Несомненно ты (ЛП) - Энн Джуэл Э. - Страница 82

Потирая лицо, я качаю головой.

— Нет, в этом нет никакого смысла. Он был тем, кто самый первый убедил меня идти и рассказать тебе. Он был причиной тому, что я появилась у тебя на пороге, когда Роуз встретила меня. В этом нет никакого смысла, что он был на твоей стороне, а потом вдруг резко начал врать.

Лотнер смеётся.

— Возможно, как только он забрался к тебе в трусы, его рассудок помутился.

— Да пошёл ты! — кошусь я на него. — Именно Дэйн нашёл меня без сознания и отвёз в больницу. Он ничего не предпринимал, а просто присматривал за мной и Оушен, даже когда я держалась за тебя, надеясь, что каким-то чудом мы с тобой снова будем вместе. Он всегда заботился о том, чтобы у нас была крыша над головой и еда на столе. Когда мне нужно было вернуться на работу, он проводил всё своё свободное время, сидя с ребёнком или выгуливая мою собаку. Поэтому не смей говорить о том, что единственной целью Дэйна было «залезть ко мне в трусы»!

Лицо Лотнера краснеет, грудь тяжело вздымается, становятся видны каждый мускул и каждая вена на лице и руках. Возможно, дело во мне или просто потому, что когда мы вместе, то следуем девизу «всё или ничего», но я сокращаю дистанцию между нами так быстро, что даже не помню, как оказываюсь в его руках. В этот раз мои губы требовательно впиваются в его, а он не отталкивает меня. То, что я испытываю к Лотнеру практически то же самое, что я испытываю к Оушен, а так как у меня есть она, и я каждый день на протяжении последних двух лет вижу его глаза в её, мои чувства лишь усиливаются.

Разорвав наш поцелуй, я прижимаюсь лицом к его шее и обнимаю его так крепко, что мышцы начинают болеть.

— Почему всё это случилось? Это так нечестно.

— Я знаю, — шепчет он мне в волосы, крепко прижимая к себе.

Мучение и боль преследуют нас на протяжении всего оставшегося вечера, и это просто невыносимо. С Лотнером мы говорим очень мало, лишь время от времени грустно улыбаемся друг другу во время ужина и фильма, который мы ставим Оушен. Это должно было быть легко. Сказать Дэйну и Эмме, что мы не может жить друг без друга, и после этого начать процесс заживления ран и стать полноценной семьёй. Но всё не так просто. Мои чувства по отношению к Дэйну сложно описать. А ещё чувства Лотнера к Эмме... Я видела их вместе, и когда он смотрит на неё, в его красивых голубых глазах светится любовь. Я бы никогда не попросила его сделать выбор, потому что больше не уверена, что он выбрал бы меня. Он больше не обязан быть со мной, чтобы видеться с дочерью, и он знает об этом. Эмма не просто мимолётное увлечение. И я знаю, что то, что у них есть, это по-настоящему.

— Я отнесу её наверх, — шепчет Лотнер, взяв на руки нашего спящего ребёнка, когда по телевизору идут титры.

Я переключаю каналы, в попытке найти что-то, что, по моему мнению, забьёт эту боль в груди.

— Пойдём со мной, — протягивает Лотнер руку.

Я смотрю сначала на неё, потом на голубые ирисы. Выключая телевизор, я принимаю его руку. Он ведёт меня наверх. И как я понимаю, прямо в свою комнату. Оушен лежит посередине его кровати. Повернув налево, он толкает меня в гостевую комнату, где мы спали прошлой ночью. Он снимает с себя рубашку и садится на краю кровати, притягивая меня к себе, чтобы я стала у него между ног.

Я прижимаюсь ладонями к его щекам и провожу большими пальцами у него под глазами.

— Не хочешь, чтобы Эмма узнала, что я была в её кровати? — мой голос мягкий и грустный.

Я закусываю губу и часто моргаю, чтобы слёзы не начали стекать по щекам. Моя ревность просто разрывает на куски.

Нежным касанием он накрывает мою левую ладонь и прижимается губами к внутренней стороне запястья.

— Это не ради неё. Это ради тебя... всегда ради тебя, Сидни.

Я отрывисто вздыхаю и задерживаю дыхание, а затем выдыхаю, выпуская слёзы наружу.

Он проводит пальцами по моим щекам, собирая по капельке все мои эмоции. Я закрываю глаза, когда его губы с нежностью прикасаются к моим. Прошлой ночью он брал, сегодня ночью он отдаёт.

Не спеша продолжая наш поцелуй, Лотнер медленно расстёгивает пуговицы на моей блузке, а затем стягивает её с меня и бросает на пол. Я снимаю лифчик, и он присоединяется к блузке. Я оборачиваю руки вокруг его шеи, а он обнимает меня за талию, и мы вместе падаем на кровать. Наши языки сплетаются вместе — пробуя, дразня друг друга. Его руки поднимаются по моей спине и запутываются в волосах.

— Ты грёбаная богиня, — его губы перемещаются на мою шею, и он переворачивает меня на спину.

Животное одобрение в его голосе просто сводит меня с ума. Выгнув спину, я стону, когда его рот накрывает мою грудь. Мои пальцы впиваются в его волосы, а бедра трутся о Лотнера. Он продолжает двигаться вниз по моему телу, останавливаясь, чтобы расстегнуть мои шорты, а затем встаёт, чтобы снять их с меня. Я обожаю вид его голого тела. Он внимательно рассматривает каждый сантиметр моей кожи. Облизывает свои губы, словно хищник, готовящийся атаковать. Как он это делает? Я физически могу чувствовать его взгляд на себе. И это никогда не пройдёт. То, что между нами, оно длиннее времени и глубже целой вечности. Даже если мы и проведём наши жизни в объятиях других, я должна верить в то, что мы будем вместе вновь... где-нибудь, когда-нибудь.

Я извиваюсь, но Лотнер не шевелится. Он что, начинает сомневаться? Боже, я надеюсь, что нет. Я уже на полпути. Он должен ко мне прикоснуться... и очень скоро! Может он ждёт, что я начну его умолять. Я настолько отчаялась?

Да.

Зарывшись пальцами в волосы, я перебрасываю их через плечо.

Вот так... иди и получи свою богиню. Чёрт возьми, прикоснись ко мне!

Я касаюсь руками груди, прокручивая соски между пальцев.

Чёрт возьми! Так хорошо. Я никогда не прикасалась к себе вот так. И мне так хорошо!

Его рот открывается и приближается ко мне. Я смотрю ему в глаза, но его взгляд направлен на мои руки. Он всё ближе и ближе.

Эта стимуляция сосков играет просто разрушающую роль для маленького местечка, находящегося чуть ниже.

— Лотнер... — хнычу я.

Его глаза сразу же находят мои, и он улыбается. Заносчивый говнюк думает, что это игра. Я перехожу от слёз до касаний себя за мгновения. Вот какой эффект он на меня производит.

Да пошло оно всё! Я уже и так зашла далеко.

Поместив два пальца в рот, я медленно обвожу их языком, всё ещё глядя на Лотнера. Затем провожу ими вниз по шее, груди и ниже... Пройдясь пальцами между ног, я потираю клитор. Его улыбка сходит, глаза прикрываются, а руки расстёгивают пуговицы и молнию на шортах.

Боже мой, мне действительно очень хорошо.

Кто бы мог подумать? Все эти годы я не прикасалась к себе, потому что родители говорили, что мастурбация приведёт к слепоте. Я всегда смотрела с осуждением на слепых людей, думая, не стыдно ли им за то, что они делали.

Если Лотнер не поспешит, то мне он уже и не понадобится.

— О боже, — стону я, закрывая глаза.

Я открываю их, когда чувствую, что он располагается у меня между ног. Он хватает мою руку и прекращает эти движения. Глядя на меня своими тёмными голодными глазами, он втягивает мои пальцы к себе в рот.

— Сидни Энн Монтгомери, ты маленькая соблазнительница, — усмехается он и целует мой живот, затем продвигается поцелуями к моей груди.

— Лотнер... я не могу больше ждать.

Он ведёт языком вверх по моей шее и посасывает мою мочку.

— Я знаю, малышка, — шепчет он, погружаясь в меня.

— О боже, — стону я, разводя ноги шире, чтобы он мог войти ещё глубже.

Он замирает на секунду, немного выходит из меня, а затем очень медленно входит. Я больше никуда не спешу. Сейчас я молю о том, чтобы время замерло, а вместе с ним и мы. Я хочу всегда помнить эти ощущения. Он заполняет меня и физически, и эмоционально.

— Не останавливайся... — эмоции ударяют с новой силой, а из глаз текут слёзы. — Никогда. Не. Останавливайся.

— Сидни... скажи это, — выдыхает он, глядя мне в глаза с каким-то... отчаяньем?