Keep my heart captive, set me free (ЛП) - "The Queen of Rose" - Страница 28

Просто это было сложно, когда Курт выглядел так…в общем, как Курт.

Он снова перевернулся на спину и отбросил в сторону одну из тяжелых подушек, пытаясь комфортно устроиться. Но все здесь казалось то слишком теплым, то чересчур холодным, то жестким, то мягким… да просто неудобным, когда он думал о постели, которую бы мог делить с самым красивым человеком, которого он когда-либо видел.

Это было не простым сексуальным желанием, которое им овладело. Все эти вопросы между ними, оставшиеся без ответа. Предположения и опасения, которые создавали пустоту, удерживающую их друг от друга.

Курт действительно смотрел на него так, как будто Блейн и вправду собирался ему навредить, и это было чистым мучением, потому что то, что он хотел дать Курту, было диаметрально противоположным. Он просто хотел заботиться о нем. Быть с ним. Ухаживать за ним…любить его.

Он сглотнул от этой мысли, чувствуя, как его сердце заколотилось в груди, пока он смотрел в потолок невидящим взглядом.

Он прокрутил события сегодняшний ночи у себя в голове.

Он вспомнил, как посадил Курта в роскошное красное кресло за кулисами сцены и пытался сделать что-нибудь, чтобы заставить его реагировать. Он вспомнил, каким оцепеневшим и потерянным выглядел Курт. Каким он был раздавленным и убитым горем, когда свернулся в клубок и что-то бормотал себе под нос с глазами, полными слез, которые еще пока не успели выплеснуться наружу. Дом вспомнил, как нашел жилет, о котором упомянула Мэй, и как истерично зароптал Курт, когда он обернул мягкую ткань вокруг его плеч и Курт посмотрел на него… Он взглянул на него в первый, но не в последний раз испуганным взглядом, словно увидел перед собой привидение, и Блейну хотелось в отчаянии рухнуть на колени, когда он умолял Курта не бояться его.

А потом прибыл Берт Хаммел. Курт с такой легкостью юркнул к нему в объятия, и он гладил, ворковал над ним и успокаивал его, что в Блейне вскипела смесь ревнивой зависти и болезненной тоски. Последняя эмоция только возросла, затмевая все остальные, когда он уловил фрагменты разговора отца и сына. Курт умолял о возвращении домой. Сказал, что он не хочет его.

Блейн почувствовал себя так, словно его ударили несколько раз в живот. Удар был весом в тысячу тонн, когда он слушал, как горько рыдал Курт, и все потому, что не хотел Блейна. Со всей честностью он мог признать, что ему никогда не было больнее, чем в тот момент, и это чувство не прошло и не уменьшилось, а только продолжало расти по прошествии времени.

Это заставляло его желать крушить окружающие предметы, потому что Доминант в нем отказывался принимать отказ Курта. Он уже выбрал Курта и заявил на него права, так что с этой стороны его сознания не было никаких сомнений. Но казалось, что все было против него, в том числе и сам Курт. Единственным, кого он видел сквозь дымку, был его отец, который как можно дольше удерживал его в стороне от происходящего. Его мать беседовала с Бертом, и даже не включила его в что-то столь важное. Берт и сам не давал Блейну даже приблизиться к сабу, который ему принадлежал.

«Сэр». Слово промелькнуло у него в голове, сказанное этим высоким, ангельским голосом, и Блейн пытался внешне не реагировать на обращение, хотя оно вызвало в нем ответ. Оно вскипятило его кровь и послало прилив адреналина, побежавшего по венам.

Курт не был готов.

Это было ясно по нерешительному, почти принудительному тону, который он использовал, чтобы произнести это слово и по робкому и закрытому языку тела. Это было понятно по заиканию и остановкам в речи. Постоянная проверка и дважды проверка даже самых простых вещей, чтобы убедиться, что Блейн не будет на него злиться. Что он не накажет его.

Это заставило Блейна захотеть выдрать собственные волосы, особенно в тот момент… ту долю секунды, когда Курт окликнул его голосом, который, казалось, в первый раз прозвучал от настоящего Курта. У него была слабая уверенность, что Курт не думал о том, что говорил, прежде чем слова вырвались из его рта, и Блейн повернулся, стараясь не тешить себя напрасной надеждой, чувствуя слабый рывок в груди. Но он все равно лелеял надежду, и она была, конечно же, разбита, когда Курт снова укрылся за своими стенами.

Ночью часы плавно текли один за другим, и Блейну удалось несколько раз задремать, несмотря на свои беспокойные мысли, вот только вскорости он резко просыпался, постоянно устремляя горящий взгляд в сторону двери, терзая уши в ожидании любого тревожного шума со стороны Курта. Он постоянно сползал обратно вниз с громким вздохом, когда не слышал ничего, кроме окружающей его тишины, и устремлял усталые руки к лицу и запускал их в волосы, болезненно дергая загеленые прядки.

Это чувство жалости к себе было утомительным, и он почувствовал искру глубоко внутри себя, которая боролась за то, чтобы дать о себе знать. Он пытался отстраниться от этого чувства, но он неизменно катился к ощущению печали и безнадежности. И тогда он копнул глубже и вдруг почувствовал едва заметное притяжение, которое он ощутил, прежде чем оставил Курта, и мягкое тепло растеклось в нем, заставляя его мышцы расслабиться до состояния желе.

Прошло несколько минут, и он, наконец, осознал, что же это было.

Их связь. Молодая и крошечная, но она была. Это было только начало связи между ними, но она все еще существовала. Все еще ощущалась. Все еще было что-то, за что Блейн мог ухватиться и с уверенностью сказать, что Курт был его, это являлось хоть каким-то незначительным способом. Он почувствовал это раньше, чем Курт ощутил себя на его месте, может быть, дело было в его инстинктах сабмиссива? Он не хотел снова надеяться.

Он повернулся на левый бок и засунул руку под голову, хмуря лоб и закрывая глаза, когда он сконцентрировался на этом ощущении, позволяя ему лишь частично успокоить и утешить себя. Потому что, в конце концов, связь и заявление прав можно было расторгнуть.

***

Курт лежал на правом боку, свернувшись калачиком, притянув колени к груди. Руки, сжатые в слабые кулаки, упирались в его приоткрытый рот, когда он пристально смотрел на дверь в комнату Блейна.

Ему удалось поспать в течение нескольких часов, его тело просто отключилось, едва только голова коснулась подушки, но после необходимого организму отдыха Курт проснулся и ахнул, дезориентированный и до безумия напуганный, пытаясь определить место, в котором он находился в ранние часы следующего утра. Огромная, темная комната казалась зияющим пространством, окружающим его и угрожавшим его поглотить, поэтому он укрылся с головой и зарылся в простыни, слегка цепляясь за шлейф аромата Блейна, исходивший от подушки, и стыдливо прижимая ее к носу, чтобы почувствовать себя комфортно.

Все это было так странно.

Ощущение мягкой ткани на сей раз успокаивало кожу, а не раздражало ее. Эти мягкие наволочки пуховых подушек и удобный матрас на кровати чудовищного размера. Курт никогда не знал подобных ощущений, но вместо того, чтобы нежиться в них, он решил покончить с этим чувством.

Он не хотел ко всему этому привыкать.

Не хотел приучиться к этим ощущениям, чтобы потом не пришлось вырывать их из себя, когда Блейн решит, что пора заканчивать с его небольшой «экспериментальной фазой». Он вздрогнул, когда нарисовал в воображении Дома с кудрявыми волосами. Под толстым одеялом стало душно, и теперь, когда он высунул голову, чтобы подышать свежим воздухом, обнаружилось, что не было никакой возможности избежать этого запаха, который пять минут назад казался настолько соблазнительным.