Граф Вальтеоф. В кругу ярлов - Даймоук Джульетта - Страница 65

• Предыдущая
• 65/75
• Следующая

Вильгельм принял его приветливо. Писец прочитал ему письмо Ланфранка, и он громко рассмеялся:

– Да! У архиепископа будет хлопот с этими горячими головами. Ну, я не потеряю из-за этого покой, Вальтеоф. Я ожидал чего-то в этом роде от Роджера, которого пожирает сознание собственной важности. Расскажи мне об этой свадьбе.

Вальтеоф рассказал, описав всю сцену, людей, которые там были, планы, которые они строили. Несмотря на отпущение Ланфранка, он чувствовал себя Иудой. Он рассказал об их удивлении, когда он к ним не присоединился, но почему-то не мог заставить себя говорить о клятве, к которой они его принудили, пьяного и загнанного в угол. Ему стыдно было рассказывать про это, к тому же он уже обсуждал все с Ланфранком, и тот его освободил от клятвы. Поэтому он и не сказал, как долго не решался что-либо предпринять, да это сейчас казалось и неважным – разве того, что он здесь, недостаточно?

Теперь они приятно проводили время на соколиной охоте. Смотря, как полетела его птица, Вальтеоф расслабился в седле. Чего бояться в этот светлый день? Вильгельм оставил его на лето и осень в Нормандии. Частые письма из Англии оповещали короля о том, что происходит: Ральф и Роджер не отказались от своих планов, но восстание ни к чему не привело. Никто, как оказалось, не хотел войны, которая значительно хуже, чем тяжелая длань Вильгельма и его налоги. На западе Джоффрей Контанс с помощью епископа Вульфстана, человека миролюбивого и не одобрявшего восстания, заставил Роджера пересечь реку Северн и присоединиться к своим приятелям. В Западной Англии Вильгельм де Варенн столкнулся с Ральфом в короткой схватке, затем преследовал его до Норвика. Ральф захватил корабль и отплыл в Бретань, где у него еще были земли, и там присоединился к врагам Вильгельма, которые угрожали нормандским границам. Его жена с большим успехом некоторое время защищала свой замок в Норвике, но, в конце концов, была окружена, и затем ей позволили отправиться к ее мужу.

– Великий Боже! – воскликнул Вильгельм, когда до него дошли эти новости. – Она больше похожа на своего отца, чем ее брат, и у нее больше смелости, чем у Ральфа и Роджера вместе взятых. Женщины в моей семье слишком уж независимы.

Вспоминая о Эдит, Вальтеоф с цинизмом подумал, что если бы дело касалось менее знатных особ, Вильгельм назвал бы эту независимость совсем иначе.

Пришли новости, что даны под предводительством своего нового короля Кнута, сына Свейна Датского, грабят все селения вдоль берега, но Ричард Фитцгилберг и Вильгельм де Варенн повернули их назад; конечно же, они по своему обыкновению удрали со всем награбленным добром. Если Ральф и Роджер думали в них увидеть своих союзников, они, должно быть, совсем сошли с ума, едко заметил Торкель.

Еще до конца ноября Вильгельм привел свои дела в герцогстве в порядок и вернулся в Англию, взяв с собой графа. Вальтеоф рад был возвращению. Возможно, разлука поможет им с Эдит забыть последнюю бурную сцену, но он жаждал снова увидеть свою маленькую Мод.

Утром после прибытия в Вестминстер он направился в апартаменты короля, чтобы просить разрешения вернуться домой. Он шел по галерее, радуясь при мысли, что снова увидит свою землю, когда к нему подошел Хью де Монфорт, кастеллан Винчестера, в сопровождении полдюжины охранников.

– Граф Вальтеоф, – сурово сказал он. Это был худой, стойкий воин, не знающий чувства жалости. – Я искал вас.

– Пожалуйста, вот он я, – сказал Вальтеоф. – Я иду к королю. Если ваше дело не срочное… – У него была небольшая собственность рядом с Винчестером, и он думал, что де Монфорт собирается говорить об этом.

– Сожалею, – сказал кастеланн, – но король вас не примет. У меня приказ вас арестовать и отправить в Винчестер.

– Арестовать? В Винчестер? – Вальтеоф уставился на него с недоверием, готовый рассмеяться. – О чем вы толкуете? Я только что вернулся из Нормандии вместе с королем. Я сразу же поговорю с ним.

Де Монфорт обнажил меч:

– Нет, мой господин.

Вальтеоф стоял перед ним, начиная понимать, что дело не шуточное. Только вчера они ехали с Вильгельмом в Лондон и были в самых прекрасных отношениях.

– Это какая-то ошибка, – наконец, сказал он и затем добавил уже властно: – Если король занят делами, я поговорю с архиепископом, и он…

Де Монфорт выступил вперед:

– Нет, милорд.

– Но в чем же меня обвиняют?

Ловким и неожиданным движением де Монфорт выхватил у него меч из-за пояса.

– В измене, граф Вальтеоф.

Измена! Он остановился, не веря своим ушам. Они хорошо выбрали момент. В коридоре никого не было, да и Торкель ушел в конюшню, Оти готовил все к отъезду домой, а несколько воинов, которых он брал с собой в Нормандию, были сейчас внизу.

Люди Монфорта окружили его, угрожая копьями. В проходе открылась дверь, и ему показалось, что он услышал женский голос.

Большой зал Винчестерского дворца был набит до отказа народом, собравшимся на суд над двумя графами. За многие годы это было самое большое событие; все хотели узнать, что за судьба ожидает сына бывшего Верховного Сенешаля Нормандии. Знатные господа оттирали плечом служилых людей, все боролись за место, с которого хорошо было бы видно происходящее. На помосте стояли кресла для баронов и епископов, которые должны были сидеть по разные стороны от короля, а в центре зала находилось два стула для обвиняемых. Был очень холодный день, и ледяной январский ветер хлопал ставнями и трепал гобелены, которые их скрывали, но в зале было жарко от скопления тел.

Ричард де Руль, на котором лежала основная ответственность за порядок, старался усадить каждую знатную персону на подобающее ей место, но все его мысли были заняты отчаянным положением друга. У него до сих пор не было случая увидеть Вальтеофа. Король и весь двор прибыли в Винчестер только вчера днем, и с тех пор Ричарду удалось урвать только несколько часов сна, да и то только сидя за судейским столом, так как несколько комнат для гостей были заняты королем, его братьями и епископами. Расчищая себе путь через толпу к двери, он наткнулся на Торкеля Скалласона и схватил его за тунику. Торкель был бледен, его глаза казались больше на похудевшем лице.

– Я надеялся тебя увидеть, – сказал Ричард. – Пойдем, здесь есть уголок, где можно поговорить, – Он потащил Торкеля за колонну. – Как он?

Исландец облокотился о камень, скрестив руки.

– Достаточно хорошо для человека, которого никогда дотоле не держали взаперти.

– Как с ним обращались?

– Епископ сделал все, что мог. У него приличная комната, Оти ему прислуживает, и мне позволяют проводить с ним каждый день, так же как и другим, кого он хочет видеть.

– Слава Богу. Я слышал, что епископ Вульфстан навещал его.

– Да. Он святой человек, насколько мог успокоил моего господина. Но… – Торкель посмотрел мимо Ричарда на толпу, на крикливое, суматошное собрание в зале, – ему нужна свобода и открытое небо над головой так, как другому человеку нужен глоток вина.

– Я знаю. Дай Бог, чтобы сегодня это для него кончилось.

Торкель снова посмотрел на своего товарища.

– Скажи мне, ты лучше знаешь своих соотечественников, как они его будут судить?

Ричард выглядел обеспокоенным.

– Я не могу сказать. Я не вхожу в тайный совет короля. Знаю лишь, что архиепископ допрашивал всех, кто имеет к этому делу отношение.

– Он всегда был другом Вальтеофу.

– И сейчас им остается. Думаю, он верит в его абсолютную невиновность.

– Он здесь?

– Нет. У него лихорадка, и королевский врач не разрешил ему вставать, но он послал письмо со свидетельскими показаниями. Здесь нет человека, который бы не знал о его позиции в этом деле, но у Вальтеофа есть враги.

– А у кого их нет? – пожал плечами Торкель. – Хотя я думал, что у него их меньше.

– Конечно, – тепло согласился Ричард, – тем не менее, есть нормандцы, которые завидуют его положению, его отношению с королем – Ив Таллебуа, например.

• Предыдущая
• 65/75
• Следующая