Душа моего духа (СИ) - Морская Лара - Страница 37

Максимилиану Рекару некуда было возвращаться, и ему не хотелось двигаться вперёд.

Найли

Когда Найли вернулась в свою городскую квартиру, там её ждала целая куча сообщений. Родители нервничали по поводу её отсутствия, хотя она и сказала им, что отправляется в круиз. Директор больницы интересовался её планами на будущее.

“Надеюсь, вы понимаете, Доктор Стоун, что мы должны были серьёзно отнестись к случившемуся и принять все меры предосторожности, но теперь мы с нетерпением ждём вас обратно. Я не хочу, чтобы вы увольнялись, поэтому я оформил вам бессрочный отпуск”.

Найли поморщилась. Директор больницы был прав, и ей не за что было его винить. Он поступил с ней справедливо. А вот Даниэль… Бывший любовник оставил ей несколько сообщений и даже писем.

“Детка, теперь, когда всё позади, я надеюсь…”, “наши рабочие отношения не связаны с нашими личными отношениями”, “твои родители сказали мне, что ты уехала в круиз. Это на тебя не похоже…”

Было также и несколько сообщений от её друзей. Им, наоборот, понравилась идея о круизе, и они надеялись, что, вернувшись, она сможет забыть о случившемся с ней кошмаре.

Круиз. М-да, этот “круиз” оказался очень интересным. Найли деловито стёрла все сообщения, потом выбросила автоответчик и письма в мусорное ведро. После этого она позвонила родителям и бодрым голосом сообщила, что у неё всё в порядке. Запаковав свои вещи, она выставила квартиру на продажу.

Найли арендовала небольшой коттедж за городом. Его хозяева очень обрадовались её желанию заняться их заросшим садом. Однако, когда она натянула перчатки и вышла в сад с набором блестящего садового инвентаря, у неё опустились руки. Она должна была быть в другом месте, на другой земле, с Тином, восстанавливая сожжённый материк.

Тин снился ей почти каждую ночь. Он смотрел на неё светящимися глазами, и Найли не могла понять выражение его лица. Когда она протягивала руку, чтобы дотронуться до него, он исчезал, и оранжевое пламя поглощало всё вокруг. Иногда ей снился вулкан. Она стояла на краю жерла, потом делала шаг и прыгала вниз. Найли просыпалась, как в детстве, от неожиданного ощущения полёта, но приятным оно не было. Сжимая в руках промокшую подушку, она судорожно хватала ртом воздух. По охрипшему голосу она догадывалась, что кричала во сне. Но иногда её посещали и хорошие сны — тёплые прикосновения, глубокие поцелуи, ощущение того, как всё в ней тянется навстречу тому единственному мужчине, который свёл с ума одну из самых здравомыслящих женщин Большой земли. И ещё: ей часто снились бабочки. Они с Тином лежали в траве, а над ними кружились две самые обычные бабочки-капустницы. Найли оставалось только удивляться странным играм своего подсознания.

С момента возвращения на Большую землю все дни Найли делились на три категории. Дни первой категории были заполнены мыслями на тему “он использовал меня и бросил”. Такие дни были неприятными, болезненными и совершенно безрезультатными, так как Найли не знала, почему Тин не вернулся за ней. Спасением было то, что после слёз приходило негодование, и тогда ей становилось легче. В эти дни она принимала душ, выбиралась из дома, копалась в саду и даже иногда разговаривала с соседями, в попытке притвориться, что её жизнь продолжается.

Дни второй категории — “всё это было безумством и сном, мне надо забыть обо всём и вернуться к нормальной жизни” — были пустыми и печальными. Найли запрещала себе вспоминать о Младшей земле и пыталась представить своё будущее. В такие дни ей приходилось заставлять себя делать хоть что-то, чтобы добиться иллюзии перемен в её жизни.

Дни третьей категории — “с Тином что-то случилось, и мне нужно вернуться, чтобы помочь ему” — были самыми мучительными. И вот, в очередной раз, Найли проснулась и сразу поняла, что её ждёт именно такой день. Её охватила внезапная уверенность, что Тину очень плохо, что Создатели что-то сделали с ним. Она вскочила и быстро оделась, в который раз пытаясь придумать способ попасть обратно на Младшую землю. Однако вернуться “туда, не знаю, куда” представлялось невозможным. Как и всегда в такие дни, Найли натянула резиновые сапоги и побежала в лес. Сорок минут напряжённого бега, огибая ягодниц с бидонами и корзинами. Волосы прилипают к вспотевшему лбу, сердце стучит где-то в горле, пересохший рот ловит воздух.

Лес встретил её знакомым запахом влажного мха, тёплой земли и зелени. Свернув с протоптанной дороги, Найли наискосок вышла к болотистому лесному озеру. Зайдя в воду и раздвинув камыши, она громко заговорила, обращаясь куда-то в воздух уже привычными и звучавшими здесь ранее словами.

— Дух леса, дух лесного озера, я знаю, что вы здесь, и я знаю, что вы слышите меня. Мне нужно срочно вернуться на Младшую землю. Пожалуйста, помогите мне. Тиниалирий, дух вулкана может быть в опасности, и я должна помочь ему. Я люблю его. Пожалуйста, подскажите мне, как я могу вернуться обратно.

Когда она в первый раз обратилась к лесным духам, то заплакала от безысходности и от собственного тихого сумасшествия. Она не знала, есть ли у леса или у озера дух, и может ли он её слышать. Зато она отлично понимала, как поступят люди, которые могут оказаться рядом и услышать её! Если ей повезёт, то они просто покрутят пальцем у виска и пройдут мимо. А если не повезёт, то с ней могут случиться весьма неприятные вещи.

В этот раз, как и всегда, духи не ответили ей, только большая лягушка прыгнула с камня в мутную воду. Найли вздрогнула и замерла, наблюдая, как по воде расходятся круги. Вторая лягушка прилегла возле камня, оголяя грязно-белое брюхо. С трудом оторвав взгляд от этой обыденной картины, Найли вернулась к реальности.

— Умоляю вас, пожалуйста, подскажите мне, как я могу вернуться на Младшую землю. Я обещаю, что буду самой лучшей богиней, я буду очень стараться. Пожалуйста, помогите мне.

Бросив косой взгляд на лягушку, которая, казалось, следила за ней чёрной бусиной глаза, Найли неуверенно повернулась в сторону дороги. За её спиной стояла молодая пара, пряча за спиной маленького мальчика. Его любопытное лицо высовывалось из-за брючины отца и буравило Найли глазами, в то время, как его родители смотрели на неё с неописуемым ужасом. Увидев, что Найли двинулась к ним, они отпрянули в сторону. Женщина взвизгнула и, схватив сына, бросилась бежать. Мужчина чуть задержался, настороженно глядя на Найли, и она подняла руки в защитном жесте.

— Не бойтесь! Я просто… я… — Она уже хотела было сказать, что репетирует роль для спектакля, но на неё накатила непонятная усталость. Она уже пользовалась этим объяснением однажды, когда две пожилые ягодницы подслушали её лесное выступление. В этот раз она тихо произнесла: — Я … я психиатр, — как будто это могло объяснить что-то из происходящего.

Огибая кустарник неровными шагами, Найли бросилась к дороге.

“Больше я сюда не вернусь”, - твёрдо сказала она.

Движение вперёд иногда начинается незаметно, и только оглянувшись назад, ты замечаешь, что сдвинулся с места.

Для Эльмиры этот момент наступил, когда директор труппы балета на льду позвонил ей домой, чтобы узнать, почему она не ответила на его письма.

— Не захотела, — буркнула Эльмира, сожалея, что ответила на звонок. Его писем она не читала, как и многих других, хотя каждый день просматривала почту в надежде увидеть ещё один полупрозрачный конверт с напечатанными на нём кривыми буквами.

— Ну что ж, очень жаль, из вас получилась бы прекрасная Золушка. Всего вам хорошего, — попрощался он.

Эльмира почувствовала, как кольнуло её сердце.

— Золушка?

— Да, мы планируем поставить “Золушку” к новогодним праздникам. Я слышал, что вы пока не спешите возвращаться к соревнованиям, и я подумал, что вас может привлечь что-то занимательное. У нас ещё никогда не было огненной Золушки! — Его смех был добрым, но от его слов по её коже побежали мурашки.

“Ну что ж, не смогла стать огненной богиней, так хоть стану огненной принцессой!” — подумала Эльмира и согласилась встретиться с директором и труппой.