Небеса в огне (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 5

— Слушай… — сказала я, когда Даармархский, то есть Рихт, развернулся ко мне. — Ты это…

И тут до моей туго думающей после бессонной ночи головушки дошло:

— Со своей девушкой?!

— Должен же я был что-то сказать, чтобы сдвинуть их с места, — Рихт как-то странно на меня посмотрел.

Мне же захотелось провалиться сквозь пол до самого убежища. Картина «проваливания» оказалась настолько яркой, что по коже прошел мороз, а комната качнулась перед глазами. С недосыпа, наверное.

— Я не выспалась, — заявила я, стратегически отступая к дивану. Если падать, то на мягкое и невысоко. — Так что…

— Так что?

— Поэтому до меня туго доходит, и я несу непонятно что.

— Дракона с два, — перебил меня Рихт. — Это я несу непонятно что.

Он шагнул ко мне так стремительно, что я даже опомниться не успела. Обхватил ладонями мое лицо, целуя в губы, настойчиво, но мягко, без лишнего напора. Не желая отпускать, но позволяя отстраниться.

Я же отстраняться не захотела. Последние несколько дней вышли настолько насыщенными, не говоря уже о бодром полете вниз головой, что в этот поцелуй я просто упала. Подхваченная ветром и сильными руками, взмыла ввысь, когда в напряжение плеснуло тепло. Спокойное, как сила обманчиво-легкого прикосновения пальцев к моим щекам.

Уверенное, мужское.

Разогрев случился стремительно и так неожиданно, что я на миг утратила чувство реальности, когда хрипло вздохнула ему в губы. Хрипло и так отчаянно-остро, что голова закружилась еще сильнее, и это слегка отрезвило.

Я дернулась в его руках, и Рихт вздрогнул вместе со мной.

Точнее, как продолжение меня, отпуская мои губы, но не лицо.

— Прости, — глубоко произнес он. Так низко, что внутри меня что-то тут же отозвалось желанием углубить и продолжить.

— Ты сейчас за поцелуй извиняешься? — фыркнула, стирая это короткое ощущение. — Или за то, что назвал меня своей девушкой?

— За то, что сделал это не вовремя, — Рихт смотрел мне в глаза. — Я просто… когда узнал о том, что случилось, чуть с ума не сошел. Танни.

В том, как он назвал мое имя, точно было что-то неправильное. Хотя бы потому, что к коллегам так не обращаются, а вот к девушкам — вполне.

— Я тоже чуть с ума не сошла, когда это случилось, — хмыкнула я.

— Все шутишь, — Рихт коротко улыбнулся.

Устало, но как-то светло и спокойно. Под глазами у него залегли глубокие темные круги, и до меня внезапно дошло, что он тоже не спал всю ночь.

— А что мне еще остается? Теперь вся съемочная группа считает меня слетевшей с катушек экстремалкой.

Обманный маневр «как задать неудобный вопрос» в действии.

— Танни, никто знающий тебя не поверит в то, что ты могла оступиться.

Как тактично он это сказал!

— И уж тем более в то, о чем говоришь ты.

— Никто?

— Никто, — серьезно повторил Рихт.

Опомнившись, он убрал руки, но не отодвинулся.

— Это радует, — привычная свобода не принесла облегчения и желания отступить на пару шагов — тоже. Не говоря уже о том, чтобы залезть в пещеру. — Потому что сам слышал…

Я кивнула на вышедших вальцгардов.

Стоило вспомнить. В дверь постучали и со стороны коридора донеслось негромкое:

— Осталась одна минута.

— С секундомером они стоят, что ли? — мрачно поинтересовался Рихт.

Мрачно, но с таким лицом, что я не выдержала и расхохоталась. Точнее, мы расхохотались вместе, глядя друг на друга и окончательно стирая неловкость, возникшую между нами после этого странного поцелуя.

Поцелуя во время налета, когда за окнами надрывается сирена.

Что может быть безумнее?

— Насчет девушки. — Произнес Рихт, отсмеявшись, и я махнула рукой.

— Забей.

— Нет, — он внимательно посмотрел на меня. — Я действительно этого хочу, Танни.

Вот теперь я залипла.

Учитывая, что чьей-то девушкой я была от силы два раза, и оба раза это закончилось не самым лучшим образом…

— Тебе совсем не обязательно думать об этом сейчас, — серьезно произнес он. — Я просто хочу, чтобы ты это знала.

Открыла было рот, но в этот момент синхронно открылась дверь, и в номер вошли вальцгарды.

Очень вовремя.

— Оставайся, — предложила я, но Рихт покачал головой.

— Тебе стоит отдохнуть.

— Под бодрый вой сирен?

— Не думаю, что это надолго. Аронагара в надежных руках.

— То есть ты сейчас пойдешь к себе и будешь спать, пока за окнами творится непонятно что? — я вскинула брови.

— Ага. И храпеть так, что все драконы от страха разлетятся.

— Так вот оно, секретное оружие Даармархского! — фыркнула я. — Могучий храп иртхана?

— Именно так.

Говорить об истории Ильеррской было куда проще, чем о нас.

О нас?

— Увидимся, Танни, — произнес Рихт, лишая меня необходимости затирать снова вспыхнувшую неловкость. — Я буду ждать.

Долгий взгляд — и Рихт вышел за дверь, оставив меня наедине со своими мыслями. А мыслей было ой как много, в частности о том, что он только что сказал.

Девушка?

Нет, серьезно?!

Нет, серьезно. Это серьезно, а я ни о чем серьезном думать сейчас не способна. В частности, о поцелуе, который почти не помню. Точнее, помню какими-то урывками. У нас с Рихтом все вообще как-то феерично: первый поцелуй — на пике Вдохновения, когда мне удалось первый раз войти в роль, второй я даже почувствовать не успела, потому что Гроу меня утащил во флайс, апеллируя к условиям договора, по которым в общественных местах я обязана появляться только с ним. А третий…

Третий вот так.

Когда из ощущений во мне остались только теплые губы на моих и желание продолжать.

А ведь я бы продолжила.

Если бы не пять минут, если бы Рихт не остановился, когда я вздрогнула, наверное, рядом с ним я действительно могла бы продолжить.

В ту минуту, когда я об этом подумала, за окнами смолкла сирена.

Молнией метнувшись к дивану, я схватила пульт и клацнула им. Первым врубился «Соларс Ван», и виды родного города сопровождались быстрыми словами репортера:

— … драконы опустились на землю, все как один. Это невероятно!

Небо над пустошами Мэйстона действительно было чистым, ни единой точки.

— Что там происходит, Эйна?

— Ближе нас не подпускают, но, по последним сведениям, местр Халлоран с супругой уже прошли за кордон к драконам.

Камера чуть дрогнула, а в следующий миг на заднем плане появился вальцгард. Скажу сразу, в штатском они выглядят гораздо более приземленными, а в форме — просто отпад.

Стоявший на заднем плане парень мог играть в кино.

Легко.

И я бы смотрела только потому, что он там играет.

Вальцгард что-то сказал женщине-репортеру, а потом отступил в сторону.

— Что такое, Эйна? — несмотря на профессионализм, голос диктора едва уловимо дрогнул.

— Нас приглашают пройти ближе.

Невольно сдавила тонюсенький, как лист чипсов из водорослей, пульт.

Единственная возможность по-настоящему прикоснуться к миру иртханов для человека — в таких вот коротких репортажах. В том, что они позволяют увидеть и узнать, а позволяют они не так много. История Ильеррской — лучшее тому подтверждение, за такой короткий отрезок сценария я уже умудрилась найти кучу несоответствий. Что будет дальше, даже представить боюсь.

Перед глазами снова возникла рука Гроу на заднице… ну ладно, чуть повыше, Сибриллы, и мне захотелось запустить пультом в ни в чем не повинную плазму. В конце концов, какая мне разница, кого он там лапает? Гроу спас мне жизнь, я спасу его от таэрран, и все. На этом все.

Ах, да.

Еще попутно снимусь в его фильме, и все это время буду терпеть его физиономию поблизости.

Только какой чешуи было это все в холле у водопада?

А что, собственно, было?

Дракона твоего за ногу! Могу я хотя бы сейчас не думать об этом драконосамце?!

Тем временем репортер с оператором в сопровождении вальцгардов как раз дошли до точки. То есть до точки дошла я, а они до кордона парящих боевых флайсов и строгих шеренг вальцгардов.