Потеха Его Величества (СИ) - "tapatunya" - Страница 22

- Я опять напортачил, да? - покаянно спросил он, целуя её в висок.

- Мы оба напортачили, - грустно ответила она. - Да что же это такое, Анджей? Словно сама судьба не позволяет нам быть счастливыми.

- Судьба нам не позволяет быть свободными, - поправил он её.

Она вздохнула:

- Постарайся не страдать, ладно? Не хватало мне еще это ощущать.

- И ты. Просто постарайся наладить свою жизнь. И...

- И замолчи. Я не хочу ничего слышать. Что бы ты сейчас не сказал, лучше уже не будет.

Он молча подхватил её на руки и отнес на узкую девичью постель.

Наутро она ушла. Полюбовалась на старательно притворяющегося спящим короля, мысленно поблагодарила его за эту чуткость, подхватила свой легкий рюкзак и ушла из дворца, даже не воспользовавшись казенным магомобилем. Шла и шла, куда глаза глядят.

А через неделю стало известно, что она передала все свое наследство академии шутовского мастерства Гримса, а сама просто исчезла на дорогах королевства.

Часть четвертая. Глава двадцать седьмая. На пустынной дороге

Три года спустя.

...И еще колесо застряло в жадной дороже жиже! Тили с досады пнула ни в чем не виноватую телегу и устало оглянулась на спутников. Молчаливый силач Клом подошел и с натугой вытянул колесо из колдобины. И тут же с отвратительным чавком утонуло другое. Бесполезно. Им не выбраться в такой сильный дождь с этой дороги.

До ближайшего поселения было полдня пути. Позади лежали бесконечные пустые сельские дороги. Ясным сухим днем на них можно было проехать с трудом, не то что в такое ненастье. Если бы не обстоятельства, труппа ни за что не выдвинулась бы в путь на ночь глядя. Но Ахтарта снова путала планы.

Тили сглотнула, вспоминая то селение, прочь от которого они так отчаянно гнали последние часы. Они выступали там каких-то полгода назад, и крепкие, довольные жизнью местные жители угощали их ароматными круглыми яблоками и медовухой. Война для них была где-то там, далеко, а здесь были фермы и богатый урожай, и сезон свадеб, и много смеха и душевного богатства. А этим утром труппа застала на месте селения лишь пепелище, над которым оголтело кружили вороны. Никогда еще варвары Ахтарты не заходили так далеко по смежным землям.

Вялотекущая война длилась уже три года. Набеги дикарей на смежные земли носили непериодический характер: то они исчезали на несколько месяцев, то совершали одно нападение за другим. Варвары были стремительны и беспощадны, а также умели отлично рассыпаться на местности, поэтому сразу двум союзным государствам никак не удавалось прекратить эту войну.

В самой Ахтарте шли кровопролитные бои, более напоминающие геноцид целой нации. Но отдельные воинские отряды упорно не поддавались истреблению.

При мысли о том, что где-то неподалеку может ошиваться враждебный отряд, становилось особо неуютно на этой заброшенной пустынной дороге. Лошади и люди были вымотаны дальше некуда. Ночь еще только вступала в свои права, и до рассвета было далеко.

- Мы сдохнем на этой дороге, - вдруг всхлипнула сказочница Тапатунька, перекрывая своим отчаянием шум сильного дождя.

Хозяйка труппы Монита молча прижала к себе любимицу ярмарочных зевак. Гимнаст Татарас, последнее приобретение труппы, только дрожал, кутаясь в мокрый насквозь плащ. На худом лице подростка начали проступать красные лихорадочные пятна. Силач Клом молча стоял рядом с Тили, и от него шли привычные сила и надежность.

Выхода, похоже, не оставалось. Бывший королевский шут поморщилась, в очередной раз прощаясь с собственными принципами и желаниями. Сколько их уже было таких захоронено? Целый курган.

Она закрыла глаза и подождала, пока дорога и дождь, и телега появятся перед ее внутренним взором так же отчетливо, как наяву. Набрала в легкие воздуха, вспоминая, как же это делается. Три года! Три года она совершенно не пользовалась магией, решив похоронить свои способности вместе с надеждами и желаниями. Уж слишком многого эта магия её лишила.

Сначала Тили показалось, что ей удалось-таки распрощаться со своими способностями. Ничего не происходило. Но потом она все же смогла поймать мимолетный импульс, усилить его, и плотину порвало.

Открыв рот от удивления, артисты труппы смотрели, на грязная, раздолбаная дорога светлеет, выравнивается, и телега поднимается из канавы. Гладкий путь удлинялся, сворачивая в сторону леса. Их милая смешливая девочка Тили, радующая зрителей блестящими фокусами, не открывая глаз, взяла лошадь под уздцы и повела по этой дороге вперед, туда, где темнели деревья. Силач Клом, единственный из всех, кто не казался удивленным, подхватил поводья второй лошади и пошел следом.

Дождь и ветер, терзавшие их последние несколько часов, отдалились. Людей и лошадей накрыло каким-то прозрачным куполом, отсекающим непогоду. Монита, сидящая в обнимку с Тапатунькой на шаткой второй телеге, оглянулась назад. Как только дребезжащие колеса проезжали часть пути, дорога снова становилась прежней.

...Весело горел огонь. Татарас и Клом распрягали замученных лошадей. Монита и Тапатунька рылись в сумках в поисках остатков хоть какой-то еды. Тили ставила большую палатку, которая частенько заменяла труппе спальню.

- А еды? - вдруг спросил из темноты подросток-гимнаст. - А еды ты так же наколдовать не можешь?

Тили усмехнулась, вбивая колышек в влажную землю.

- Иллюзорная еда так же иллюзорна в желудке. Так что удовольствие чисто эстетическое, дружок.

- Почему? - задала вопрос, который витал в воздухе, Тапатунька. - Почему ты никогда не говорила о том, что ты маг? Мы два с половиной года мотаемся вместе по смежным землям, повидали всякого, а ты ни словом ни разу...

- Перестань, - оборвала ее Монита, придирчиво нюхая кусок сала. - Здесь все собрались со своим прошлым. Мы не лезем друг другу в душу.

Тили благодарно посмотрела на неё. Полгода она бродила по королевству, сама не зная, куда. Ее вела вперед слепая интуиция. Она перезнакомилась с многими труппами бродячих артистов, пока не встретила Мониту и ее спутников. И тогда Тили поняла, что вот он - итог ее непонятных поисков.

Моните было сорок два года. Она не блистала красотой: жесткое лицо, узкое тело, короткий ежик темных волос, много странных татуировок. Она была глотательницей шпаг и огня, и во время ее выступлений публика сходила с ума от ужаса и восторга. Была она неразговорчива, сурова и требовательна. А так же надежна и тверда, как скала. И люди вокруг нее собрались такие же. Кроме болтушки Тапатуньки, но ту трепать языком профессия обязывала.

Татарас прибился к труппе полгода назад, осиротев после очередного варварского набега. Мальчишка утверждал, что учился в самой столице, но Тили точно знала, что он врет. Тем не менее подросток гнулся под каким-то несгибаемыми углами, и его гибкость позволяла придумывать удивительные номера.

А силач Клом... Поначалу Тили думала, что он немой, потому что ни разу не слышала его голоса. Но Монита говорила, что года четыре назад он отчетливо произнес слово «нет», однако за давностью лет подтвердить ее слова было некому. Но он сразу окружил Тили ненавязчивой заботой, укутав ее словно в кокон. Возле него у Тили отогревалась душа, к ней возвращались природные оптимизм и веселость. Она любила находится рядом с ним, болтая о всякой чепухе или напевая незатейливые песенки. Иногда Клом улыбался, и его суровое, иссеченное шрамами лицо, преображалось.