Спец - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 64

— Огонь!

И попал. Снаряд попал в двигатель, и танк заполыхал, распахнулись люки и наружу вырвались огни пламени, а остальные танки, закончив свою работу, отходили. Мы выпустили им вслед с десятков снарядов, но похоже попаданий не было. Я посчитал что сделал даже больше чем рассчитывал, аэродром перестал существовать, техники целой практически не осталось, разве что авто, из личного состава уцелело едва десять процентов, остальные были истреблены. Именно так, именно истреблены. Наконец всё стихло. Ну почти, в огне продолжали рваться патроны и снаряды на горевших самолётах, да свистели над нами или уходили в небо, так что мы постарались не высовываться. Те трое англичан у зенитки остались, делали вид что на страже, а вот особист пополз со мной. Это мне не нужно, а я хотел добраться до танков, и убрать их в хранилище. Своё те отыграли, можно убирать. Повезло, попался раненый офицер что громко стонал, и парня я с ним оставил, передав индивидуальный пакет. А пока тот его перевязывал я и скрылся в стороне. Не в темноте, глупо так считать, зарево таково, что светло как днём. Однако найти машину, я как раз целенаправленно и двигался за ней, это был тяжёлый американский внедорожник «Додж», было нетрудно. Специально оставил его для этого и пулемётным огнём не подпускал к машине никого. Запустив движок, вот так отъехав от аэродрома, гоня перед собой танки что уничтожили две колонны англичан что спешили к аэродрому, и отогнав их за холм, боекомплекты всё равно к концу подошли, где убрать её, труда мне не составило. Были и не стало. Исчезли. Следы от танковых гусениц я замаскировал тем что вывел их на дорогу, покрытую щебёнкой, пусть теперь ищут их на острове.

Вернутся я успел вовремя, добравшись до укрытия где наши спрятаны были, когда с гулом моторов на дороге появились грузовики с солдатами, бронетранспортёрами и танками. Последних было не так и много. Но это поначалу, потом понаехало куда больше. Мы сразу опознались, и один из старших офицеров попросил пока подождать. И только к утру, когда англичане окончательно убедились, что немцы удалились, сейчас настоящая паника по всему острову шла, искали немцев, в воздухе сотни самолётов висело, проводя воздушные поиски, нас отправили в другое место. Парни уже изучили порушенные и сожжённые скелеты казарм, там всё сгорело, кто не успел одеться и остался в исподнем, им выдали английские технические комбинезоны и ботинки. В общем, что-то из вещей выдали и отправили на другой аэродром, этот уже полевой, всего три десятка машин, все «Харрикейны». Тут нас разместили в палатках и наконец можно было выспаться. И да, меня уже опросили в присутствии сотрудника нашего представительства в Англии, не посольства, не путайте, и всё что «видел» я описал. После этого отпустили, не до меня сейчас, немцы на острове, да ещё с бронегруппой. Это же катастрофа.

Разбудили меня в полдень, молоденький офицер спешно пытался поднять.

— В чём дело? — садясь на матрасе, спросил я.

Эти палатки специально поставили для нас, койки привезти не успели, матрасы армейские прямо на полу расстелили, постельное бельё тоже выдали, так что спали с некоторым комфортом. Палатки две были, большие, все разместились наши. Как я понял, что с нами делать пока неясно, «Миги» уничтожены, посольство с нашими на связи, ещё решают с британским правительством. Если новые «Миги» вышлют, значит остаёмся, а если нет, вернут. Будем ждать. Я лично на последнее надеюсь. Не хрен нам русским, тут на чужбине враждебной делать. Как бы не скалились вокруг, я видел их настоящее нутро.

— Чего он лопочет? — зевая сел сосед, один из инструкторов. — Так быстро говорит, что я не пойму.

— Говорит немец-высотник летит, явно разведчик. Видимо немцы засекли тот шум что их десантная бронегруппа устроила, и вот отправила узнать последствия. Приказ командования передаёт, подняться в воздух и сбить немца. В общем, пошли они к чёрту, они мне не командиры, пусть сами летят и сбивают, я спать хочу. Да и вообще на аэродроме, как я видел, одни «Харрикейны», а они больше палубные самолёты, к тому же потолок у них десять тысяч, я физически не подниму его больше двенадцати. Тут «Спитфайр» нужен, ну или «Миг».

— Нашим союзником надо помочь, — сказал тот парень-особист.

— Всем помогать помогалок не хватит, — проворчал я по-русски, и ответил лейтенанту-англичанину. — На аэродроме «Харрикейны», а на этих истребителях я не смогу сбить немца. Нужен «Спитфайр».

— Мы знаем, — кивнул тот. — Два «Спитфайр» стоят в начале полосы и их готовят к полёту. И тут не истребителей часть, «Харрикейны» в модификации штурмовиков. Вас отправили от уничтоженного аэродрома в ближайшую авиационную часть, это казались именно штурмовики. Чуть позже за вами придут машины и перевезут на другой аэродром. Из-за неразберихи и возникла эта путаница.

— Как по писанному чешет, — восхитился сосед.

— Я бы тебе не советовал так нелицеприятно при этой английской морде говорить. Похоже тот знает русский не хуже нас, вон как глазами сверкает и скулами играет. Видимо и бывших, — зевая, протянул я по-русски, потом переходя обратно на английский. — Ладно, господин лейтенант, показывайте где самолёт, я быстро оденусь.

Тот поиграл скулами, и чётко развернувшись покинул палатку, а я стал одеваться, достаточно быстро, пока парни обсуждали то, что только что было, делая тоже-самое. Умывшись у умывальников, я устроился в «Виллисе», и меня отвезли к стоянке самолётов, дальше облачение в костюм и остальное снаряжение, прямо поверх формы, замена фуражки и трости на шлемофон и парашют, и вот в кабине «Спита» я уже поднимаюсь в воздух. Эта машина всё же была получше чем у погибшего полковника. Не знаю где его нашли, но аппарат неплохой, хотя пушек тут нет, только крупнокалиберные пулемёты. Немца я догнал и сбил, но на пределе. Долго гнать пришлось, и в конце, когда тот видел, что не уйдёт на высоте, пытался уйти с пикированием и на бреющем. Не получилось. Нагнал и вбил в морские волны. Рухнул тот в считаных километрах от побережья Франции, а я, и тот второй лётчик на «Спите», направились обратно, поднявшись километра на два. Этот лётчик не столько сопровождал меня, сколько всё снимал, как я сбил, когда и где. У него вместо пулемётов фотоаппараты стояли. Я сканером сразу это определил, ещё когда меня разбудили и вот такую просьбу в виде приказа сообщили.

Немцы тоже не могли подобное оставить, тем более разведчик вопил на всех каналах как его одиночный «Спит» на высоте нагоняет. Так что сейчас над водами Ла-Манша и за моей спиной рубились немцы на «мессерах» и английские лётчики со своими союзниками на разных типах самолётов. Сбитые падали в волны пролива только так. Две сотни немцев против такого же количества британцев. К последним постоянно подкрепления подходили, немцы рвались чтобы догнать нашу пару, а эта баррикада из британских истребителей не давала им этого сделать. И не дали, мы ушли. Посадка прошла штатно на том же аэродроме, я сдал машину и снаряжение и прошёл к палаткам. Там уже все наши собрались, палатки сворачивают, меня покормили, был поздний обед, остальные уже поели, и устроившись в машинах, два грузовика дали, нас повезли на другой аэродром. На нём я надолго не задержался, вызвали к английскому командованию, там ещё и представитель посольства оказался, и даже королевская чета, где меня поздравили со очередным сбитым и наградили, прямо тут же. А наградили «Крестом Виктории».

После небольшого банкета, когда мы обратно катили, один из представителей Союза, что сидел рядом со мной, видя моё кислое лицо, поинтересовался:

— Недовольны наградой, майор? Как мне кажется, у англичан этот орден вполне в почёте.

— Вы знаете из чего он изготовлен?

— Э-э-э, из меди?

— Из бронзы. Из бронзы отлитой из русских пушек, захваченных в Севастополе во время Крымской войны. Так что такое награждение для меня лишь тонкое издевательство со стороны Британского правительства и командования. Я лишь один хороший момент тут вижу, часть нашего русского оружия, пусть и в британской награде, всё же возвращается на родину.