Однажды. Не ты. Не я (СИ) - Морская Лара - Страница 50

Так что было время, когда мне очень, ну, очень хотелось домой. Но потом я смотрела в голубые глаза Анри, выжимала волосы и, пряча сомнения, перенастраивала приборы.

«Когда я вернусь домой и найду себе мужчину, похожего на короля Шиана, мы никогда не станем вместе плавать. Никогда», — пообещала я себе.

Это подводит нас к третьему, самому главному уроку, выученному в Вороньем гнезде: Дионизий Анри Лиссон, король Шиана, опасен для моего душевного здоровья.

Именно из-за него я прилагала невероятные усилия, чтобы научиться невозможному. На его груди плакала после очередного промаха. Именно он вытаскивал меня из воды и нёс на руках на берег. Укладывал к себе на колени, гладил лицо и шептал: — Только скажи, и я отправлю тебя домой.

Именно эти слова придавали мне решимости, и я сползала с его колен и сдувала капли воды с мокрых приборов. Без слов, Анри клал руку на мои заледеневшие плечи, и мы вместе определяли координаты, решали, как изменить траекторию, или просто ждали Дамаркуса.

А потом у нас получилось. Прыжок, плавный, как полёт. Приземление, точное, как шаг. Я почувствовала потоки и влилась в них, растворяясь и удерживая Анри рядом. Осознание того, что мы добились этого вместе, опьянило меня. Грех было бы не закрепить такое дело поцелуем, но после пережитого, лёгкое прикосновение губ взорвало накопившийся порох взаимной страсти. Мы упали на берег, сомкнутые в поцелуе, сплетаясь ногами. Ил в волосах, на коже, песок на зубах. Сдирая мокрую одежду, мы боролись друг с другом за скорость. Надо только успеть перейти черту. Как только он войдёт в меня, мы уже не остановимся, не позволим себе думать.

Уже близко.

Его пальцы находят меня, мои — его.

Не закрывая глаз, Анри целовал меня исступлённо, до боли. Каково это — заниматься любовью с мужчиной, зная, что при этом он борется с собой?

Это больно до слёз.

Я боялась его взгляда, его мыслей. Знала, что он вот-вот опомнится.

Мы почти перешли черту. В который раз.

— Не останавливайся, — попросила я, предчувствуя поворот его мыслей.

Его взгляд был криком.

— Моё поведение оскорбляет тебя, — глухо прошептал он, всё ещё не отстраняясь.

А как насчёт моего поведения? Или моих брюк, которые плавают среди кувшинок, отброшенные в порыве страсти?

Если он скажет что-нибудь о том, что я заслуживаю большего, то я утоплю его вместе с тюфяком, который мы используем для приземления.

— Твоё поведение поджигает мою душу, — ответила я, и, клянусь, сама не знала, было ли это комплиментом. Душа горит по-разному, и это не всегда хорошо.

— Творцы земные! — выдохнул Анри и подмял меня под собой. Давай же! Не останавливайся! Изогнувшись, я подалась к нему, и он… он отстранился.

— Нам следует вернуться к Дамаркусу. Так будет лучше. — Застегнув брюки, Анри отвернулся. Мои брюки в это время всё ещё виднелись на поверхности пруда.

— Конечно. Ведь только Ваше Величество знает, что для меня лучше. — Выплеснув на Анри накопившееся разочарование, я занялась своим внешним видом. — Не мог бы ты выловить мои брюки из пруда. Ты несколько увлёкся, когда сдирал их с меня. Непонятно, для чего.

Видимо, не всё разочарование выплеснула, ещё немного осталось в запасе.

— Я принесу тебе мои искренние извинения в письменном виде, — в тон мне ответил Анри.

— Мне они не нужны.

— Это хорошо, так как я и не собирался извиняться.

Мы ругались, потом мирились.

Снова прыжки, снова тепло и поддержка. Моя душа выворачивалась наизнанку, пытаясь понять Анри Лиссона. Хотя что тут понимать? Невозможное невозможно. А если это так, то зачем притворяться и играть в отношения, которых не может быть. Анри дарил мне нежность и заботу, при этом не отдавая себя. Срывался, но каждый раз останавливался в решающий момент, понимая, что не сможет остаться равнодушным. Что эта близость станет для нас чем-то большим, чем сброс напряжения. Это должно мне польстить, но, наоборот, убивает. Давай же, Анри, пусть я стану просто любовницей.

Нет.

Анри, как и я, предчувствует, что наша близость перейдёт в необратимую связь, и не может этого допустить. Не хочет этого допустить. Потому что он меня не любит. Я — всего лишь женщина, и мне обидно, что Анри даже не пытается за меня бороться. Даже не рассматривает вариант, в котором я буду для него на первом месте. Важнее, чем Шиан. Дороже, чем Алали. Требовать этого было бы глупо, и я не стану унижаться. Но обида останется. Как и уверенность в том, что, если бы он меня полюбил, всё было бы по-другому. Если бы. Что между нами? Симпатия? Страсть? Возможность большего? Да, да, да. Но не любовь. Дело в том, что я — не Джулия.

Анри Лиссон — мужчина чести, он не даёт лживых обещаний, которые не сможет сдержать. Такие мужчины разбивают твоё сердце, а ты даже не можешь на них обижаться. Как может король, принадлежащий своему народу и творцу, что-то обещать переводчице из Лиодезии? Я не смогу стать его королевой. Чужестранка без титула, со странными манерами и привычкой лазать по гробницам не впишется в придворный мир Шиана. Особенно в мир, в котором уже прозвучали первые аккорды гражданской войны. Связь со мной ещё больше дискредитирует Анри, даже если Алали вернётся в Шиан. И кто тогда устремится к власти? Одам.

Как я уже сказала, Анри — мужчина чести, он не даёт ложных обещаний.

Когда мы вернулись в Воронье гнездо, Дамаркуса в лаборатории не было.

— Я устала. Знаю, что ещё только шесть вечера, но мне нужно отдохнуть. Извини.

— Наталия, подожди. Не неси с собой обиду. Ты не представляешь, с каким трудом я отступаю от тебя.

— Тогда не отступай.

— Я должен быть с тобой честен.

— Ты уже был со мной честен. Ты ничего не обещал, и я ни о чём не прошу.

Подойдя вплотную, Анри поцеловал меня с такой нежностью, что колени предательски задрожали.

— Я не могу так с тобой поступить. Ты — не любовница, ты — счастье. Но я не могу дать тебе то, что мне не принадлежит.

— Ты не можешь отдать мне себя, — подтвердила я.

— Наталия, я хочу, чтобы ты привыкла к мысли, что на излучине меня ждёт смерть. Наказание за прошлое. Ты не сможешь ничего изменить и не должна пытаться. Не должна! Понимаешь? Я запрещаю тебе вмешиваться.

Пусть ещё ногой топнет! Я, видите ли, должна привыкнуть к мысли, что Алали его убьёт! Если он так настаивает, я и сама его убью. Прямо здесь.

— Алали воспользуется твоей магией и зовом творца, чтобы вернуться в Шиан, а потом отправит тебя домой, — продолжил Анри. — После этого она от меня избавится. Между нами не может быть связи, иначе это поставит тебя под удар. Если она почувствует, что мы вместе, то избавится от нас обоих. Мы не сможем ничего сказать или сделать. На излучине не действуют законы Шиана.

Мне в очередной раз стало стыдно. Понаехали тут распущенные девицы из Лиодезии, соблазняют благородного короля Шиана.

— Что ж…

Ищущие губы. Руки, снова вступающие в игру. Глубокий поцелуй, как новое начало.

Хлопок двери.

— Вот я вас и поймал!

Появление Дамаркуса не остановило нас. Из наших сомкнутых губ сочилось удовольствие, раскрывая магу секреты, которые мы сами отказывались признавать.

— Кхе-кхе, — Дамаркус кашлянул в самое ухо, и мы отпустили друг друга. Неохотно.

— Прости, — обратился Анри к другу. — Всё это непросто.

— Непросто, — повторил тот, разглядывая меня с пристрастием.

— Мне нужно отдохнуть. — Не оборачиваясь, я вышла из лаборатории и плотно прикрыла за собой дверь. Остановилась с другой стороны, зажмурилась и сделала два глубоких медленных вдоха. Вот так, уже лучше. Нужно принять горячую ванну, перекусить и вздремнуть, а то нервы растрёпаны до предела. Скорей бы уже попасть к излучине. Скорей бы всё закончилось.

За дверью лаборатории шла напряжённая беседа. Крики, грохот мебели, оживлённый спор. Полагаю, я могла бы остаться и подслушать, но на это не было сил.

— … о чём ты пожалеешь? — раздался громогласный крик Дамаркуса.