможно, не находилось слов, чтобы завязать разговор, но когда они увидели, что стало с городом, возникло чувство, будто им вставили кляп, напихали в рот тряпок и заклеили скотчем.

- Весь город, - сказала Мейси, не пытаясь скрыть эмоции. Они переполнили ее, погрузили в новые глубины отчаяния. - Весь город, Луис! Весь город сошел с ума!

- Успокойся, - сказал он, понимая, что даже ему будет крайне сложно взять себя в руки.

Это было повсюду, и сейчас ты не просто чувствовал, что что-то не так, ты видел это: разбитые машины, брошенные посреди улицы, горящие дома, перевернутые мусорные баки, выбитые окна, обнаженные трупы, лежащие во дворах. Словно прошел торнадо.

Что-то сломалось здесь.

Уступило этой разрушительной силе.

Весь город требовалось засунуть в смирительную рубашку. Луис смотрел на это, и не мог подобрать нужных слов, чтобы подытожить все для себя. Сперва проходишь несколько кварталов разрухи и безумия, потом, через две-три улицы, все снова как обычно. Люди моют машины, выгуливают собак, постригают траву. Но он был более чем уверен, что эти люди тоже ненормальные. Они наверняка слышали, что происходит вокруг, и все же занимались своими рутинными делишками, как ни в чем не бывало. Единственное, что вселяло в Луиса надежду, это районы, где вообще не было ни людей, ни намека на их существование, лишь занавески в некоторых домах были слегка раздвинуты, чтобы наблюдать, кто проезжает мимо.

- Почему никто ничего не делает? - поинтересовалась Мейси. - Они не могут... не могут пускать все на самотек. Где полиция?

Луис сам задавал себе эти же вопросы. Здесь должно быть полно копов, но он не видел еще ни одной патрульной машины. Хотя вдалеке раздавались сирены. Много сирен. Он не был уверен, полицейские это машины, скорая помощь или пожарные, но их было много.

Сейчас он видел лишь малую часть города, но подозревал, что это происходит повсюду. Если это так, то местные власти просто не справлялись с таким количеством происшествий. Даже при содействии сил штата и округа, это вряд ли было возможно. Здесь требовалась Национальная гвардия, или вроде того. Может, они уже направлялись сюда, а может и нет. Потому что, то, что превращало людей в маньяков и зверей, не могло воздействовать только на гражданских, Копы тоже могли слететь с катушек.

Видя это и будучи не в состоянии что-то понять, Луис испытывал смятение и тревогу. По спине пробегал холодок. Для него это было слишком. Несколько безумцев это уже страшно... но целый город?

А страна?

Мир?

Это еще ничего, Луис, - прохладно сообщил ему внутренний голос. Это еще ничего. Подожди до вечера. Скоро стемнеет, и вот тогда кое-что увидишь. О, да, непременно увидишь.

Хотя он не собирался оставаться здесь.

У Мейси у самой случился приступ, но это было временным явлением. Может, он слишком на многое надеялся, думая, что с другими это тоже всего лишь временно? Возможно ли такое? Он не знал и не мог знать. Но факт оставался фактом - он не сошел с ума. У него не было диких потребностей или черных мыслей. Абсолютно ничего.

Пока, во всяком случае.

Но если теории Эрлпа Гулда верны - а Луис уже начинал думать, что так оно и есть - то это всего лишь вопрос времени.

Но если он все еще нормален, должны быть и другие. Возможно, в тех тихих районах полно нормальных людей. Людей, которые решили запереться и подождать, когда все закончится. Но что будет, если безумцев - большинство? Что случится сегодня ночью, когда они захватят город и начнут ломиться в двери и запрыгивать в окна, резать последних разумных людей?

Еще никогда в жизни Луису не было так страшно.

Он хотел уехать из города, прежде чем это станет невозможно сделать, но он не мог бросить Мейси, и уж точно не мог оставить Мишель. И куда он поехал бы? В другой город, кишащий дикарями?

Костяшки рук, вцепившихся в руль, побелели, зубы клацали. Ему нужно сделать что-то, сказать что-то. Мейси была просто не в себе.

- Послушай меня, Мейси, - наконец, сказал он, пытаясь звучать хладнокровно и сдержанно, но у него это, наверное, плохо получалось. - Мне нужно попасть в центр, нужно найти Мишель. А потом найдем твоего дядю. Как его зовут?

- Клайд, - ответила она. - Клайд Шенье.

- Ладно, мы отыщем его.

- А если он спятил?

- Разберемся.

Но его слова ее ничуть не успокоили. Она была мужественной девочкой. Луис полностью осознал это сейчас, если не раньше. Мужественной и упрямой. Она подрагивала, сидя на своем сиденьи, ей хотелось дать волю чувствам, хотелось плакать, кричать и хныкать, но она не делала этого. Не делала этого, потому что держала себя в руках.

- Мейси, - обратился он к ней, касаясь ее руки. - Я вытащу тебя отсюда, хорошо?

Она кивнула.

- Я не знаю, что происходит, но мы выясним.

Она повернулась и посмотрела на него.

- Но такое не только здесь, Луис. Это повсюду.

Он включил радио. В эфире осталось всего несколько станции, да и те вещали в записи.

Местая радиостанция называлась "Дабл-ю-Ди-Эн-Ди, Кози 102". Среди местных она была объектом постоянных шуток. Но она была единственной вещающей из Гринлона. Мейси понажимала клавишу настройки и быстро нашла ее. У Луиса не было этой станции в списке запрограммированных. Будучи старым рокером, выросшим на "Блэк Сэббэт" и "Дип Перпл", он терпеть не мог то фоновое барахло, которое они крутили. Поставьте мне "Цеппелин" или "Назарет", а Бобби Винтона и "Кингстон Трио" оставьте себе.

- Вот, - сказала Мейси, добавляя громкость.

Какое-то время раздавался лишь статический шум, который заставил их обоих напрячься. Затем в эфир вышел диктор, тот же самый парень с ужасным голосом, который ежедневно в полдень начитывал некрологи. Как обычно монотонно, он пробубнил:

- Это был "Апрель в Париже" в исполнении оркестра Каунта Бейси. А перед этим мы слушали "Качели" в исполнении "Мунглоуз". Боже, я помню, будто это было вчера. Да, еще один прекрасный день в центре Гринлона. Светит солнце, поют птички, и с миром все в порядке. Оставайтесь с нами, у нас еще много приятных мелодий для приятного вечера... Бобби Дэрин и бессмертная песня Пэтси Клайн "Безумная".

 Вам понравится. Бееезуууумная. Очень подходит, верно? Даже не знаю, слушает ли сейчас нас кто-нибудь. Если есть такие, то из континентальной Европы уже шесть часов нет никаких новостей. То же самое с Австралией. Тегеран на Среднем Востоке объят огнем. "СиЭнЭн" сообщает, что в Лондоне полностью отключен свет. Спутниковые снимки подтверждают, что единственным источником освещения в Лондоне являются горящие здания. Да поможет нам Бог. А здесь, у нас... здесь у нас... Нью-Йорк пал. Лос-Анжелес захлестнули пожары. Чикаго превратился в зону военных действий. Про другие города ничего не знаю... интернет не работает. Канал "Ассошиэйтед пресс" пропал час назад. Я заканчиваю передачу. Сказать мне больше нечего. Завтра "Кози 102" не выйдет в эфир. К тому времени не останется никого, кто знает, что такое радио. И, действительно, завтрашнего дня уже не будет, не так ли? Только тьма. Костры и каменные ножи. А на следующей неделе на улицах будут охотиться звери... причем, большинство из них - двуногие. Наступает время возвращения в первобытное состояние...