Псы войны - Первушин Антон Иванович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/70
- Следующая
Однако прийти в кабинет кэптена Санчеса и швырнуть ему на стол свой нагрудный значок у лейтенанта Андерсона не получилось. Когда он влетел внутрь ордера АУГ, то увидел как один за другим с «крыши» авианосца взлетают самолёты авиакрыла. Прогулявшись по частотам, лейтенант обнаружил, что в эфире стоит гомон, создаваемый множеством мужских и женских голосов, повторяющих кодовые сочетания. И среди этого гомона громче всех остальных звучал голос кэптена, который уже находился в воздухе и пытался выстроить боевой порядок согласно практике учений «Рэд флэг». На посту управления полётами царило откровенное безумие, командир авиационной боевой части охрип от натуги, пытаясь обогнать нормативы, а потому «хорнет» Сэма Андерсона был воспринят как досадная помеха, и лейтенанту приказали ждать. Пришлось ещё пятнадцать минут болтаться в воздухе, думая исключительно а потом, когда «крыша» наконец очистилась, и палубные дивизионы приготовились принять машины, возвращавшиеся с заданий, поступило предупреждение о запуске противокорабельных ракет и руководитель полётов, сидящий в Центре управления воздушным движением авианосца, тут же отреагировал командой:
– Баскетболисту, дельта-пять!
Андерсон, уже совсем было изготовившийся к посадке, резко потянул рукоятку управления самолётом на себя, задирая нос «хорнета» и уходя с посадочной глиссады вверх и в сторону. Теперь Сэму предстояло вернуться в зону ожидания ещё как минимум на пять минут. При этом взгляд лейтенанта всё чаще обращался к индикатору уровня топлива – баки пустели на глазах и впору было читать молитвы, готовясь к скорой встрече с Всевышним. Но Всевышнему пришлось подождать, поскольку это последнее распоряжение руководителя полётов в прямом смысле слова спасло Андерсону жизнь.
Сам лейтенант не видел, что произошло после того, как он вернулся в зону ожидания, находящуюся, согласно существующему регламенту, в двадцати двух милях от авианосца, но впоследствии получил возможность изучить уцелевшие фонограммы и даже засекреченные рапорты очевидцев, и этого Сэму оказалось вполне достаточно, чтобы представить себе всестороннюю картину разгрома. В тридцати милях восточнее ударной группировки завязался воздушный бой с русскими «флэнкерами». В первую же минуту три «томкэта» авиакрыла были сбиты, а ещё два истребителя получили серьёзные повреждения и вернулись к авианосцу. Один из них при посадке не смог выпустить шасси и «пропахал» брюхом по палубе, рассыпая вокруг снопы искр, пока его не остановил аварийный нейлоновый барьер. Экипаж второго истребителя не стал дожидаться, когда палубная команда уберёт повреждённую машину с посадочного участка, и катапультировался. Бой тем временем разгорался, и руководитель полётов совсем забыл о «хорнете» Андерсона, кружащем в зоне ожидания. Самолёты один за другим падали в холодные чёрные волны моря Рисен-Ларсена, средства ПВО авианесущей группировки превратили небо в огненный ад, эфир раздирали крики гибнущих пилотов. А потом всё разом закончилось. Потому что откуда-то сверху, буквально из зенита, вывалился «флэнкер» с обезумевшим русским пилотом и врезался в надстройку «Джона Ф.Кеннеди». На подвеске «флэнкера» имелась противокорабельная ракета, взрывчатка сдетонировала, и авианосец содрогнулся от мощнейшего взрыва. Командование группировки погибло в полном составе. В одно мгновение АУГ оказалась обезглавлена и тем, кто уцелел в бою, не оставалось ничего иного, как признать поражение и заняться спасательными работами.
К счастью, у русских тоже хватало проблем, и они не стали топить оставшиеся на плаву корабли боевого охранения. Пилотам же авиакрыла «Джона Ф.Кеннеди» пришлось катапультироваться, предварительно направив свои машины в сторону берега. Андерсон присоединился к сослуживцам и был подобран утром следующего дня морскими пехотинцами, обшаривавшими берег.
Ещё через неделю он получил место в переполненной каюте пришедшего на выручку туристического теплохода и был счастлив уже оттого, что возвращается домой не в карцере, а вместе со всеми…
Однако радовался лейтенант преждевременно. В Сесил-Филд его ждали дознаватели из военной прокуратуры, которые довольно быстро установили истину, то есть кто конкретно виновен в гибели русского десантного вертолёта и, как следствие, несёт ответственность за последующий разгром авианесущей группировки. Сэм ничего не скрывал от дознавателей и внутренне приготовился к самому суровому наказанию, но отделался на удивление легко – его всего лишь лишили звания и уволили из рядов вооружённых сил.
Он вернулся в родной Бангор и целый месяц предавался безделью, проедая и пропивая остатки денежного довольствия, переведённого на его личный счёт ещё до злосчастной экспедиции. Он мог бы подыскать себе работу: бывших лётчиков ВМФ охотно брали себе в штат аэроклубы и автомагазины – но предпочитал проводить дни в барах, причём в тех из них, где алкогольные напитки подавались с раннего утра до позднего вечера. Раньше он не позволял себе лишнего, а теперь увлёкся, проводя целые дни в пьяном угаре и пытаясь в бутылке утопить память о том, что он сделал. Возможно, Андерсон вскоре попробовал бы чего-нибудь подейственнее, чем виски, – героин или ЛСД, а потом окончательно покатился бы по наклонной до самого дна, однако в июле в одном из баров его нашёл сотрудник Управления тайных операций Оперативного Директората ЦРУ.
С подачи человека, назвавшегося Джоном Чавезом, жизнь Сэма Андерсона вновь сильно переменилась.
Едва заслышав, что ему вернут звание лейтенанта и позволят сесть в кабину боевого истребителя, Андерсон согласился на все условия, которые продиктовал Чавез, составляя контракт. Условия эти были стандартными: обязуюсь безоговорочно выполнять приказы сотрудников ЦРУ, обязуюсь соблюдать тайну, готов в случае нарушения режима секретности понести заслуженное наказание и тэдэ, и тэпэ. Только один пункт сильно удивил Андерсона: подписывая контракт, он обязался не иметь претензий ни к ЦРУ, ни к США в случае, если он окажется в плену на чужой территории и от него по политическим соображениям будут вынуждены отказаться.
«Ты не подумай, – проникновенно говорил Чавез, – обычно мы своих парней не бросаем. Сделаем всё – и возможное, и невозможное – чтобы из плена вытащить. Однако всякое в жизни случается…»
Агент ЦРУ мог и не пускаться в объяснения – Андерсон сразу же кивнул и подмахнул бумагу.
На сборы ушёл остаток дня, и вечером, даже не попрощавшись толком с родителями, Сэм отправился в бангорский аэропорт. Там его ждал Чавез с билетами. Они прошли на самолёт и уселись в мягкие кресла бизнес-класса, и только после этого сотрудник Управления тайных операций рассказал, чем придётся заниматься Андерсону в ближайшие годы. Оказывается, для совершения этих самых «тайных операций» периодически требуется авиация и, соответственно, опытные пилоты. Если речь идёт о классических операциях с забросом агентуры на вражескую территорию, то обычно удаётся договориться с Пентагоном. Однако не все операции вписываются в классический канон – порой приходится импровизировать на ходу и тут без собственной авиации и собственных лётчиков не обойтись. Андерсону предстояло стать одним из таких «тайных лётчиков», подчинённых исключительно разведке и умеющих делать куда больше всяких хитрых штук, чем это требуется от обычного пилота. Сэм мог бы гордиться тем, что выбор ЦРУ пал на него, однако поделиться своим успехом всё равно было не с кем, да и контракт не позволял.
Чавез сообщил лейтенанту, что, скорее всего, Сэму придётся работать на «европейском» или даже «российском» направлениях. Потому молодой пилот должен в совершенстве изучить тактику и самолёты противника, чтобы при необходимости имитировать русского пилота. Для этого он и направляется в Школу по изучению вооружённых сил Российской Федерации, которая физически находится на территории авиабазы Боллинг, что в округе Колумбия.
Узнав о назначении, Андерсон встрепенулся. Эта школа существовала со времён Холодной войны и когда-то называлась Школой по изучению вооружённых сил Советского Союза и стран Варшавского Договора. Туда направлялись лётчики-добровольцы, прошедшие отбор и получившие назначение в 57-ое авиакрыло, а точнее – в 64-ю или в 65-ю учебно-тренировочную эскадрилью. Эскадрильи базировались на полигоне авиабазы Неллис и были известны в войсках под названием «Агрессор». Пилоты-«агрессоры» летали на одноместных истребителях F-5Е «Тайгер-2» и, по хитроумному замыслу командования, изображали на учениях «вероятного противника». Для пущего правдоподобия на фюзеляжи «агрессоров» наносились советские обозначения и советская же маскировочная раскраска. Напрашивались и красные звёзды на крыльях и киле, однако до подобного наглости у тех, кто придумал концепцию «агрессоров», не хватило – вместо красных звёзд была нарисована эмблема 57-го авиакрыла – мишень, пробиваемая зарядом картечи. В состав «Агрессора» отбирали только лучших из лучших. Каждый кандидат должен был иметь самостоятельный налёт не менее пятисот часов, опыт ведущего группы и квалификацию лётчика-инструктора. Следовательно, при обычных обстоятельствах лейтенанту Андерсону совершенно не светило влиться в стройные ряды элитных учебных эскадрилий, поскольку молод и неопытен. Таким образом, благодаря ЦРУ, Сэм сделал значительное продвижение по службе, перескочив сразу через несколько ступенек. Вот и выходило, что и экспедиция в Антарктиду, и расстрел русского «хеликса» всё-таки были тем самым Шансом, который даётся человеку один раз в жизни, а главное – Сэм сумел распознать свой Шанс и воспользоваться им, а значит, сделал всё правильно, и винить себя в чём-либо не стоит… Нет, не стоит…
- Предыдущая
- 27/70
- Следующая
