Зеница рока (СИ) - Брыков Павел - Страница 11

— …Я благодарен вам за приём, за гостеприимство. Я счастлив находиться здесь в столь радостный час, — продолжал посол. — У правителя бесчисленных народов Востока, Севера и Юга, родился будущий султан магического мира. Для него и подарки должны быть султанские.

Искандер-ата хлопнул в ладоши и из-за занавеси выпорхнули три маленьких ковра, поверх которых стояли золотые сундуки. А шехир-эмини про себя презрительно улыбнулся — сундуки были похожи на дар от князей адхарма! Только размером больше.

— Это наследнику на будущее. У повелителя много забот, так пусть одной заботой будет меньше.

Пухлые ладони посла поднялись вверх.

Крышки мягко без скрипа открылись.

В первом сундуке оказались золотые дукаты.

Во втором сундуке лежало оружие — короткий кинжал с загнутым лезвием и усыпанной драгоценными камнями рукоятью.

— Это наследнику для будущих походов. В правой руке истинное оружие мага — волшебная палочка, а в левой — кинжал. Палочку Анвар получит в день нараза, а кинжал, выкованный дамасскими мастерами, вручает мой повелитель.

К шехир-эмини подлетел третий сундук. В нем покоился деревянный отделанный костью и бирюзой футляр. В таких ящичках в Багдаде хранили редкие книги и свитки.

— А это восстановленные труды Саиба — придворного мага царя Руса Первого. — Посла так и раздувало от важности и гордости. — Если внимательно изучить эти записи, то внемлющий науке сможет приблизиться к разгадке тайны огня. Из ныне живущих кудесников только два волшебника смогут прочесть эту книгу — ваш сын и Улугбек — наследник индийского Султаната. Когда вырастут, конечно, потому что этот свиток сейчас запрещен зороастрийцами, которые считают Саиба еретиком. Но когда для вашего наследника и для Улугбека настанет время черпать знания, много воды утечет, может, забудутся старые заблуждения и придворный маг царя Урарту займет высокое положение в ранге мудрецов, кое, согласитесь, принадлежит ему по праву и по крови.

Посол смежил веки, и ковер наклонил вперед массивное тело Искандера.

Может и по праву, да только Махмуд-бег сколько книг не перечитал, но не имел чести быть знакомым с трудами этого еретика-огнепоклонника. И это хорошо известно гостю: в персидской школе магии учат работать с огнем, как нигде в мире, но шехир-эмини науки осваивал в Мелиитафане, где сильна кафедра воздуха. И снова Махмуд-бег скрыл раздражение, наоборот, постарался в свой ответ вплести побольше льстивых ноток:

— Благодарю за столь ценные дары, великоуважаемый Искандер-ата ибн-Мухаммед-Султан аль-Кайиша. И дукаты, и дамасский кинжал, а особенно свиток премудрого еретика Саиба, просыплются песком по скользкой дороге жизни моего сына. Ещё раз спасибо. Разрешите поинтересоваться, всем ли вы довольны, кормили ли вас досыта, не давали ли в обиду надоедливым гонцам? Не обидел ли вас кто, пока вы гостили в моем скромном доме?

Посол поморщился от столь явного требования убираться прочь с глаз долой, но не расстроился, потому, как убираться он будет не с пустыми руками, а с любимой дочерью Махмуд-бега! И он не преминул напомнить об этом:

— Во время дальних странствий я буду с тоской вспоминать о днях, проведенных под сенью длани повелителя Малой Азии. К превеликому сожалению я покидаю дом столь радушного хозяина, и как мне не хочется остаться, но не могу больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Настало, наконец, время объявить решение: какую из двух дочерей вы отдадите замуж за достойнейшего Улугбека Бабура? Уверен, завтра весь волшебный мир возрадуется объединению двух великоуважаемых семей.

Как не готовился шехир-эмини к этому часу, но когда настал миг решения, прилип язык к гортани. Сотни раз прокручивал в голове ответ, еле видимый поклон головы, легкую улыбку, но все вылетело, все скомкалось и из-за чего? Из-за сущей безделицы. Когда Махмед-бег обдумывал ответ, рядом с ним не было наглого усыпанного бисеринками пота лица вора любимой дочери. Вора, который завтра утром увезет девочку себе в Багдад, и будет воспитывать не как дочь солнечного Фанаруза, а как будущую царицу Индии. И вспомнит ли через пять лет любимая Гульнара о своем отце? Возгордится ли своим родом, своей кровью? Узнает ли что в ней сидит великая сила восточных магов или так и умрет не просвещенная?

Видно бег мыслей отразился на лице шехир-эмини и смягчились глаза посла. Спала с них пелена превосходства, ушло желание насладиться незавидным положением отца, у которого отбирают самое дорогое в жизни. Услышав ответ: «Я отдаю свою любимую дочь за достойного Улугбека сына Бабура. Имя её — Гульнара», — посол склонил ковер до самого пола и тихим, но не менее торжественным голосом сначала вознес хвалу Аллаху, потом поблагодарил шехир-эмини и добавил:

— Теперь, когда в присутствии свидетеля произнесено имя будущей невесты принца и я уже вам не гость, то на правах родственника хочу сказать следующее. Обещаю, что когда Гульнаре исполнится четырнадцать лет, вам, как велит обычай, будет передан махр [При вступлении в брак супруг выплачивает жене махр (выкуп). Определить махр при бракосочетании, даже если он совсем мал, является важной Сунной, и его уплата установлена законом, как подарок для невесты. Если же он не определен в брачном договоре, акт бракосочетания все равно считается действительным.] Вместе с ним вы получите приглашение на свадьбу. Но это ещё не всё. По воле великого Захир-ад-дина Мухаммед Бабура я обещаю Махмуд-бегу Камару из Фанаруза, что его любимая дочь, будущая царица империи Великих Моголов, получит магическое образование. Ей будет вручен нараз от имени моего рода, но не для пребывания в магической школе Мелиитафан, ибо запрещено замужним женщинам учиться вместе с юношами, а для постижения искусства плетения летучих ковров, коим я владею в совершенстве. Обещаю, о, премудрый, что, вручая вашему покорному слуге судьбу своей дочери, вы сделали правильный выбор. Я свою жизнь положу на то, чтобы она выросла счастливой и была достойна славы своего отца. Обещаю всем святым в этом мире передать ей свое ремесло, и весь подлунный мир узнает имя искусной мастерицы Гульнары, дочери достойного Мухмуд-бега Камара.

Два кудесника, наконец, посмотрели друг другу в глаза.

«Наверное, я был несправедлив к гостю», — думал шехир-эмини.

«Если сбить спесь с этого таджика, то можно с ним разговаривать», — усмехнулся про себя Мухаммед-Султан.

— Я зайду утром, перед вашим отправлением в Трапезунд. Попрощаюсь с дочерью.

— Конечно, о, Великий, — в глазах посла блеснула икринка грусти. — Я, одинокий скиталец, не знаю счастья отцовства. Обещаю заботиться о Гульнаре, как о своей дочери.

Попрощавшись и отправив посла в покои к младшей дочери, Мухмуд — бег ещё долго размышлял над превратностями судьбы своих детей. Старшая дочь росла рядом, но никогда не была близка отцу — годы, проведенные в Мараге [Город на территории Азербайджана] рядом с которой была построена магическая школа Мелиитафан — вырвали Гулбахар из семьи. Мать умерла рано, а вечно занятый отец не мог её заменить. Да и не хотел — доверил эту ношу служанкам. Вторую дочь, Чолпан — Мульк, удалил от греха подальше — отдал на воспитание тетушкам. Шли годы и, о, чудо! — уже в преклонном возрасте одна из наложниц родила ему третью дочь. Думая, что это последний его ребенок, шехир — эмини решил в назначенный день вручить Гульнаре нараз, ибо сказано, что от одного рода волшебника только два отпрыска, мужского или женского, могут получить из рук отца приглашение в магическую школу. Этот закон позволяет держать в узде племя волшебников, не давая ему разрастаться, получать многодетным семьям большую власть и устраивать заметные людскому оку междоусобицы. Только двух своих детей Махмуд — бег мог сделать волшебниками. Гулбахар получила нараз на правах первенца, второй должна была стать именно Гульнара. Шехир — эмини часто, рассматривая звездное небо, представлял, как передаст дочери свои знания, как будет учить её по книгам, которых не сыщешь и в марагских библиотеках, как познакомит её со своими многочисленными друзьями, живущими во всех краях мира, как будет гордиться своей дочерью… но…