Ты пойдешь со мной? (СИ) - "KesSaly" - Страница 50

Наконец, замелькали короткие ветки верхушки. Я осторожно взялась за ближайшую. Словно воздушный шарик, зацепившийся за ветку, я висела на расстоянии вытянутой руки от макушки огромной сосны.  Мне не потребовалось много времени, чтобы подобраться к ней. Словно бы точно зная, где иголка, я сразу же нашла ее. Тоненькая, прозрачная, она была чуть тоньше швейной и казалась хрупкой на вид, словно сделанная из хрусталя. Она испускала удивительное свечение, словно внутри нее горела своя собственная крохотная луна. Я подтянула ветку поближе к себе и чуть не клюнула носом это удивительное чудо. Вблизи она казалось совершенным оптическим прибором - внутри нее лунный свет многократно преломлялся, становясь все тоньше и тоньше с каждым отражением. Лучи перекрещивались между собой, образуя причудливый и очень красивый узор. И тут я заметила, что из кончика иглы торчит крохотный обрывок нити. Незаметный с первого взгляда он едва улавливался взглядом. Не потерять его из виду я смогла лишь, когда уловила легкий отблеск. Осторожно, изо всех сил стараясь не напартачить, я потянула за нить. Ни разу в жизни я не видела ничего подобного. Легко, словно я разматываю невидимый клубок, потянулась серебряная ниточка. Тонкая и прозрачная, она лишь угадывалась в свете полной луны. Невесомым прикосновением она легла в мою ладонь легкой паутиной. Она лишь отдавала холодом, но не весила совершенно ничего и была, наверное, в  сотни раз тоньше, чем человеческий волос. Обмотав ее вокруг ладони, словно шерсть, я начала тянуть дальше, и тут же поняла, что не так-то просто ее порвать. Казалось, от любого дуновения ветерка она должна лопнуть с легким звоном, но нет. Рука моя пару раз дрогнула, но нить, натянувшись, сохраняла свою хрупкую целостность, и не думая рваться. Нить шла очень легко, и уже через несколько минут на моей руке блестел внушительный моток лунной пряжи. И только я подумала, как же оборвать нить, которая не рвётся, как лунный диск закрыла огромная косматая туча. Нить легко оборвалась и послушно легла последним витком в мою ладонь. Пока все шло, как нельзя, удачно. Ну, пора было спускаться.

Надо заметить, что черенок на вкус был отвратительным. Казалось, что жуешь болотную тину. Да и спускаться было не так приятно, как подниматься. Действовал он очень быстро, и за несколько метров до земли тело мое быстро обрело первоначальный вес, так что я отшибла себе пятки и чуть не откусила язык. Я не приземлилась, я рухнула. На ум пришло столько живописных ругательств, что позднее я пожалела, что их негде было записать. Хромая, я шла к Великой, надеясь, что на поляне растет хоть одна обезболивающая травка-муравка. Оказалось, что нет. Не растет.

***

Мы стояли на берегу озера, и меня не отпускало легкое ощущение дежавю. Великая пребывала в прекрасном настроении - смена декораций и ночная прогулка явно пошли ей на пользу. Я же чувствовала себя ишаком, немилосердно загнанным собственным хозяином, потому как даже с помощью волшебной  веревки тащить огромный валун было ох, как не просто. Если Вам когда-нибудь, доведется пользоваться лунной нитью, знайте - предметы с ее помощью не теряют своего веса. Это наглое и бессовестное вранье! Они, со всем своим весом, просто поднимаются в воздух. Это как тащить что-то очень тяжелое, но не по земле, а по воздуху. Так что я вас предупредила.

- Ладно, - сказала Великая, - дальше я справлюсь сама. Спусти меня в воду.

Я ослабила веревки. Огромный валун высвободился и, упав в воду, взорвал тихую гладь, обрызгав меня с ног до головы. Он, точнее она, пропала в темноте воды. Я осталась одна.

Только наедине с собой я, наконец, поняла, как устала. Каждая мышца ныла, каждая косточка звенела. Я уселась на каменистый берег и стала ждать.

Не знаю, сколько времени прошло, когда вода посреди озера закипела. Волны расходились во все стороны, возвращаясь и цепляясь одна за другую. А в следующее мгновение в центре кипящего котла, показалась мохнатая макушка. Огромная, с прилипшей к черепу шерстью, голова водяного медленно поднималась из воды. Огромные черные глаза озирались по сторонам, не то в испуге, не то в удивлении. Наконец Водяной остановил свой взгляд на мне и в этот момент, сама не знаю почему, я улыбнулась ему, вскочила и, как сумасшедшая, начала размахивать руками, как будто мы друзья и не виделись целую вечность. А в следующее мгновенье, и это было совершенно удивительно, он улыбнулся мне в ответ. Это было одновременно страшно и восхитительно. При виде этой улыбки я взвизгнула от восторга (или от страха, трудно сказать). Представьте, что Вам улыбается большая белая акула. Два ряда острых, как ножи, зубов, обнажились в совершенно искренней улыбке, которую от хищного оскала отличал лишь хитрый прищур огромных, счастливых глаз. Теперь, пожалуй, я видела все.

- Как дышится? - крикнула я.

Его голос был настолько низким, что напоминал, скорее, гудок локомотива. Но, слава Богу, на воздухе он не отдавал жуткой вибрацией по всему нутру.

- Тяжело, - ответил он и поплыл ко мне навстречу.

Когда он почти полностью показался из воды я увидела, что Великую он тащит в лапе. Я встретила его на мелководье и помогла, обвязав камень лунной веревкой, которую повесила ему на необъятную шею, словно кулон.

- Великая, как Вы?

- Мокро, - проворчала она, но по голосу я слушала, что ворчание ее напускное, и что она в полном восторге. Странная все же дама.  - Там, внизу, очень холодно. Даже для меня.

Водяной, сотрясая землю огромными перепончатыми лапами, вышел на берег, а потом тяжело рухнул в полуметре от меня.

- Тут тяжело, - дыхание его было частным и сильным. Вода больше не держала его, и теперь вес его огромного тела давил на него самого. Здесь, на земле, он вдвое превышал свой привычный вес, и теперь был похож на синего кита, выброшенного на берег.

- Великая, можно помочь?

- Подождите вы. Не все сразу.

Она тихо забурчала что-то себе под нос (ха-ха) так, что было не понятно, то ли она  все еще причитает, то ли помогает. Я подошла к нему и положила руку на огромную лапу. Под тихий шепот Волшебницы я осознала, что совершенно его не боюсь. Да, огромные когти. Ну и что с того. Зубы? Да бросьте... Глаза его были удивлены, счастливы и немного обескуражены, и, наверное, это все делало его не страшнее котенка. И тут я поняла, почему так радовалась, когда он появился над водой. Почему внутри меня кипит радость, почему распирает от восторга. Потому, что друзья мои, не каждый день становишься свидетелем того, как происходят чудеса. Огромное подводное чудовище впервые в жизни выходит на поверхность, чтобы увидеть то, что должно было лишь сниться, но не могло стать явью, но теперь... Я видела рождение чуда - мечта, из бесплотного переплетения надежд и желаний, превращалась в осязаемую, совершенно реальную вещь.

Великая замолчала. Прошло несколько секунд. И внезапно, бока огромного чудища перестали хрипеть и пыхтеть. Он вдохнул и выдохнул легко, словно вода снова держала его на весу. Тихо и неслышно. Он поднял голову, вдохнул и выдохнул еще пару раз, да так сладко, словно тяжесть всего мира внезапно свалилась с его плеч.

- Хорошо... - сказал он и неуклюже поднялся на лапы.

- Великая, так что ж ты сразу этого не сделала? - спросила я ее.

- Чего не сделала, чего не сделала... - передразнила меня она. - Забыла я. Думаешь легко волшебством налево и направо разбрасываться?

От радости я припала к холодному мокрому камню, обнимая ее.

- Спасибо тебе, Великая Волшебница. Спасибо.

Она замолчала. То ли боролась с нежностью, то ли с искушением нахамить. Кто ж ее знает?

- Пойдемте, - голос ее стал мягким и немного усталым. - Я знаю отличное место, где можно встретить рассвет. Поторопиться бы, а то светает.

***

Отвесный утес с неровными, словно наспех оборванными краями, большим, выпуклым, словно нос, выступом нависал над обрывом. Там внизу зеленый ковер леса бархатными волнами перекатывался по горам и холмам. Где-то далеко, где линия горизонта еле угадывалась в предрассветном небе, забрезжило зарево нового дня. Солнца еще не было видно, но небо уже зарделось розовым румянцем, переходящие в желто-белые оборки по краям.