Монахиня и Оддбол (СИ) - Ермакова Светлана Олеговна - Страница 63

— Если бы я не был из этого мира, откуда бы я взял свои идеи производства не известных здесь пока товаров?

— Ты мог сам их придумать.

— Разве я похож на гения? — улыбнулся Майкл.

— На глупца ты точно не похож, — вернула улыбку Дора.

— Ладно, я понимаю, тебе трудно во всё это поверить, давай пока так и оставим. Главное, ты услышала меня.

— Ты же говорил, что я потом задам тебе свои вопросы.

Майкл потянул на себя кончик покрывала, которым была замотана Дора.

— Твой гениальный муж придумал кое-что получше…

Молодожёны вышли из спальной комнаты покоев Доры только к вечеру — банально проспали почти весь день. Майкл предложил было Доре не выходить сегодня совсем, но она убедила мужа, что это будет невежливо.

Деликатные улыбки их родных повергли Дору в смущение.

— Я уже собирался уехать в Фосбери без тебя, — сказал Доре Питер, — Думаю, может сестрёнке уже и не нужно там ничего…

— Нет-нет, я хочу поговорить с Фредериком и с Элизабет, а то мы расстались практически молча, к тому же вроде бы как на время, ещё до решения трибунала. Это нехорошо, они не заслуживают такого.

— Ну тогда завтра рано утром и поедем.

— Не могу решить — мне туда надо ехать? — спросил Майкл.

— Нет, Майкл, останься здесь, пожалуйста, — ответила Дора, — При тебе наш разговор вряд ли получится таким, как нужно.

— Фредерик ждёт тебя, Дора, — сказал вдруг лорд Вилей, — Как вернулся из монастыря, так и ждёт.

Рано утром из замка Оддбэй выехали две кареты — одна, с гербом Крэйбонг, увозила герцога и Брайана в столицу, а вторая, с гербом Оддбэй, направилась в соседнее графство.

Граф Фосбери и его сестра встретили Дору и Питера в гостиной. После приветствия Элизабет спросила:

— Вас можно поздравить с новым бракосочетанием, маркиза?

— Да, позавчера я вышла замуж за виконта Оддбэя, — ответила Дора.

— Что ж, я вас поздравляю. От всей семьи Фосбери, если можно, — сухо сказала Элизабет.

— Спасибо.

В гостиной воцарилась какая-то неловкость. Тогда Питер попросил о возможности увидеть сына, и Элизабет ушла с ним в комнату кормилицы.

— Фредерик…

— Да?

— Ты ведь не обижаешься на меня? — почему-то вырвалось у Доры.

Фредерик вздохнул.

— Ну что ты, какая может быть обида… Это тебе можно было бы обижаться на меня, а мне-то на тебя за что?

— За то, что я вот так рассталась с тобой, не сказав ни слова.

— Это мелочи, — сказал граф, — В сравнении с тем, что моя душа Дора навсегда покинула меня.

— Прости, — почти прошептала Дора.

— Мне жаль, что ты так и не смогла меня полюбить.

— Прости за то, что я была твоей женой телом и разумом, но сердце моё с самого начала принадлежало другому человеку. И мне понадобилось много времени, чтобы самой себе в этом признаться.

— Дора, мне больно это слышать.

Дора взяла бывшего мужа за руку, едва сдерживая слёзы.

— Прости, прости, прости. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

— Это не в твоей власти, — грустно улыбнулся Фредерик.

Они немного помолчали. Потом граф сказал:

— Ты имеешь право на получение компенсации от меня. Если бы ты обратилась в суд, тебе бы её присудили. Скажи, тебе нужно что-нибудь?

— Ты ведь разрешишь мне по-прежнему навещать "Ласточек"? — спросила Дора.

— Конечно, моя… — запнулся лорд Фредерик, — Ты в любое время можешь приезжать в графство и навещать своих подопечных. Скажи начальнице училища, чтобы обращалась к моему управляющему, если что-то понадобится. Я ему дам указание помогать им всячески.

— Спасибо.

— Это тебе спасибо. Ты вдохнула новую жизнь в это училище.

— А как твоя епитимья? — перевела тему Дора, — Лорд Вилей говорил, ты тоже уже совершил паломничество.

— Да, прожил два месяца в монастыре аббатства Морвил. И знаешь, какую работу я там делал?

— Какую? — улыбнулась Дора.

— Подметал монастырский двор!

Дора честно попыталась сдержать смех, но у неё не получилось. Следом за ней тихо рассмеялся и граф.

В этот момент в гостиную вошли Элизабет и Питер, который держал на руках Эдварда.

— Я думала, тут трудный разговор, а они смеются — удивлённо заметила Элизабет.

— Привет, племянник, — сказала Дора, подходя к малышу.

Потом Дора заговорщически-вопросительно взглянула на Питера, слегка качнув головой в сторону Элизабет. Тот подмигнул ей в ответ.

Тогда Дора сказала, что пойдёт к своей лошади, и вышла из комнаты.

Капризная имела уже заметно округлившиеся бока. Она гордо сделала вид, что как бы даже и не заметила Дору.

— Обижается на вас лошадка, ваше сиятельство, долго вы её не навещали, — прокомментировал конюх поведение Капризной.

— Я больше не графиня, обращайся ко мне "ваша милость", — ответила Дора, поглаживая шелковистую лошадиную гриву, — И собери всё в дорогу, я завтра же забираю Капризную в Дилкли.

Когда Дора вернулась в замок, разговор о браке Питера и сестры графа уже явно состоялся. Леди Элизабет выглядела гордо, глаза её сияли торжеством.

— Я могу вас первой поздравить с помолвкой? — спросила Дора.

— Похоже, скоро мы с вами снова будем родственниками, — улыбнулась Элизабет.

— И я этому рада, — улыбнулась Дора в ответ.

Лорд Фредерик приказал подать вина, и все выпили за будущих молодожёнов Крэйбонг, которые вскоре после заключения брака обзаведутся полугодовалым сыном.

Эту ночь Дора провела в своей бывшей спальне. С утра она велела своей горничной Кристине, которая всё это время оставалась в замке, собираться с ней в Дилкли. Питер пока оставался в Фосбери, чтобы выполнить, по его выражению, "адову работу" по организации сбора приданого Доры. В карету, позади которой была привязана Капризная, маркиза Оддбэй села вдвоём с горничной. В её новом доме её ждал самый любимый и самый невероятный человек в этом мире.

"Хорошее приходит к тому, кто ждёт" — говорят в Бригантии. Сколько ни силился, Майкл не мог вспомнить аналога этой пословицы в родном языке своего прежнего мира. Может быть, бригантцы более оптимистичны, а может быть, они так воспитывают в себе выдержку. Во всяком случае, когда Майкл проводил Дору в монастырь и оценивал то, что с ним произошло, он не мог согласиться с этой пословицей. Почти полтора года он не просто ждал, он действовал. Практически не имея надежды на личное счастье, он не останавливался, он жил активной жизнью — для себя, для графства, которое оказалось под его опекой по воле судьбы, для мира, в который он попал, для Доры. В конце концов, он нашёл Бригитту, он изучил церковные законы, он выступил в высоком суде, да что там — он не ударил принца! И теперь он надеялся, что высшие силы, которые перенесли его в этот мир, могут быть им довольны. Он заслужил своё счастье.

Помолвка была ещё официально не объявлена, свадьба не назначена, но Майкл уже начинал к ней готовиться. Ему хотелось, чтобы Дора получила от этой свадьбы всё самое лучшее, что полагается в этой стране самым лучшим невестам. Ну а кроме того, широта его души, воспитанной в традициях родного мира, требовала устроить праздник для как можно большего количества народа, который будет искренне причастен к его радости.

Майкл проинспектировал построенную гостиницу на предмет приёма большого количества гостей и по его распоряжению проводилась удобная дорога между гостиницей и Дилкли.

Он набрал работниц-женщин, которые приехали в Дилкли из других областей и обучал их приготовлению невиданных здесь ранее блюд, заранее заказал фейерверки и опробовал их, он выяснил местные свадебные обычаи и скорректировал их по своему вкусу — что-то оставил, а что-то вычеркнул, как, к примеру, обычай друзей жениха украсть якобы потерянную подвязку с ноги невесты и бегать с ней вокруг храма.

Когда свадьба была уже назначена, меню свадебного стола разработано, поварихи выучили свои уроки, его помощники по его распоряжению нашли самую красивую маленькую девочку в Дилкли, пошили ей наряд и научили ходить с корзинкой, наполненной лепестками цветов.