Владея её невинностью (ЛП) - Райли Алекса - Страница 9

Потираясь вверх и вниз по его бедру, я прикусываю губу, показывая ему самое грустное лицо, которое могу.

— Пожалуйста, ты мне так нужен, что становится больно, — я надуваю губки.

— Подожди. Я хочу убедиться, что твои сочные бедра покрыты твоими сладкими сливками.

Поднявшись, я откидываюсь назад, и он кладет руку мне между ног, мягко поглаживая мой клитор, заставляя мои бедра двигаться на встречу.

— Не двигайся, чтобы я мог позаботиться о тебе, — требует он более твёрдым голосом, чем несколько минут назад. — На этот раз он раздвигает губы моей киски. — Теперь сядь. Я хочу почувствовать этот маленький клитор прямо на моём бедре.

Я опускаюсь вниз, чтобы мой опухший центр прилегал к его бедру, и мой клитор ощущал каждую его часть.

— Теперь ты будешь кататься на мне, пока я смотрю, как твои красивые, пышные груди подпрыгивают, — чувствуя себя немного застенчиво, я медленно начинаю раскачиваться взад-вперед. Приподнявшись, Папочка поочередно посасывает мои соски, и я слышу свой громкий стон. — Вот так. Оседлай меня. Боже, ты так чертовски красива. Я не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты скачешь на мне с моим членом глубоко в твоей узкой киске. Мне повезёт, если я продержусь одну чертову минуту, — рычит он.

Двигаясь быстрее, я чувствую приближение моего освобождения.

— Так близко. Я так близко, Папочка, — он встает, обхватив меня одной рукой, а другой, схватив мои волосы, и крепко целует меня. Вот и все, что нужно, пока я кричу ему в рот, высвобождая свое удовольствие.

— Ладно, малышка, пора идти, — говорит Папочка Уильям, когда выскальзывает из-под меня, оставляя меня безвольной, но полностью удовлетворенной в центре кровати.

— Но я не думаю, что смогу пошевелить даже пальцем, — проскулила я, натягивая простынь на свое тело.

— Я так не думаю. Нам нужно двигаться. Немного солнечного света будет тебе на пользу, — говорит он через плечо, подходя к окну, чтобы отодвинуть шторы. Комната заливается таким количеством света, что аж глазам больно.

— Ты такой сердючка! — поддразниваю я, бросая в него подушку так сильно, как только могу, а потом прячусь под простыни. Я защищена простыней только на несколько мгновений, пока он не срывает её с меня и не отрывает от кровати.

— Я бы подарил тебе небольшую порку за это, но думаю, что мы и так прожгли слух Марии достаточно для одного дня, и твой отец скоро будет здесь.

— Кто такая Мария? — спрашиваю я. Я смотрю на него, чтобы он увидел мою тревогу, когда имя другой женщины исходит из его уст. Особенно имя, которое я никогда не слышала раньше.

— Чёрт, ты чертовски милая, когда пытаешься выглядеть серьезно. Не беспокойся, дорогая. Мария – домработница, и я уверен, что ей интересно, что, черт возьми, происходит. Так что неси свою сладкую маленькую задницу в душ и жди меня на кухне.

— Значит, я не могу уговорить Папочку помочь мне помыться? — почему-то мне не хватает его. Я даже не хочу принимать душ в одиночестве.

Рыча, он хватает меня за бёдра, притягивая к себе.

— Мне нравится, твоя застенчивость. Поверь мне, я не хотел бы ничего больше, чем пойти с тобой в душ, чтобы ты вымыла мой член начисто, но я, черт возьми, не хочу, чтобы твой отец появился в то время, когда я держу его дочь на коленях, с моим членом во рту.

Шлепнув последний раз по попке, Папочка подталкивает меня к ванне.

Я тороплюсь сделать это как можно быстрее, не трогая голову, пока принимаю душ, потому что нет необходимости снова мыть их после того, как Папочка сделал это прошлой ночью. Как ни странно, мысль о том, чтобы мыться самостоятельно, меня немного огорчает. Я быстро привыкаю к нему, но это так естественно, так правильно.

Используя зубную щетку Папочки, я чищу зубы, а затем бросаюсь в спальню, чтобы найти одежду. К счастью, на стуле, я нахожу стопку одежды, которую кто-то для меня приготовил. Я быстро одеваюсь в розовый сарафан с белыми хлопковыми трусиками и иду на кухню, ничего не обув на ноги.

Когда я захожу на кухню, Уильям сидит за барной стойкой и что-то печатает на своем ноутбуке, а пожилая женщина готовит у плиты.

— Доброе утро, малышка, — говорит Уильям, отрывая взгляд от своего ноутбука. Прежде чем я могу ответить, женщина визжит при виде меня и, подбежав, крепко обнимает.

— Вы должно быть Хейли! Причина, по которой мистер Дарклинг не может избавиться от этой улыбки на лице!

Я краснею.

— Да, я Хейли, но я уверена, что он всё время улыбается.

Освободив меня и слегка рассмеявшись, Мария возвращается к плите, чтобы перевернуть бекон.

— Ну, я позволю тебе и Марии познакомиться. Я собираюсь быстро принять душ, пока твой отец не приехал сюда.

Наклоняясь к моему уху, он шепчет:

— Я не хочу смывать те соки из киски, которыми ты покрыла мои бедра этим утром, но я не могу сесть с твоим отцом за стол, зная, что я пахну тобой.

— Да… эм… Уильям! Не могу поверить, что ты это сказал! — я отталкиваюсь от него.

Его лицо внезапно становится смертельно серьезным, заставляя мой живот сжиматься.

— Хейли, слушай сейчас и слушай хорошо. Если мы собираемся сделать это, то мы сделаем. Я пойму, если ты не захочешь называть меня «Папочка» публично. Или, перед твоим отцом, если это заставляет тебя чувствовать себя неловко, это тоже хорошо. Мы придумаем что-нибудь, когда наступят эти времена, но здесь, в нашем доме, ты называешь меня «Папочка» и не будешь стыдиться или смущаться по этому поводу. Если кому-то не нравится, как мы живем, он может покинуть наш дом в любую минуту.

— Аминь! — слышу, как Мария говорит у плиты.

— Наш дом, Папочка? — спрашиваю я.

— Чёрт, да, наш дом. Разве я не прояснил это раньше? Ты моя, а я о тебе забочусь.

— Что если мой отец попытается заставить меня уйти с ним? — шепчу я, испугавшись этой мысли.

— Я никому не позволю забрать тебя у меня. Я пытался держаться подальше от тебя, малышка, но я никогда не хотел другую женщину так, как хочу тебя. Я буду владеть каждой частью тебя. Я буду бороться с кем угодно, чтобы удержать тебя и уничтожить любого, кто встанет у меня на пути. Ты. Моя.

Наклоняясь, он глубоко и влажно целует меня, проникнув руками под мой сарафан, чтобы погладить мой клитор через мои белые хлопковые трусики. Я забываю, что кто-то еще находится в комнате, пока не слышу, как Мария прочищает горло.

— Я вернусь через десять минут. Постарайся уберечь её от неприятностей, Мария. Не позволяй этому милому лицу обмануть тебя, — говорит он, направляясь по коридору к своей спальне. К нашей спальне. Интересно, позволит ли он мне покрасить её в розовый цвет? Хотя, зная свое влияние на этого мужчину, думаю, что покраска, это только вопрос времени. Могу поспорить, у меня будет эта комната розового цвета к концу недели.

— Что заставило тебя улыбнуться, Хейли? Мистер Дарклинг был прав? Ты уже что-то задумала? — спрашивает Мария, когда начинает вытаскивать еду из плиты и заполнять тарелки.

— Может быть, парочка идей. Девочка должна держать своего Папочку в узде, — я краду кусок бекона со стойки, засовывая его в рот.

— Ну, я думаю, что ты именно то, что нужно мистеру Дарклингу. Я не видела его таким счастливым… ну, я даже не помню сколько. Приятно видеть, как кто-то наполняет этот дом смехом. Я поначалу решила, что это совершенно другой человек.

Понимая, что у меня есть несколько минут, чтобы, возможно, посплетничать о моем Папочке, я пользуюсь этой возможностью.

— Ты имеешь в виду, что здесь больше никого нет? — я пытаюсь создать впечатление, будто веду общий разговор, но взгляд, который бросает на меня Мария, говорит мне, что она поняла мой замысел.

Глубоко вздохнув, Мария ставит кастрюлю на плиту, поворачивается, и смотрит прямо на меня.

— Я работаю на мистера Дарклинга уже три года, и, кроме его еженедельной игры в покер или футбола в воскресенье, здесь никого нет. На самом деле, ты единственная женщина, которую я когда-либо видела в этом доме. Вообще. Ну, кроме меня. Понимаешь?