Однажды. Не ты. Не я (СИ) - Морская Лара - Страница 55

Пары жизней вместе нам не дано. Что уж там говорить, может не достаться и одной жизни. Но следующие семнадцать часов, проведённые в моей комнате, незабываемы. Они отпечатались в памяти неистовым, горячим счастьем, и этого у нас не отнять. Сначала Анри был нетерпелив, почти груб, потом нежен, осторожен. Делился всеми гранями накопившейся страсти. Мы дремали, обнявшись, потом он будил меня, прижимая к себе с отчаянной силой, и снова срывался, как будто физическое обладание могло гарантировать будущее.

К утру я действительно забыла прошлое. Не жалела, не анализировала, а просто стёрла — и всё. Остался только Анри. В душе поселилась уверенность, что произошедшее между нами не случайно. Вполне предсказуемая мысль для влюблённой женщины, но именно так мне казалось в тот момент. Слишком поразила меня глубина наших чувств, слишком отчаянной казалась страсть Анри.

Моё счастье измерялось тем, что произойдёт у излучины.

Именно я разбудила Анри в девять утра.

Именно я сказала ему, что нам пора в путь.

Дамаркус не шутил, не подмигивал, даже не наставлял перед дорогой. Сурово молчал, теребя кончик косы.

Я вошла в поток с такой лёгкостью и грацией, как будто магия Алали действительно была моей собственной.

В истории судеб запишут, что именно я привела нас к излучине.

Судя по карте, мы достигли назначения. Заветное и пугающее место, так называемый «юг», занимающий впечатляющую территорию, заштрихованную на карте серым цветом. Без дорог, деталей рельефа и, конечно, без обозначения излучины пространства. Последние прыжки делали почти вслепую, следуя потокам, которые, по идее, должны были привести к излучине. Позади остались неприглядные южные горы, торчащие из лесного массива тощими коленками. Наступил момент, когда потоки слились в один, и прыгать стало боязно. Сняв приборы, мы взялись за руки и ступили в магический лес творца Шиана. Анри пытался казаться беспечным, и этим пугал меня ещё больше.

— Всё отлично, — повторял он. — Можно идти в любом направлении, всё равно выйдем к излучине. Таков уж магический лес Алали.

Историком быть нелегко, так как приходится отличать россказни от правды. Народ Шиана крайне впечатлителен, что неудивительно. Магические миры имеют особое влияние на людей. Алали подарила им магию и бессмертие. Реаль, а котором достойные люди получают невероятное счастье. Вроде, кажется, чего им не хватает? Живи себе на здоровье и мечтай о том, что не успел получить в этой жизни. Так нет же, обещание посмертного рая сделало шиановцев нервными и впечатлительными. Вдруг твоя жизнь покажется Алали недостаточно праведной? Вдруг ты ошибёшься и будешь мучиться целую вечность?

А тут ещё всякие выдумки Алали, типа столичного храма, в который допускаются только единицы. Эти счастливчики выходят оттуда невменяемыми и только бессвязно восхищаются при попытке рассказать о своих впечатлениях. Сказочный интерьер храма, магические существа, странные пророчества — всё это слишком далеко от научно-доказательного взгляда на жизнь, который проповедуют историки. Леса Алали тоже входят в категорию «чудес» Шиана — они не подчиняются картам и компасам и приводят странников туда, куда считают нужным, причём, порой, спустя весьма продолжительный срок.

Именно через такой лес мы шли, надеясь, что раз Алали призвала нас к излучине, то позаботилась о допуске, и нам не придётся бродить по бездорожью, выкрикивая мольбы о помощи в пасмурное, совсем не южное небо. Лес Алали не впечатлил, хотя удивляться нечему: если богиня забросила свой народ, то уж точно не стала бы заботиться о лесе.

Всю дорогу Анри держал меня за руку. При малейшем шорохе рвался вперёд, задвигая меня за спину. Но при этом молчание мучило меня намного сильнее, чем неизвестность. Анри был всецело поглощён встречей с Алали, а меня парализовало внезапным страхом будущего. Утром, покидая Воронье гнездо, я беспечно убеждала себя, что любовь поможет нам найти выход, что мы что-нибудь придумаем, но эта уверенность испарилась. Алали вот-вот выйдет из чащи, сияя… чем там сияют творцы, и тогда «будущее» раскроется передо мной, прямо здесь, прямо сейчас. Богиня воспользуется моим потенциалом, чтобы вернуться, поблагодарит за помощь и за перевод и отправит в Лиодезию, а Анри останется вершить подвиги на благо Шиана. Самое обидное, что я ничем, совершенно ничем не могу ему помочь. Даже мой энергетический панцирь не в счёт. Какая польза от того, чем не умеешь пользоваться?

Я добивалась того, чтобы Анри показал мне свою любовь — и добилась. Каждым словом, каждым объятием я старалась сделать его счастливым, несмотря на невозможность игнорировать тот факт, что идём мы неизвестно куда и там нас ждёт неизвестно что. Не подумайте, я не испугалась угроз Дамаркуса, я делала это для себя. Для нас. Старательно создавала воспоминания, которые станут греть нас, когда Анри вернётся в столицу, а я — в… очень хочется по привычке зарифмовать «в гробницу».

Но как же мне страшно! С каждым шагом моя душа седеет и сморщивается, не в силах нести на себе груз единственной и ещё такой нерастраченной любви. Что лучше: знать, что теряешь, или оставаться в неведении? Извечный вопрос. Мы выбрали первое, я — сознательно, Анри — неохотно. И теперь мне очень не хотелось его терять. Можно попросить Алали о помощи, но знаю ли я, о чём просить? Изменить меня настолько, чтобы я захотела и смогла стать королевой Шиана, или заставить Анри забыть о своём долге?

Вот такие мысли изводили меня, пока Анри продирался сквозь голые ветви, давно не видевшие солнца, а я шла следом, не отпуская его руки. Вплоть до момента, когда он отпустил мою. Резко толкнул назад, и я впечаталась в сухой, бугристый ствол незнакомого дерева. Стоило испугаться? Может быть. Но вместо этого я хотела закричать: «Нет! Не разлучайте нас! Позвольте нам провести ещё один день вместе!»

Тоже мне, историк. Меня пустили на излучину пространства, а я застряла мыслями на мужчине и больше ничем не интересуюсь. Веду себя, как… как Алали! Ведь она тоже зациклилась на своём мужчине. Стоит ли корить себя за то, что следуешь примеру богини?

— Лес закончился, — прошептал Анри. — Мы у излучины. Я ступлю на песок первым. Если со мной что-то случится, оставайся на месте. Алали найдёт тебя или пришлёт Ая.

Надеюсь, что Алали не сочтёт мои слова за неуважение, но если мне на помощь прилетит говорящий дракон, то я умру от разрыва сердца до того, как он успеет меня спасти.

— Нет! Подожди, Анри.

— Не могу, Наталия, надо двигаться вперёд, пока у нас есть допуск. Шутки в сторону. Никаких подвигов. Обещай, что не станешь за меня заступаться.

Прям так и пообещаю!

Недовольно покачав головой, Анри шагнул на грязно-серый песок.

Вокруг странная незаконченность пейзажа, как будто художник знал, что эта часть картины будет скрыта под рамой. Серый песок и безветрие. Недорисованные деревья заканчиваются гладкими обломками ветвей над началом пустыни. Конец Шиана. Впереди только песок и никакое небо. Именно никакое, ибо неба просто не было. Продолжение бесцветной серости песка, оно вытягивало взгляд, заставляя морщиться и прикрывать глаза рукой. Становилось трудно дышать, как будто пустота старалась вывернуть тебя наизнанку.

Шаг, другой, ничего не происходит. Я боюсь, что застряну в лесу одна, поэтому быстро шагаю на песок. Смотрю под ноги, чтобы ступить в оставленные Анри следы, но их нет. На излучине нет ничего, кроме нас и иллюзорного песка.

Резко обернувшись, Анри толкнул меня обратно в лес и прижал к стволу. Я не успела испугаться, как он придавил меня яростным поцелуем. Болезненным, сухим, с привкусом песка и горечи. Поцелуй на краю мира.

Прикрыв глаза, Анри что-то бормотал мне в рот. Слова страсти? Прощания? Сползая по моему телу настырными поцелуями, избавился от моих брюк и закинул ногу себе на бедро. Вошёл в меня так сильно, что я задохнулась от неожиданности. Мир отступил, я потерялась в излучине и в любимом мужчине. Держалась за его плечи, царапала спину о ствол, кричала в его рот. Когда я уже готова была соскользнуть с самого края, Анри остановился и поцеловал меня с пронзительной нежностью. В ней я почувствовала улыбку и годы трепетной любви — всё то, о чём боялась даже мечтать.