Задержавшиеся (СИ) - Морская Лара - Страница 37

Больше всего на свете Арсентию хотелось забрать Лекси домой. Ворваться к ней и сказать, что он всегда считал её своей дочерью. А потом отвезти её домой и никуда не отпускать. Скрыть её от всего мира. Никаких расследований, никакого долга королю, никакой опасности.

Однако он не стал тратить время на мечты о невозможном. У Лекси свой путь и свои тайны, и он поможет ей их сохранить.

— У меня нет на это сил, — заныл герцог и закрыл глаза, потирая потные залысины. Анри с отвращением покосился на него и потащил Арсентия в коридор.

— Она же работает на короля! — жарко прошептал Анри. — Она — сенивисса, видящая и чувствующая магию.

Арсентий по-отечески положил руку на его плечо.

— Я вижу, мой мальчик, что эта девушка вам нравится, но не стоит переходить границы разумного. Я не знаю, откуда вам вообще известно о существовании сенивисс. Да, в магическом ведомстве действительно однажды работала сенивисса. — Арсентий улыбнулся своим мыслям, потом тряхнул головой. — Но это не имеет значения, так как она больше у нас не числится. Так что ваша прелестница дважды самозванка.

— Но вам же разрешили с ней встретиться! Вы узнали, кто она такая? Что она сказала?

— Она сказала, что вы станете прекрасным королём, Анри Лиссон, и я с ней согласен. Я почту за честь служить вам.

— Так начните прямо сейчас! — разгорячённо воскликнул Анри. — Докажите мне свою преданность, помогите мне спасти Джулию… эту женщину.

— Я бы посоветовал вам оставить её в покое, но вы меня не послушаетесь. Поверьте, я не могу вам помочь. Ищите другой способ спасти вашу заключённую. У вас есть приказ герцога Филиппа, его и просите о помощи. До скорой встречи.

По-отечески похлопав мужчину по плечу, Арсентий удалился.

— Обезглавлю! — прошипел Анри. — Клянусь богине, я самолично обезглавлю этого надменного старика сразу после моей коронации.

Анри вбежал в спальню герцога.

— Филипп, мне срочно нужно с ней поговорить.

Подняв сонное лицо с подушки, герцог непонимающе посмотрел на советника.

— С кем?

— С Джулией… с заключённой. Мне нужно, чтобы ты отменил указ, запрещающий допуск посетителей.

— Не сейчас, Анри. — Герцог снова расслабился.

— Сейчас, Филипп, именно сейчас. — Дрожащими руками, Анри достал лист бумаги и растолкал герцога. — Пиши. Это срочно.

Арсентий спускался по лестнице к выходу из дворца, когда на его пути возник лекарь Айрис.

— Ты! — ошеломлённо воскликнул маг, схватившись за стену от неожиданности. — Что ты здесь делаешь? — Высокие своды дворца гулким эхом вторили его изумлению. Убедившись, что вокруг никого не было, Арсентий прошептал: — Почему же Лекси не сказала, что ты в Алалирее?

Айрис раздражённо хмыкнул: — Откуда мне это знать? — Его лицо изменилось, напряглось, и Арсентий заметил тёмные круги под глазами и печальные складки у рта. — Я пытался помочь ей, но ничего не смог сделать. Она оттолкнула меня. Она хотела всё сделать сама.

— А ты ожидал чего-то другого? — Арсентий вопрощающе склонил голову, тщательно пряча совершенно неуместную иронию.

— Честно говоря, нет, но я так хотел сделать хоть что-то, чтобы ей помочь. А меня даже не пускают к ней.

— Её служанка упомянула, что лекарь герцога дважды спасал ей жизнь. Полагаю, что это был ты?

— Это преувеличение. Арсентий, ведь я же… вы знаете, как я к ней отношусь!

— Знаю. Поэтому и скажу тебе то, что должен был держать в секрете. Лекси отказала будущему королю Шиана, и я уверен, что она сделала это из-за тебя.

Айрис отпрянул назад, и румянец пополз по его бледным щекам.

— Она… что…

Он не знал, что делать: ликовать от услышанного или расстраиваться из-за того, что Анри Лиссон был влюблён в женщину, из-за которой он вернулся в Алалирею.

Какое-то время Арсентий разглядывал его с ироничной ухмылкой, потом тяжело вздохнул.

— Как дети, честное слово… Вместо того, чтобы трястись от ревности, ты бы задумался о том, что твоя пассия уже уехала.

Не говоря больше ни слова, лекарь Айрис бросился к дверям.

— А он ещё и невежливый, — пробурчал Арсентий и возвёл глаза к сводчатому потолку. — И что ты с ними будешь делать, Алали, я, право, не знаю.

Кухарка герцога Филиппа возвращалась во дворец с утреннего базара, ворчливо обсуждая события последних дней с сопровождающей её служанкой. Когда их карета приблизилась ко дворцу, они заметили клубы синего дыма, выплывающие со стороны моря.

Когда стража ворвалась в комнату самозванки Джулии Фортескью, там уже не было ничего, кроме горячего пепла. Окна выбило взрывом, и горький синий дым закрутился над морем плотными пружинами. Обескураженные стражники клялись, что они не услышали взрыва и не почувствовали запаха гари. Отступив в коридор, они недоумённо переглядывались, пока маг герцога с большими усилиями снимал наложенный Арсентием двойной защитный контур. Рядом с ним стоял Анри Лиссон, держа в опустившихся руках указ герцога Филиппа Лиританского о разрешении на встречу с заключённой.

От Джулии Фортескью не осталось никаких следов.

Можно спасти себя от беды, но нельзя спасти себя от мечты. Самый большой вред мы причиняем себе сами.

Какая ирония прячется за нашими попытками защитить себя от окружающего мира! Мы подозрительны и осторожны, мы терпеливо изучаем окружающих нас людей и подозреваем их в самых пагубных намерениях. Мы принимаем взвешенные и осторожные решения, никому не доверяем, бдительно следим как за врагами, так и за друзьями. Но при этом никто не может защитить нас от самих себя и от того, как слепо и нерационально мы выбираем свои мечты. Именно они повергают нас в серое разочарование.

Всё детство и юность я мечтала только об одном: иметь магический дар. В своих фантазиях я представляла, как повзрослею и стану такой, как моя мать, прекрасная Алиена: стройной, грациозной, воздушной, окружённой аурой уверенности в себе, которая появляется с осознанием собственной силы. А силы у моей матери было с избытком: обладая необычным сочетанием дара водной стихии и ментальной магии, она внушала моментальное уважение и страх.

— Я вырасту и стану такой, как ты, мама. Правда? — с трепетной надеждой спрашивала я.

Обычно мама отвечала загадочным: — Лекси, поверь мне, ты будешь лучше, чем я, ты будешь счастливее.

— А разве ты не счастлива? В тебе же столько магической силы! — с искренним недоумением парировала я. Как же можно быть несчастной, если ты могущественнее всех своих знакомых? Однажды отец признался мне, что мама была могущественней самого короля. Я с гордостью лелеяла этот секрет, и только когда выросла, поняла, что это не было комплиментом, так как у короля не было ни капли дара.

— Счастлива, — осторожно соглашалась Алиена. — Но пойми, что не всё, что делает тебя сильной, дарит тебе счастье.

Годы спустя, я вспомнила слова моей матери, и мне показалось, что она каким-то образом предугадала мою судьбу, хотя в то давнее, неспокойное время она, скорее всего, думала только о своей судьбе ментального мага.

— Умение читать мысли окружающих людей даёт тебе огромную силу, но при этом делает тебя одинокой, — однажды призналась мама. Иногда она с тревогой вглядывалась в мои глаза и заставляла меня читать её мысли. — Давай! Старайся, Лекси! Читай! — срывающимся голосом командовала она, и её руки дрожали.

Я морщила нос, тужилась, упорно смотрела ей в глаза, но у меня ничего не получалось.

И тогда мама вздыхала с облегчением и гладила меня по голове.

— Вот и хорошо, — говорила она. — Пусть в тебе будет что-то другое, а не ментальная магия.

Я тут же представляла, как во мне проявится магия огня: пылающее облако энергии, оранжевые всполохи в глазах, послушный огонёк, прыгающий на ладони. Мне очень хотелось обладать даром огня. Очень. Маги в нашем королевстве встречались редко, и у большинства был очень слабый дар, но ведь мои родители были сильными магами. А это значит, что у них должно было родиться нечто совершенно необычное, а именно — я.