Keep my heart captive, set me free (ЛП) - "The Queen of Rose" - Страница 100

Это не могло быть предназначено ему, ведь правда? Это было ошибкой. Путаницей. Тот, кто оставил эту чашку, наверняка ошибся комнатой. А что, если это не так? Что делать, если это чья-то шутка? Если кто-то издевается над ним или играет в игры? Джефф все о них знал, и у него не было желания снова становиться пешкой в этих затеях.

Он осторожно наклонился и взял чашку, отчего тепло сразу же впиталось в его в ладонь в тот момент, когда он уловил слабый аромат кипяченого молока и шоколада, от которого повлажнело во рту.

Джефф был сладкоежкой. Это было известным фактом, у него обнаружилась слабость к горячему шоколаду, который здесь подавали… было ли это совпадением? Он позволил своему пальцу выскочить изо рта, когда красная полоска, выглядывающая сквозь пальцы, приковала его интерес. Используя левую руку, чтобы устойчиво поставить чашку на донышко, он сразу же вытащил ее.

Я считаю, что ты прекрасен.

Его лицо вспыхнуло огненным румянцем, а в животе зашевелился рой бабочек, когда он перечитывал написанное на полоске, чтобы убедиться, что его мозг не играет с ним. В нем со страшной силой разгоралось чувство собственной глупости, которое развеялось, смытое приливом унижения, когда он пришел к выводу, что да, это, вероятно, было ошибкой или шуткой.

Ему решительно и настойчиво напомнили, что его внешность не была красивой и навряд ли вызывала желание, а всего лишь была терпимой. Даже если бы он не поверил ему, когда он впервые сказал ему об этом… он считал так сейчас. Он воспринимал это теперь как факт, независимо от чужого мнения.

Он попятился внутрь и поспешно закрыл за собой дверь, облокотившись на нее, на мгновение представив, что не был сломлен и испорчен, и что кто-то действительно считал его красивым, как утверждалось в этой записке. Он представил, как кто-то сказал бы ему об этом. Он вообразил, что поверил бы в это. Теплота замерцала в крошечном участке его сердца, прежде чем реальность ее потеснила, и Джефф угас, потушив этот маленький огонек. Он в течение долгого времени разглядывал чашку и эти нацарапанные красным цветом слова.

В первый раз он не стал ее пить.

Он наклонил ее над раковиной, с грустью наблюдая, как молочно-коричневая жидкость разбрызгивается и высыхает на фаянсе, и, несмотря на то, что это было верхом глупости и потаканием собственным капризам…он сохранил чашку.

***

- Я думал, что ты струсил, Никки, - смеялся над своим другом Блейн, когда он энергично проскользнул в зал, предназначенный для «Соловьев», окидывая тяжелым взглядом сумку, которая висела на сгибе его локтя. Его волосы были слегка взъерошены, а на щеках виднелся яркий румянец, что убедило Блейна, что перед тем, как сюда попасть, Ник бежал.

- Ох, пожалуйста. Крутые чуваки никогда не идут на попятный, - сказал Ник, когда он закрыл за собой дверь и бросил сумку на пол перед Райаном, который немедленно к ней подскочил, в спешке разрывая бумагу в клочки, чтобы увидеть, что такого интересного было в этом пончо. Они не рассказали никому из остальных «Соловьев» про пари, так как Блейн хотел, чтобы это стало сюрпризом, но Райан настоял на своем присутствии.

- Почему ты, в таком случае, опоздал? – ухмыльнулся Блейн, но Ник отвел взгляд и пожал плечами.

- Мне надо было кое-что сделать, прежде чем идти сюда, - сказал он, и его голос ясно свидетельствовал о том, насколько он не хотел говорить на эту тему, и Блейн решил позволить ему увильнуть, потому что что-то происходило с его другом с того самого дня, как он увидел в коридоре таинственного мальчика.

Он до сих пор понятия не имел кто он, как его имя, сколько ему лет или еще о чем-нибудь, и Ник не говорил о нем со своими друзьями, когда они спрашивали. Он просто сказал, что все было сложным и оставил эту тему, заставляя их беспокоиться и в то же время мучиться любопытством.

Мысли Блейна были прерваны воем истерического смеха, исходящего от Райана, когда он вытащил тяжелое пончо из сумки и держал его перед своим лицом, гогоча как ненормальная гиена.

- Боже мой…ты…ты…должен… на-надеть это…ха… это просто…хахаха, - он свалился на диван, прижимая кусок одежды к груди, заливаясь слезами и дрыгая ногами, пока он безостановочно смеялся.

- Это указывает на то, как много вы знаете о моде. Это красиво, - издевался Ник обиженным голосом, вытащив пончо из рук Райана и держа его в руках, прежде чем броском поднять его над головой и расположить его так, чтобы оно просто упало над его конечностями, как будто из-за этого, оно не выглядело, как разноцветный пушистый ковер, подброшенный ему из бабушкиной корзины для вязания.

Итак, на первый взгляд он принял его за ковер? Это было невинной ошибкой и сейчас ему нравилось это пончо еще больше, чем когда оно было ковром, так что Ник не видел в этом проблемы.

- Ничего себе, парень. Оно действительно приковывает к тебе взгляды, - фыркнул Блейн, когда упал на колени рядом с Райаном, впав в истерику, когда Ник встал в позу и принялся дефилировать по всей комнате, положив руки на бедра и задрав нос, пока он напевал «Sexy and I Know It».

- Блейн, чувак, возьми свой телефон и сфотографируй это. Мы заставим его сделать все, что только захотим, - сказал Райан, карабкаясь, чтобы вытащить собственный телефон из кармана.

- Этот план был бы хорош, если бы его на самом деле это смутило, - раздраженно вздохнул Блейн, указывая на Ника, который стоял перед окном и ловил собственное отражение, строя ему «утиное лицо» и спрашивая «Как поживаешь?» соблазнительно двигая бровями.

Райан проследовал за ним взглядом и в разочаровании подкатил глаза.

- Когда-нибудь, так или иначе, мы найдем способ заставить его испытать стыд, - тоскливо вздохнул Райан, и Ник вернулся к ним, встав в позу перед диваном.

- Но это будет не сегодня. А теперь вперед. У меня есть чем сразить большую часть студентов, - он щелкнул пальцами и направился в коридор.

Блейн и Райан вскочили и последовали за ним, все еще смеясь, глядя на лица своих приятелей-одноклассников, когда Ник шел по школе с высоко поднятой головой, завернутый в отвратительное пончо, которое делало его похожим на сбежавшего из застенок особо охраняемого психиатрического учреждения.

Но Ника меньше всего это заботило.

Он всегда был одним из тех, кто заставлял других смеяться, чувствуя себя от этого лучше, независимо от того, что иногда для этого ему нужно было выставить себя дураком.

И он до сих пор занимался этим великим делом на протяжении всего своего жизненного пути.

Он разработал план и на самом деле придерживался его, делая первый шаг к тому, чего он отчаянно желал, надеясь на то, что когда-нибудь это окупится.

Когда-нибудь он с ним заговорит, заставит его улыбаться, сделает его счастливым.

Когда-нибудь он станет причиной того, что карие глаза, которые были теплее, чем лето, засияют и не будут нести в себе печаль, как было каждый раз, когда Ник смотрел в них в эти дни.

Улыбаясь этим мыслям, Ник сделал резкий поворот налево, чтобы превратить свое появление в столовой в драматическое представление, а затем стал в дверях, прислонившись к ним руками и задрав ногу, чтобы позировать для хихикающей толпы, когда его глаза мельком увидели красивого платинового блондина, и он вскинул голову, чтобы проследить взглядом за замеченной стройной фигурой. Его плечи резко поникли, а взгляд опустился, когда он увидел, как мальчик его мечты направился к самому дальнему, уединенному столику, усаживаясь за него с чашкой в руке, и, казалось бы, строя щит между собой и остальной толпой с помощью своей куртки и сумки.