Шерлок Холмс в России (Антология русской шерлокианы первой половины ХХ века. Том 3) - Шерман Александр - Страница 4

— Ватсон… Они и здесь…

— Джонс?

— Его ребята… Я попросил десять плохих яблок…

— Сколько? — с дрожью в голосе спросил я.

— Два рубля.

— Стальные наручники были с вами?..

— Ватсон, Ватсон… Мое имя посрамлено… На моих глазах негодяй бросился на какую-то даму и взял с нее четыре рубля за десяток гнилых груш… Я сам едва успел выскочить…

— Что делать, Шерлок…

Он печально посмотрел на меня и грустно покачал головой:

— Ватсон… Шайка канадских грабителей сильнее Холмса… Здесь замешан Мориарти… король преступников, мой злейший враг… Идем же домой.

Ночью мы были разбужены звоном стекол. В комнату влетел громадный булыжник, завернутый бумагой.

Гибким ягуаром средних лет Шерлок бросился к камню, развернул бумагу, прочел и передал мне.

— Я приговорен к смерти, — сказал он, берясь за скрипку и играя одну из Мендельсоновских вещиц Грига, — Ватсон, где мой смычок…

Я просмотрел бумагу.

— Шерлок, — дрожащим голосом и вежливо сказал я, — вас приговорила к смерти дровяная комиссия.

— Это общество перекочевало из долин Иллинойса в Европу. Мне уже не раз приходилось сталкиваться с ними. Помните труп в двух сундуках на борту «Ориноко»?

Как бы в ответ на эти слова электричество потухло, дверь раскрылась, и чья-то рука, высунувшись, прибила кинжалом к дверям маленькую записку.

— Зажгите свет, Ватсон, — спокойно сказал Шерлок Холмс, — если вас не убили.

— Нет, дорогой друг. Я жив.

— Это не первый случай в моей практике, когда люди, которым не грозила опасность, оставались живы. Зажгли? Теперь прочтите… Не беднейте. Читайте вслух…

— Тайная организация Фруктовщиков… Яичников… Молочников…

— К смерти?

— К ней.

— Ватсон, мы должны уехать отсюда. Канадские грабители торжествуют. Здесь сила в их руках. Холмс бессилен. О, Том Джонс… Мы еще с тобой встретимся…

После этого мы часто вспоминали с Холмсом о делах шайки Джонса в Петрограде. Мы уличили одну коронованную особу в краже серебряных ложек, раскрыли в Берлине притон награбленных в разных концах Европы вещей, арестовали шесть убийц старух, бросавших в них сверху бомбы, проследили организацию душителей ядовитыми газами — но каждый раз, когда имя Холмса покрывалось новым ореолом славы, он вздыхал и сконфуженно говорил:

— А помните, тогда… Шайка канадских грабителей…

— Помните, Холмс, — утешал я его, — ваши последние дела…

— Ах, нет дорогой Ватсон, — с горечью отвечал он, — это были первые грабители, которых было так много, а меня так мало…

Князь Головкин, начальник департамента попечения о сладкой жизни, нервно шагал по своему кабинету.

«Черт знает, что такое, — думал князь. — Полторы недели прошло с тех пор, как я послал телеграмму, — и ни слуху, ни духу. Нечего сказать — хороша дружественная нация… А тут ни кусочка, ни крупники… И телеграфировал я, кажется, ясно…»

Князь подошел к своему бюро, достал из ящика копию телеграммы и прочел:

«Англия. Лондон. Бекер-стрит 5. Шерлоку Холмсу.

Приезжайте немедленно Петроград. Внезапно исчез сахар. Живется несладко. Требуется найти. Надеемся на вас и дружественность нации. Ждем. Yes. Лорд Головкин».

— Ясно, кажется… И английские слова вставил и лордом подписался, а не едет… Не могу же я сами искать… Нужно посоветоваться с Фомкиным.

И князь приказал явившемуся на звонок курьеру пригласить в кабинет своего помощника Ивана Ивановича Фомкина.

В ожидании Фомкина, князь опустился в кресло и принялся исчерчивать лист бювара рядами цифр.

Через пять минут в кабинет вошел Фомкин.

— Изволили звать? — спросил он князя.

— Да, я просил вас, Иван Иванович. Садитесь.

Фомкин сел.

— Я просил вас, — продолжал князь, — для того, чтобы посоветоваться относительно этой проклятой истории.

— Пропажи сахара, ваше сиятельство? — спросил Фомкин.

— Да. Прошло полторы недели со дня отправки телеграммы, и, очевидно, этот прославленный мистер не приедет… Но, согласитесь, не могу же я сам искать, не можете вы искать… Я так изнервничался, у меня голова идет кругом…

— Не извольте нервничать, ваше сиятельство… Вот благодаря нервам, ваше сиятельство изволили проиграть вчера вечером в бридж 14 руб. 23 к., а это нехорошо.

— А вы откуда знаете? — спросил удивленно князь.

— А вот по этим записочкам, которыми вы изволили исчеркать весь бювар, — отвечал Фомкин.

— Ах, да… совершенно верно… Да вы положительно Шерлок Холмс, Иван Иванович.

— К вашим услугам, ваше сиятельство.

И Фомкин быстро сдернул с головы парик.

Перед князем стоял настоящий Шерлок Холмс.

Князь в первые секунды едва мог выговорить.

— Yes… мистер… гуд бай… плэз…

— Продолжайте по-русски, дорогой князь, — вы уже убедились, что я довольно сносно говорю на этом языке.

— Но я так поражен… этот маскарад… Когда вы приехали..?

— Маскарад этот мне необходим, я имею основание быть осторожным даже в этой далекой стране. Ну, а в шкуре вашего почтенного помощника никто не заподозрит Холмса. Не правда ли, князь?

— О, да… Вы меня извините, что я сейчас же приступлю к делу… Оно не терпит… Живется очень несладко, и я должен, вы понимаете, найти… Да… Итак, вы беретесь найти пропавший сахар?..

— Да, князь.

— И сколько же вам понадобится на это времени?

— Три дня, князь.

— Оль райт, — не мог удержаться от английского языка Головкин. — Располагайте мною как вам угодно. Итак, за работу!..

— Yes, — отвечал Холмс.

При выходе из подъезда учреждения, бразды правления которым держал князь, Шерлок Холмс наткнулся на типичнейшую картинку петроградской жизни.

Дворник отгонял от подъезда извозчика.

Холмс, незнакомый с существующим у нас строем, уже хотел было вступиться за извозчика, как дворник, увидя перед собой помощника князя, снял вдруг картуз и крикнул извозчику:

— Ну, подавай, желтоглазый… живо.

Холмс улыбнулся и сел в пролетку.

Отъехав немного, он, закуривая сигару, процедил сквозь зубы:

— Кажется, я явился вовремя, дорогой Ватсон!

— Да, дорогой Холмс, — этот симпатичный союзник хотел ограбить меня среди белого дня на целый двугривенный, — отвечал извозчик, постегивая лошадь.

— Не удивляйтесь ничему в этой стране неожиданностей, дорогой Ватсон, и поспешите к нашему отелю, где мы сытно пообедаем и…

— И?.. — спросил Ватсон.

— И, надеюсь, три дня не будем выходить из нашего номера, — ответил Холмс.

— Как?! А сахар?!

— Сахар будет найден, — твердо произнес Холмс.

Доктор Ватсон, пожав плечами, еще пуще застегал лошадь.

После обеда Холмс надел халат и, придвинув кресло ближе к камину, закурил одну из великолепных сигар, отнятых им у немецких шпионов в Лондоне.

Через несколько секунд ароматный дым совершенно заволок фигуру Холмса.

Доктор Ватсон, уже сменивший армяк извозчика на визитку, сидел у письменного стола и молча смотрел на знаменитого сыщика.

Он старался угадать, о чем думает этот незаурядный человек, но, вспомнив, что это никогда ему не удавалось, спросил:

— О чем вы думаете, мистер Холмс?

— Вы удивительно недогадливы, доктор, — отвечал Холмс. Конечно, я думаю об одном маленьком рассказе великого русского писателя. В этом рассказе говорится о том, какая масса бумаги изводится в правительственных учреждениях России, и называется этот рассказ «Много бумаги»[8].