«Сандал», которого не было - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 19

– Понимаю, – кивнул Нижегородцев. – Но вертолет действительно сбили, я проверял через агентуру. И зачем такой сложный вывод группы на территории своего собственного государства? От кого маскироваться?

– Кто знает, Анатолий Сергеевич? Кто знает?! В современном мире время так скоротечно… Все так быстро меняется… Помните теорию Эйнштейна?

Ермаков вздохнул и водрузил очки на место. Сквозь толстые стекла можно было хорошо рассмотреть его взгляд, чуть ли не заглянуть в душу. Вампиру показалось, что в душе у начальника неспокойно. Оттого и перешел на «вы», оттого и теорию Эйнштейна вспомнил… Начальники любят показывать свою ученость и широкий кругозор, даже если они и мнимые.

«Время всегда течет одинаково, – подумал Вампир, который когда-то закончил физфак университета. – Если верить Энштейну, его можно замедлить, но ускорить – никак. К умным и псевдонаучным объяснениям обычно прибегают, когда надо напустить тень на плетень…»

– Откуда ж мне знать эту теорию, товарищ генерал? Я же гуманитарий.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Ермаков. – Операция закончена, ты за нее представлен к государственной награде! Забудь про «Сандал», живи не прошлым, а будущим!

Вампир молчал. Недобро молчал, ибо в этой ситуации молчание было нарушением субординации и даже вызовом старшему начальнику. Пауза затягивалась.

– Что молчите? – спросил Ермаков.

– Я думаю, что не заслужил госнаграду.

– Заслужил, заслужил, – добродушно, по-отечески сказал генерал.

– Нет. Я не знаю, что с группой, которую я прикрывал. А раз так, то я не могу принимать награду. Я откажусь от нее.

Генерал вытаращил глаза, лицо налилось кровью.

– Ты что?! Ты представляешь, какой это вызовет скандал?! Как отреагирует директор? – с отеческого тона Ермаков перешел на крик, как при самом жестком разносе. – И что он мне скажет – ведь это я тебя представлял к награде! А ты откажешься?! Такого еще не было в истории Службы! И твоей карьере это не пойдет на пользу, можешь быть уверен!

– Виноват, товарищ генерал! Конечно, я знаю, что придется писать рапорт на увольнение. Но я сделаю так, как подсказывает моя совесть!

– Чего ты, собственно, хочешь? – раздраженно спросил генерал.

– Чтобы руководство «Сандала» сообщило мне, что стало с группой.

Начальник с минуту молча смотрел на подчиненного, словно взвешивая все «за» и «против».

– Это шантаж?

– Никак нет. Я хочу знать – за что получаю награду.

– Значит, шантаж. – Ермаков испытующе смотрел на него и молчал.

– Я позвоню армейскому начальству своего уровня, – наконец сказал он. – Но если бы они обратились ко мне с подобным вопросом, я бы… Я бы очень вежливо отказал. Так что ничего не обещаю.

– Я понимаю, – кивнул ободренный Вампир. – Спасибо!

Награждение прошло буднично и быстро. Хотя, скорее всего, Вампиру это показалось. Просто настрой у него был отнюдь не торжественный и мысли вертелись совсем в другом направлении. Директор собственноручно приколол ему на китель медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени с мечами и пожал руку, а зрелая дама с погонами капитана вручила три гвоздики. Вот, собственно, и все. Кроме него двум сотрудникам вручили госнаграды, четверым – ведомственные знаки, двое получили новенькие погоны… Через полчаса официальная процедура закончилась, и местные награжденные (а почти все они работали по его линии борьбы с терроризмом) пригласили Вампира на «небольшое неформальное мероприятие», которое проходило в кабинете свежеиспеченного капитана Головина и, несомненно, было негласно санкционировано начальством.

Как обычно, два рабочих стола выдвинули на середину комнаты, накрыли белой бумагой, украсили тремя бутылками водки и немудреной закуской: еще горячая отварная картошечка, нарезанное толстыми ломтями снежно-белое, с розовинкой, сало, колбаса, сыр, шпроты, соленые корнюшончики, черный хлеб… Обмывали не стаканами, как положено, а рюмками: высыпали в водку звездочки, опускали знаки и медали, стараясь не замочить ленточки, каждый, по очереди, вставал, отставив локоть «по-офицерски», поднимал рюмку, произносил раз и навсегда установленную формулу, выпивал и садился на место. Процедура была предварительной, стакан еще впереди – в кругу своего подразделения и с начальником во главе.

– Подполковник Нижегородцев представляется по случаю награждения медалью ордена «За заслуги перед Отечеством», – четко произнес Вампир и выпил, потом достал медаль и, бережно обтерев ее платком, положил обратно в коробочку.

– А что не на мундир? – спросил майор Волков, получивший орден Мужества.

– Рано еще, – покачал головой Вампир. – Ты же сам знаешь порядок…

Две бутылки водки выпили очень быстро и незаметно съели все сало.

– Имейте в виду, что мы не только обмываем награды, но и занимаемся профилактикой, – сообщил Волков официальным тоном.

– Это как? – удивился Головин.

– Исследования показывают, что употребление свинины в сочетании с алкоголем сокращает риск стать исламским террористом на сто процентов! – торжественно объявил Волков.

Все рассмеялись, кроме Вампира. Он уже слышал эту шутку. Головин открыл третью бутылку.

– Извините, ребята, я уже профилактическое мероприятие выполнил, теперь надо кое-какие неотложные дела закончить. – Нижегородцев встал и, не слушая возражений, вышел из кабинета. Зашел в туалет, умылся, прополоскал рот. Выпил он немного и опьянения не чувствовал, но запах мог подвести. Впрочем, жевательная резинка решит проблемы…

Заглянул к Ермакову, тот что-то писал.

– Переговорил с новым начальником, – не отрываясь от бумаг, сухо сказал генерал. – Он тебя примет.

Вампир поблагодарил Ермакова, извинился за несдержанность и вышел.

Решив, что в форме идти к руководству смежников солиднее, чем по гражданке, Нижегородцев сразу отправился в небольшое неприметное здание старой постройки почти в центре Москвы. Высокий кирпичный забор, КПП, телекамеры, молчаливая парная охрана с автоматами. Удостоверение Вампира роли не сыграло: только найдя его фамилию в коротком списке, прапорщик отпер турникет, и посетитель вошел на территорию Управления специальных операций.

В кресле Дединца сидел теперь новый начальник, что для Вампира хоть и не стало неожиданностью, но вызвало неприятные чувства. Грузный, склонный к полноте, с красным, расширяющимся книзу лицом, с прической, как у городничего в «Ревизоре», и дурацкими усами… Но смотрит жестко, как будто целится. В общем, нормальный мужик, и Нижегородцев не мог объяснить, чем вызвана неприязнь к нему, но, как говорится, сердцу не прикажешь.

Кабинет тоже заметно изменился. Вместо раритетного, но надежного сейфа в углу теперь стоял российский триколор на древке, утопленном в подставку. На стене за спиной, чуть ниже портрета Президента, появился портрет руководителя ведомства в форме. Слева и справа стены увешаны грамотами на имя Коцубенко Павла Васильевич в званиях от лейтенанта до генерал-майора, а на столе – фотографии членов семьи хозяина кабинета в настольных рамках. Видимо, все это, по мнению Коцубенко, должно было создать атмосферу, свидетельствующую, что он крепкий семьянин, правильный гражданин и военнослужащий, верноподданный не только Президенту, но и своему непосредственному начальнику. Хотя вряд ли министр по достоинству это оценит – вряд ли он вообще заходит в кабинет начальника УСО – к себе вызывает. Впрочем, про портрет ему обязательно передадут «доброжелатели», так что Павел Васильевич заработает свой небольшой плюсик. Который, впрочем, ничем ему не поможет в случае каких-либо осложнений.

– Генерал Ермаков просил меня поговорить с вами, – наконец нарушил молчание Коцубенко, сверля Нижегородцева холодными глазами-буравчиками. Очевидно, неприязнь, возникшая у них с первого взгляда, была взаимной. – По какому вопросу?

– Я хотел бы встретиться с командиром «Сандала».

– С кем?! – удивился хозяин кабинета.

– С Мухтарычем.