Захвачненные (ЛП) - Уайлдер Джасинда - Страница 38

Кстати, о её сиськах: их вкус так хорош, они такие мягкие в моих руках, такие нежные на моих губах! У неё третий размер, если я не ошибаюсь, а вообще это не важно, потому что они, как и всё в Рейган, идеальны. Достаточно большие, чтобы держать, сжимать, мять и переполнять мои руки. Мягче, чем шелк или сатин. Упругие. Плотные, чувствительные соски, окруженные пышными темно-розовыми ареолами.

Она задыхается подо мной, делая отчаянные вдохи, когда приходит в себя после двух интенсивных и таких музыкальных оргазмов, а я просто смотрю на Рейган, впитывая её красоту, запоминая каждый дюйм. Её бёдра светлокожие и сильные. Выступающие тазовые косточки с мягкими изгибами. Её попка круглая, высокая и упругая. И… боже, её киска. О, эта киска. Такая тугая, влажная и чувствительная. Каждое прикосновение моего языка сводило её с ума. Расслабить её, убедить, заставить потерять контроль, было не просто – это было делом чести! Это было поклонение её телу, её гладкой, глубокой киске, розовым нежным губкам и маленькому, жёсткому, чувствительному клитору.

Я целую её рот, Рейган выдыхает мне в рот, отстраняясь и держа меня за голову, смотрит на меня своими бледно-небесно-голубыми глазами, горячими от страсти, накрашенными, воодушевлёнными желанием, ищущими меня, проникающими в душу, влажными от эмоций и тающими от благодарности. Она целует меня, подавшись навстречу, а потом снова ложится на спину. Её руки на моих ушах, она ведёт ладонями к щекам, останавливается на челюсти. Одна рука – на моей щеке, другой Рейган ерошит мои волосы, лаская затылок и основание шеи кончиками пальцев так нежно, что мне хочется раствориться в этом ощущении, хочется мурлыкать, как кот, и просить рассказать Рейган, как ей ещё угодить. Это очень мягкий, душевный жест, слишком пьянящий, совершенно обезоруживающий меня.

Она приподнимается, выгибая шею, как я думаю, чтобы поцеловать меня, но нет. Не для поцелуя. Её язык прикасается к моему подбородку, потом к моей верхней губе. Рейган целиком облизывает мой рот, и, черт подери, это горячо. Очень горячо.

Она вцепляется в мою рубашку:

— Много… слишком много проклятой одежды.

Нетерпеливо вытаскиваю её из штанов, Рейган тянет рубашку вверх, через голову, которая застревает в горловине, и моё лицо торчит из этого отверстия. Я Корнхолио! Эта шутка проносится в моей голове, но я молчу. Стаскиваю с себя рубашку и отбрасываю в сторону.

— Так лучше? — спрашиваю у неё.

Рейган трясёт головой:

— Нет. Хм-м-м. М-м-м-м… Не лучше. Не совсем, — она суёт между нами руку, шарит по моей молнии. — Штаны. Никаких штанов.

Мне нравится эта Рейган – требовательная, ненасытная самка с горящими глазами. Я чувствую, что сломал внутри неё какую-то стену, прорвался сквозь её заслоны, страхи, переживания или что-то ещё, снёс эти преграды, выпустив наружу оголодавшего сексуального монстра.

Я тянусь к застёжке джинсов, но я недостаточно быстр для Рейган. Она толкает меня, опрокидывая на спину. Встаёт рядом на колени и дёргает мои джинсы вниз. Я поднимаю задницу, и Рейган стягивает их с меня. Я спецназовец, а она задыхается, пыхтит, вздыхает, в то время как я лежу голый перед ней. Мне нравится этот стон, этот звук благодарности, то, как ее глаза зажигаются, ноздри раздуваются, а губы изгибаются в улыбке при виде моего жесткого члена. Я по-прежнему лежу, понимая, что если поднимусь, то схвачу её на руки, поставлю на колени перед собой и ворвусь в неё всей своей силой.

Это скоро случится. О, да… Мы на сене, под нами одеяло, её грудь покачивается, а сладкая попка широко раздвинута для меня, плотные мышцы вагины упруго сжимаются, принимая меня по самые яйца в её тугой киске. Я буду нагибать её над её кроватью, и прислонять к задней стене амбара, где впервые мы ласкали друг друга до оргазма. Я буду иметь её везде и всюду.

Но теперь? Здесь и сейчас? Решает она. Не я. Мне важно показать Рейган, что я, чёрт побери, не могу дышать из-за того, как хочу её. Что её желания, её потребности, её отчаяние – это всё, что меня сейчас волнует. И что моя единственная цель – дать ей то, чего хочет она, что ей нужно. Что она стоит всего этого грёбаного мира, даже если всё, что я могу ей предложить – моя ёкнутая личность…

Поэтому я лежу неподвижно, на грани самообладания, ведь Рейган такая горячая! Её губы распухли от моих поцелуев, они блестящие, влажные и приоткрыты. Её грудь висит тяжёлой, пышной, сочной ношей, а бёдра раздвинуты достаточно, чтобы открыть моему взгляду дразнящий вид её киски и завитков волос на лобке, и я рад, что Рейган совсем их не сбрила. И я всё ещё лежу и жду, когда она возьмет то, что хочет.

Рейган нерешительно тянет руку, взгляд прикован к моему члену, кончик языка облизывает нижнюю губу.

— Все, что угодно, — говорю я. — Бери. Пользуйся. Я здесь, и я твой. Хочу, чтобы ты была счастлива.

Рейган моргает и смотрит мне в глаза.

— Я разрываюсь. Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Я хочу кончить, пока ты внутри меня, — мой член дергается, потому что я так чертовски сильно хочу это почувствовать. Но я продолжаю молчать и слушать. — И я хочу, чтобы ты испытал такое же удовольствие, которое получила я.

Она обхватывает рукой мой член и проводит большим пальцем по головке. Я напрягаюсь, закрываю глаза, сжимая мышцы.

Раньше я всегда мог сдержаться, пока не позволял себе выплеснуться. Почти полностью контролировал процесс. Сейчас, к сожалению, так уже не могу. Такого рода контроль, он из серии – используй или потеряй. Я пытаюсь быть уверенным и контролировать действия Рейган, потому что она хочет забыться, отдаться на некоторое время чувствам, и я могу ей это организовать. Но и для меня сейчас это слишком, как нечто совершенно новое. По многим показателям. С тех пор, как я испытывал что-то подобное, прошло очень много времени. Полтора года в Афганистане, и это был чертовски засушливый период. Конечно, был отпуск. Воля и всё такое. И пара цыпочек на нашей базе, само собой. Но командование не одобряло подобных встреч, поскольку от них часто бывали проблемы, которые я и наблюдал, видя, как парни путаются с девочками из своего круга или с новенькими, и когда происходили неизбежные мелкие ссоры, всё это дерьмо вылезало наружу. Поэтому я избегал тесных знакомств с военнослужащими девушками, что для меня в этом вопросе было редким проявлением сдержанности. А что касается местных талантов? Нет. Они остались за бортом. Просто нет. Это слишком опасно, если вообще возможно. Итак, было долгое воздержание, плюс три года в плену и эти три месяца в центре реабилитации. Я настолько голоден сексуально, что могу быть опасным для человечества.

Я изменился. Это больше всего другого является проблемой. Я уже не тот парень, что уезжал в Афганистан. Раньше я коллекционировал девочек, помечал их. Брал от них, что хотел, и сваливал. О, я был внимателен к тому, как чувствует себя девочка подо мной, потому что приятнее и интереснее, когда участница согласна и нетерпелива в своем желании. Заставить её словить кайф – это самому словить кайф. И я был хорош в деле доставления невероятного кайфа. Сейчас же? Я боюсь, что недостаточно хорош для такой чертовой богини как Рейган. Переживаю, что потерял свою чувствительность. Волнуюсь, что мне может помешать какое-нибудь воспоминание или неожиданный психический взрыв, и я всё испорчу.

Все эти переживания внутри.

Снаружи я пытаюсь оставаться спокойным.

В это время она двигает по моему члену рукой вверх-вниз. Раз. Второй. Ее маленькая, но сильная рука скользит вниз, упираясь в корень. Ползет вверх. Ладонь скользит легким прикосновением, обхватывает куполом головку, сжимается и кружит по ней. Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть, и эта фигня – наблюдать за тем, как она трогает меня – чертовски эротична. В её миниатюрной руке мой член кажется больше, чем есть на самом деле. Обхватывая ствол, пальчики Рейган еле сходятся. Уже участвуют обе её руки, обхватывают член одна над другой, а он всё ещё торчит сверху. Рейган водит так руками по члену вверх-вниз, и мне чертовски нравится это. Нравится, как скользят ее руки, эти постоянные прикосновения, давление.