Успеть схватить (СИ) - "Save Our Souls" - Страница 15

У Игоря тоже был зелёный красивый, и они тоже когда-то любили шептаться и прижиматься. Но теперь это неважно, и шептаться ему больше не с кем. Игорь откинул все мысли, и голову наполнил шелест листьев. Он медленно плыл, наслаждаясь моментом, и вдруг шорох чуть отступил, и Игорь улыбнулся сам себе. Состояние, в котором он пребывал, было хорошо знакомо — сдоба явно начала действовать. Продолжая раскачиваться, он закрыл глаза. Ощущения были приятными, то, что и надо было. Хохлятские «печеньки» ничуть не хуже обычных «кексов».

Сквозь волны накатывающего дурмана и собственного благодушия продирался чей-то негромкий голос. Игорь приоткрыл один глаз и посмотрел в сторону голоса. Там, в ночной темноте, кто-то был. Кто-то был рядом. Игорь не смог бы сказать далеко ли, близко. Просто был. Он стал разглядывать говорящего и расслабился — свой. Серый. Что ж он так далеко-то? Ничего же не разобрать из того, что он говорит.

Игорь плыл.

Гамак качался.

То приближая его к Серому на расстояние вытянутой руки, то отдаляя на сотни метров. При приближающем движении гамака, он вытянул руку и хотел дотронуться до Серого.

Почему-то не получилось. Вторая и третья попытки так же закончились ничем. При очередном покачивании Игорь попытался вспомнить, куда он руку-то тянет. Вспомнить не получилось, и рука вернулась в гамак.

Сознание качалось подобно гамаку и настырным маятником то уносило Игоря, то возвращало обратно, подкидывая картинки из реальности. Раз — в свете лампы из веранды он увидел руку, протягивающую ему стакан вина; два — он понял, что что-то поёт; три — в руках обнаружился пустой стакан; четыре — он снова поёт. Промелькнувшее удивление от узнавания давно забытого в юности репертуара подкинуло полумысль о том, что он не помнит слов. Вторая полумысль подсказала, что это неважно, ведь он поёт не задумываясь, значит, всё нормально. Все эти приходы и мысли никак не влияли на пение и происходили будто параллельно работе голоса.

Да, крыло неслабо.

Тику это не понравится. Он нахмурится, сложит руки на груди и спросит что-нибудь вроде: «Ну и зачем это надо было? Своей собственной дури мало показалось?». Потом укоризненно покачает головой и уйдёт спать в гостиную. А Игорь будет мучиться от недотраха и одиночества в холодной постели. Последняя мысль как-то напрягала, и Игорь, прервав пение и постаравшись сконцентрироваться, стал озираться по сторонам. Рядом на лавке кто-то лежал, но точно не Тик. А кто? Серый. Точно, его маленький весёлый хохлёнок.

Игоря накрыло чувством нежности и спокойствия.

 — Серый?

 — Мм…

 — Хорошая трава.

 — Ну-так.

 — Слушай, бери вино и иди ко мне. Гамак выдержит.

Рядом с Игорем, медленно, чтоб не расплескать вино, присел Серый. Гамак прогнулся, и Серого прижало к Игорю.

«Хорошая вещь — гамак».

Тепло Серого под боком, вино, покачивание, губы, совсем рядом, так близко, что невозможно не поцеловать. И Игорь целует, сначала нежно, лишь дразня кончиком языка, и чувствует, как подался Серый навстречу, прижался и сам уже настойчиво изучает его губы. Поцелуи перерастают во что-то большее. Серый, его податливость, его пьяные глаза действуют не хуже травки.

Игорь слетает с катушек — хватает его, сжимает, жамкает, целует. Сам не соображая, что делает и только чудом слышит голос: «Нет, нельзя».

Тупит: «Почему?»

«Увидит кто-нибудь».

Игорь находит это достаточным доводом, хоть и не хочется выпускать добычу из рук.

 — В дом?

 — Не, в хатку может Михалыч заявиться. Ты ему вчера по душе пришелся, не хуже, чем мне.

 — А я тебе по душе?

 — А не видно? — Серый заржал. Следом заржал и Игорь.

Определенно, с ним хохотать отлично и на трезвую голову, и вот так. А целоваться ещё лучше, а лучше не только целоваться.

 — Куда?

 — Сеновал.

Кивок, и молча рванули к лестнице.

Казалось бы, почти бежали, но добирались безумно долго. Игорь вроде даже успел соскучиться по Серому. Лестница тоже была какой-то бесконечной, уходя куда-то далеко вверх, почти теряясь в ночной мгле.

 — И горы встают перед ним на пути, и он по горам начинает ползти. А горы всё выше, а горы всё круче, а горы уходят под самые тучи, — процитировал Игорь и пропустил вперед себя вновь угорающего Серого. — Что, если я не дойду, если в пути пропаду? Что станется с ними, с больными, с моими зверями лесными? **

 — Ну, ты даешь!

 — А вот это как получится, — Игорь расплылся в довольной улыбке.

 — Лезь за мной, Айболит!

 — Не, не порть мне сцену. Тут другая реплика: «…и сейчас же с высокой скалы к Айболиту спустились орлы: «Садись, Айболит, верхом, мы живо тебя довезём!»

 — Бля, не могу! — Серый ржал уже откуда-то сверху, стоя одной ногой на перекладине и болтая второй в воздухе, в пол-оборота смотря вниз, на Игоря. Он трясся от смеха, сотрясая всю лестницу. — Игорь, замолчи, пока я реально с лестницы не слетел.

 — Если ты слетишь ко мне, мой йуный орёл, то каковы шансы мне оказаться на тебе верхом?

 — Шансы равны нулю, потому что если я отсюда свалюсь, то точняк что-нибудь себе разъебу. И на этом полёт и закончится.

 — Тогда мы с тобой точно отправимся в «Лимпопо» лечиться.

 — Ии-игорь! — Серый уже стонал от смеха. — Я больше не могу.

 — Вижу… А рядом бегемотики, схватились за животики: у них, у бегемотиков, животики болят…

 — А-а-а! Аха-ха-а!

Игорь все же взялся за лестницу и полез вверх. Странное дело, только что лестница была бесконечна, а Серый зависал где-то в районе «Поднебесной», и вдруг, стоило только оторваться от земли, как уже перед глазами оказалась попа Серого. И время, замерев на мгновение, сконцентрировавшись в этот момент на визуальном объекте, дав возможность Игорю насладиться и ещё больше оголодать от увиденного так близко «лакомства», помчалось с нереальной скоростью — лестница, мелькающий перед глазами зад, дверка, порожек, ноги Серого, сеновал. Череда стоп-кадров, и они, ввалившись в дверцу сеновала почти одновременно, рухнули на пол, смеясь.

 — Чувствую себя Алисой в Стране Чудес. Хорошая начинка у твоих печенек.

Схватившись за руки в легком, бездумном веселье, встретились взглядами, и одурманенное желанием сознание закрутилось вихрем, закружив и унося куда-то взгляды и мысли. Руки сами по себе напряглись и потянули друг к другу два замерших было тела. И Игорь почувствовал, как его затягивает в этот смерч, в светло-голубые озера глаз, мерцающие в свете робко заглянувшей в сеновал луны. Даже ночная темень не смогла справиться, скрыть от Игоря эти озёра. Просто немыслимо голубые, с черными бездонными омутами расширенных зрачков. И Игорь, не раздумывая, нырнул в эти омуты. Схватив, прижал к себе горячее тело Серого, ткнувшись куда-то в висок, рвано вдохнув запах волос и впившись губами в рот повернувшегося к нему лица. Жадно, неистово целуясь, уже не чувствуя ни твердых досок пола, ни колючих соломин под собой.