Однажды. Не ты. Не я (СИ) - Морская Лара - Страница 5

Дионизий попытался сглотнуть, но высохший язык прилип к нёбу. В дневнике могли оказаться компрометирующие сведения и обвинения, справедливые и нет. Откровения богини могут запятнать весь Шиан, его прошлое, настоящее и будущее. Отношения короля Шиана с богиней-творцом не сложились с самого начала. Кто знает, что написала Алали в дневнике. Обиженные женщины — страшная сила.

На меня никогда так не смотрели, даже в Истензии. Загородив собой коридор, Дионизий попытался впечатлить меня угрожающей мимикой. Аристократичные ноздри трепетали в такт подпрыгивающим бровям. Единственным, что нарушало серьёзность ситуации, было одутловатое лицо Клетуса, которое то и дело появлялось из-за плеча монарха Шиана. Мой император подпрыгивал, пытаясь понять, как я реагирую на угрозы Дионизия. Разглядев в сумраке коридора мою улыбку, Клетус ухмыльнулся и подмигнул мне свиным глазом.

А Дионизий всё смотрел, пытаясь вывести меня из себя. Значит, с творческими людьми дела не имеет и не знает, что гляделками нас не удивишь. Мы то и дело отключаемся, рассеянно уставившись в одну точку и пытаясь поймать за хвост промелькнувшую идею. Иногда засмотримся друг на друга и сидим минут десять, не двигаясь, думая при этом об очередном артефакте. Так что меня гляделками не напугаешь. Дионизий смотрит — и я смотрю. Он гримасничает, а я — нет. Невозмутимая, как кошка. Невозмутимых людей сложно просчитать, а именно это и пытается сделать Дионизий Достойный. Не уверена я, что он такой уж Достойный. Ведь знаю, о чём он думает: пытается найти подход, определить мою цену, чтобы подкупить и узнать о содержании дневника. Если во дворце есть пыточная, то завтра утром я проснусь именно там.

Глаза слезились, но я даже не моргнула. Дионизий первым отвёл взгляд.

— Надо же, какой вы талантливый переводчик! — рявкнул взбешенный король Шиана и рванул вперёд. А я оказалась в мягких объятиях моего работодателя, который, конечно же, всё слышал.

— Сколько мы тебе платим? — поинтересовался Клетус.

Я назвала оговорённую в контракте сумму.

— С сегодняшнего дня я плачу тебе втрое больше.

И чрезвычайно довольный император Истензии устремился вслед за Дионизием, на прощание растрепав мою причёску потными ладонями.

К моменту, когда мы зашли в павильон, король Шиана пришёл в себя и излучал спокойствие и наигранное равнодушие. Кстати, в народе он слыл чрезвычайно уравновешенным человеком. Видимо, сегодня у него особый день, раз он позволил себе не соответствовать величественному королевскому образу.

Скептически осмотрев привезённые нами экспонаты, Дионизий изобразил вопросительный жест, и Клетус тут же повернулся ко мне.

— Объясни! — кратко велел он.

А что тут непонятного? Обычная комната.

— В этой комнате богиня Алали останавливалась, когда посещала Истензию. Судя по информации, которую получили жрецы от… из высочайших источников, она провела в империи достаточно долгое время. — Что ещё сказать? — Вот её кровать… Стол… стул… шаль…

Идиотизм какой-то. Что ему, самому не разобраться? И только взглянув на Дионизия, я поняла, что он надо мной надсмехается.

— Если не ошибаюсь, то вы не просто переводчик, а ещё и историк, — с наигранной серьёзностью заявил он, — вот и расскажите о тканях, о личных принадлежностях, об ориентировочном происхождении шали. Датируйте предметы быта. Меня особенно заинтересовали обои.

Вот зараза! В контракте не оговаривалось, что мне придётся ещё и экскурсии проводить.

— Увы, обои интереса не представляют, так как комната принадлежит жительнице Истензии. Богиня Алали её всего лишь снимала.

— Вы в этом уверены? — вкрадчиво спросил король Шиана. — А вдруг Алали лично участвовала в выборе обоев? Почему ей понравились именно эти цветочки и листики?

Было бы смешно, если бы он не был так зол. Несправедливо, конечно, так как я — всего лишь переводчик. Но я не обижаюсь. Будем честными: я его задирала? Задирала. Вот и расплачиваюсь. А ведь это только начало, и нас ждёт продолжительное общение сомнительной приятности. Ладно, продолжим.

— Как же мы об этом не подумали! Сегодня же напишу главе исторического ведомства, чтобы он узнал у хозяйки, кто выбирал обои, — воскликнула я с наигранным восторгом.

Тщательно спрятанный сарказм режет хуже открытого. Сразившись со мной взглядом, Дионизий отступил. Вроде получается, что я выиграла во второй раз, но я не тешу себя иллюзиями. Ведь это только начало. Дионизий — великий король Шиана, а я — наивная переводчица.

Клетус наблюдал за нашей дуэлью с откровенным удовольствием, потом взял у министра ларец и достал дневник богини.

— Позвольте показать вам главный артефакт! — торжественно объявил он, доставая потрёпанную книгу в кожаном переплёте. — Дневник богини Алали!

Дионизий прищурился, как будто ожидал, что из дневника брызнет яд. Неуверенно протянув руку к обложке, он замер и посмотрел на меня. Похоже, что он до последнего момента сомневался в существовании пресловутого артефакта.

Повинуясь непонятному инстинкту, я кивнула, как будто давая Дионизию разрешение дотронуться до дневника. Неуловимое мгновение, мимолётная гримаса боли на его лице — и во мне промелькнуло сочувствие. Сильным мужчинам не идёт поражение. Слабые носят его на себе, как мокрый плащ. Плечи сутулятся, сгибаясь под тяжестью очередного удара, взгляд теряется под ногами, руки сходятся вместе нервным, влажным замком. А сильные, несгибаемые мужчины сражаются даже тогда, когда их поражение лежит перед ними в потёртой кожаной обложке.

— Неужели вы не боитесь гнева богини? Алали может покарать не только вас, но и всю Истензию! — с наигранным пафосом воскликнул Дионизий, всё ещё не прикасаясь к дневнику.

Похоже, что у него нет никаких козырей, и он понимает, что придётся расстаться с долиной Северных озёр. Клетус уже много раз намекал, что хочет сделать её частью своей великой империи.

Конечно же, историки и политики Истензии волновались о том, как Алали отреагирует на изъятие её частных вещей и дневника. Никто не посмел бы притронуться к артефактам без позволения творца Истензии, Тристана. Жрецы обратились к нему за советом и не услышали возражений. Честно говоря, они вообще ничего не услышали и приравняли это к молчаливому согласию. Кто знает, почему богиня оставила дневник без присмотра. Скорее всего, Алали покинула Истензию и потеряла интерес к старым вещам, иначе она давно бы вмешалась и забрала свою собственность. Если верить слухам, она и в Шиане давно не появлялась. Даже если Дионизий и обратился к ней за советом, она не ответила. Не сложились у них отношения, причём настолько, что придворные до сих пор недоумевают, почему богиня позволила ему получить корону Шиана. Говорят, что Дионизий, тогда ещё наследник престола, оскорбил богиню из-за женщины, горячо им любимой. Так уж случилось, что его возлюбленная погибла, а король отказался с этим смириться. Ведь на самом деле, Шиан — не простое королевство, а магический мир, созданный фантазией творца. В нём существует Реаль, в который человеческие души попадают после смерти, и где сбываются даже самые невозможные мечты. Что же получается? Алали способна подарить людям бессмертие душ, но при этом не может вернуть к жизни всего одну женщину? Дионизий умолял творца о помощи, требовал, чтобы она повернула время вспять, угрожал, отказывался от трона, но ничто не помогло. Говорят, что богиня оскорбилась настолько, что даже не явилась ему. Ещё бы! Не думаю, что ей понравилось напоминание о том, что есть вещи, которые неподвластны даже творцам. Даже у них имеются законы и правила. Границы физического мира охраняются очень бдительно, и великая богиня вынуждена подчиняться законам мироздания.

Говорят, что Дионизий неистовствовал так долго, что жрецам пришлось выводить его из храма насильно. В результате, эта история испортила отношения с богиней и сделала его чрезвычайно популярным среди женщин Шиана. Всем хотелось попытаться завоевать сердце закоренелого холостяка, тоскующего по погибшей возлюбленной. Вот он и стал таким осторожным, принимает любовниц строго по расписанию.