Keep my heart captive, set me free (ЛП) - "The Queen of Rose" - Страница 143

Его мысли устремились к родителям, которые были замерзшими, погребенными под развалинами их маленького, шаткого дома, ранеными, сломленными, напуганными. Он подумал о своих друзьях и их семьях, и даже о людях, которые ненавидели и дразнили его, ощущая, что его омывает чувство вины перед ними, потому что он живет теперь красивой жизнью в защите и безопасности, и его не затронет эта буря, в то время все люди в Лайме, которых он знал, будут страдать.

Это заставило его почувствовать резь в животе.

В тот миг, когда Курт увидел первое сообщение, он позвонил отцу, чтобы предупредить его и сказать, чтобы он распространил это предупреждение, но несмотря на это, его разум не позволил ему расслабиться. Его сны беспокоили его страхами, саб просыпался в холодном поту и скрывал это от Блейна, и по мере того, как шли дни, он чувствовал, что его самоконтроль все больше и больше слабеет, пока каждое слово, исходящее из его уст, не стало звучать как насмешка. Он был вымотанным, озабоченным и ощущавшим вину, и все эти чувства выплескивались на каждого окружающего.

Он мог сказать, что в людях вокруг него становилось все меньше и меньше терпения и понимания, и он чувствовал, как Блейн напрягался, когда саб набрасывался на него только за то, что он смел посмотреть на него неподобающим образом.

Он ужасно себя чувствовал и знал, что вел себя еще хуже, но эти ощущения были словно неподвластны его контролю, возвращаясь назад к его оборонительному замалчиванию, которое всегда сопровождалось стервозностью, граничащей с грубостью, и просто так получалось, что его Дом по большей степени оказывался крайним.

Выплескивание всего, что творилось в его внутреннем мире, на Блейна не шло на пользу им обоим, и саб об этом знал, и в конечном итоге каждый раз, когда он так делал, Курт чуточку ненавидел себя. После первых нескольких дней от Курта просто валил пар из-за бурлящей злости, но он сохранял упорное молчание, пока мысли в его голове скакали и барахтались, становясь все более и более изматывающими.

Он знал, что переломный момент стремительно приближался, просто саб не мог назвать точного времени, когда случится всплеск.

- Курт, ты в порядке? – голос Блейна, такой нежный и заботливый в любое другое время, когда он с ним говорил, теперь был пронизан раздражением и звучал резко и натянуто, когда он вошел в гостиную, где Курт в одиночку изводил себя тягостными размышлениями.

Почему-то это обстоятельство сделало Курта еще более взведенным, чем раньше.

Он не мог поверить, что Блейн злился на него за то, что он боится за свою семью и друзей!

- Лучше не бывает, - удержал себя от сарказма саб и скрестил руки на груди, опускаясь на спинку дивана.

- Ты в этом уверен? – снова спросил Блейн, пронизывая свои собственные слова сарказмом, и Курт подкатил глаза в неприкрытом раздражении, когда он посмотрел на него.

- Да, Блейн, я уверен, - ответил он, растягивая слова, и его Дом издал разочарованный рык, который заставил его вздрогнуть, когда Дом схватил пульт и выключил телевизор, поворачиваясь к занервничавшему сабу.

- Хорошо, знаешь что? С меня довольно, - твердо сказал Блейн, и Курт почувствовал, как его сердце сбивается с ритма, практически останавливаясь от этих слов. Довольно?

- Ч-что? – он поднял голову, чтобы увидеть Блейна, который проводил рукой по волосам, что еще больше растрепывало его восхитительные кудри и потирал затылок, делая так каждый раз, когда ощущал, что заводится или нервничает.

- В течение нескольких дней ты был закрыт, груб и стервозен, а я пытался ждать и позволить тебе прийти ко мне с тем, что тебя беспокоит, но теперь уже с меня хватит. Ты получишь тайм-аут, - сказал он, облекая свое последнее предложение в доминирование, что заставило Курта ахнуть, когда оно обвилось вокруг его тела.

Его внутренний саб взвыл, находясь в отчаянии и стыдясь того, что совершил ошибку и сделал своего Дома несчастным. Он хотел угодить и встать на колени перед своим Домом, попросить у него прощения, но в нем было что-то, что не допускало этого. Что-то, что заставляло его разыгрывать представление и не слушаться.

- Тайм-аут? Ты меня наказываешь? – спросил он, недоверчиво выстраивая слова, как будто он понятия не имел, за что его наказывают.

- Да, Курт. Тайм-аут. Полчаса, которые начинаются прямо сейчас, - приказал он твердым и угрожающим голосом, и Курт споткнулся на месте, тяжело дыша и сражаясь с собственной ДНК, которая заставляла его подчиниться.

- Я не сделал ничего плохого, - вызывающе заявил он, зная, что это чушь, а Блейн и слушать все это не захочет.

- Сорок пять минут. И если ты немедленно не прекратишь бросать мне вызов, к каждому слову, которое ты произнесешь, прибавится еще пять минут, - предупредил он с твердым взглядом. – Сорок пять минут, лицом к стене… СЕЙЧАС ЖЕ, Курт. И пока ты там стоишь, подумай о том, почему ты там, а не в моих объятьях. Ступай! – он повысил голос, и Курт знал, что на этот раз спорить не стоило.

Его колени подогнулись, угрожая свалить саба на пол, а пальцы дрожали напротив бедер, когда он, пошатываясь, шел в дальний угол комнаты. Его плечи сгорбились, а нижняя губа с силой дрожала от того, что единственная команда разбилась о его кожу, покалывая, словно резкий порыв ветра.

Он оказался перед сплошной стеной бежевого цвета и закрыл глаза, чтобы подстроиться под звуки от своего Дома, который сидел у него за спиной, и на мгновение он задался вопросом, почему он все еще оставался здесь.

Зачем ему здесь оставаться, вместо того, чтобы оставить его и заняться чем-нибудь другим, если он был настолько недоволен тем, как вел себя саб?

Колючее чувство чьих-то глаз на спине щекотали его позвоночник и шею, и он почувствовал себя хорошо от этого взгляда, когда понял, что Блейн остался, потому что не захотел оставлять его в одиночестве.

Он хотел быть здесь для него и убедиться, что он хорошо прошел через свое первое наказание.

Он был заботливым, добрым и внимательным, как и всегда, а все, что Курт делал эти последние несколько дней, это грубо ему огрызался и отталкивал Дома. Слезы от вины устремились вниз по его безмолвному лицу, заслоняя ему обзор, что заставило его слегка покачнуться на ногах. Саб вытянул руку, чтобы опереться ей на стену, удерживая себя в вертикальном положении, нажав лбом на холодную поверхность в попытках твердо стоять на земле. Это положение не приносило никакого комфорта.

Тревожное чувство, которое он носил с собой последние дни, словно щит, теперь казалось смешным, когда он понял, что должен был пойти за утешением к своему Дому. От его тела отхлынула кровь, оставляя только печаль, сожаление и намек на надежду, что когда сорок пять минут истекут, его Дом будет по-прежнему там, дожидаясь его, заботясь о нем… желая его.

Он положил другую руку на губы, чтобы остановить себя от рыданий, пока часы над камином тикали, и этот звук был мучительно громким для его перегруженных чувств. Он считал это тиканье, одно за другим, пока ближе к концу, он просто позволил себе пропустить его мимо ушей.

Рука у него на плече…теплое дыхание на коже…нежный шепот на ухо…

Блейн.

- Твое время истекло, прекрасный.