Работа над ошибками (СИ) - Симоненко Юрий - Страница 41

— Все земное человечество должно бы возлагать на вас свои надежды, Джей, — добавила Ив.

— И какова же моя роль в вашем плане?

— Если вам не безразлично будущее Земли и человечества, Джей, и вы согласитесь принять нашу помощь, тогда вам предстоит создать, с нашей помощью, и возглавить новое государство… первое, после постигшей планету катастрофы, и единственное.

— Что ж… Я не стану вас спрашивать: а что будет, если я вдруг не захочу править государством, большим, нежели то, которым правлю сейчас… иначе я бы оказался плохим правителем… Мой друг Харрис, думаю, тоже не будет против стать в таком государстве первым министром… Что скажешь, дружище?

— Я не против, Джей, — ответил Харрис, выпуская дым.

— Меня также не удивляет и то, почему вы… а вы говорили, что на вашей планете, на Аиви, нет государства… почему вы — инопланетянин-анархо-коммунист говорите мне о необходимости государства. Это очевидно и разумно. Но, черт подери… хм… (Иеремия взглянул на курившего «косяк» «Мефистофеля» и не смог сдержать вызванной внезапной ассоциацией усмешки) …скажите мне только одно, Эв, это возможно? Возможно, сделать так, чтобы Земля стала прежней? Вы верите в такую возможность?

— Джей, — произнес Эвааль, крепко затянувшись сладким дымом, — после моей последней работы на одной далекой планете… В общем, я предпочитаю исключительно знать, а не верить… Поэтому скажу вам прямо: я знаю, что для Земли не все потеряно. Впереди предстоит трудная, тяжелая и долгая работа, для которой недостаточно одной человеческой жизни. Но я знаю, я уверен — эта работа осуществима. Она нам с вами по силам, Джей. Еще не все потеряно.

— В чем дело, агент? Появиться где-нибудь поближе для вас проблема? — бросил с раздражением черный Ферзь белой Пешке, когда фигура приблизилась к нему на два десятка клеток.

На этот раз шахматное поле, посреди которого в облике черного ферзя появился куратор, лежало на поверхности планетки, диаметром в три сотни километров, обращавшейся в компании нескольких десятков других планеток побольше и поменьше, вокруг… гигантского торшера, игравшего в этой причудливой виртуальной модели роль солнца. Ближайшим соседом в небе над горизонтом висела планетка темно-зеленого, как бильярдный стол, цвета, на поверхности которой, если присмотреться, можно было разглядеть множество разноцветных шаров, в которые под разными углами ударяли молнии, заставлявшие шары катиться в выбранных невидимыми игроками направлениях. Шары сталкивались с другими шарами, меняли направление, сталкивались снова и снова; молнии разных цветов по очереди корректировали их траектории, пока некоторые из шаров не укатывались к полюсам планетки, где падали в находящиеся там темные дыры луз. Другие планетки отстояли от шахматного мирка много дальше, рассмотреть происходившее на них было нельзя. Ферзь со скукой поглядывал вверх на планетку-бильярд, терпеливо дожидаясь, когда появившаяся на горизонте белая пешка подскачет ближе. Пешка шагала медленно, преодолевая за один шаг всего лишь по одному квадрату: черный квадрат, белый, черный, белый, черный… пока, наконец, не подошла к раздраженному Ферзю.

— Прошу прощения, господин куратор… — произнесла измененным голосом Пешка. — Таковы правила этой древней игры: фигуры изначально располагаются по разные стороны поля… в данном случае — по разные стороны планеты…

— И что же мешает вам использовать другие платформы, на которых можно было бы встретиться в спокойной обстановке и не изображать при том из себя это?.. — Ферзь окинул пренебрежительным взглядом фигуру.

— Соображения безопасности, господин куратор. Настольные игры, вроде шахмат, карт и подобных, в отличие от симуляторов реальности, боевиков и прочего, имеют более простую, даже примитивную матрицу и графическую оболочку, так как суть их заключается не в зрелищности, а в стратегии и в математических расчетах. Мне было легко взломать эту платформу и легко ее контролировать, — объяснила Пешка. — В играх более сложных множество сторонних программ и подпрограмм, среди которых легче спрятать шпиона… Искины Подполья часто внедряют в такие игры элементы своего кода… Скажем, встречаются двое в каком-нибудь сказочном виртуальном лесу, чтобы поговорить о деле, а там птица или насекомое, или нечто поменьше, на ветке сидит, смотрит и слушает…

Куратор был далек от сетевых игр и вообще от виртуальности. Виртуальность навевала на него скуку, но служба требовала время от времени окунаться в этот фальшивый мир. Игроманы представлялись ему жалкими, ни на что не способными в реальности, инфантильными личностями, склонными к кибер-онанизму. Сам он придерживался мнения, что, уж если с тобой не хотят трахаться в реале, или тебе самому не по вкусу желающие, то лучше прибегнуть к старому дедовскому способу, сделать это, так сказать, вручную, чем запрыгивать в киберкостюм с сомнительной целью: совокупиться в Сети с анонимной красоткой, в реальности вполне могущей оказаться какой-нибудь сумасшедшей старухой или хуже того — престарелым трансвеститом. Этот агент, отчего-то упорно не желавший примерять на себя иных личин кроме шахматной пешки, хоть и не был в реальности жалок, как большинство игроманов, все же не вызывал у старого офицера симпатий. Отчасти потому, что, все же, он был из числа тех, кто обитал одновременно в реальности и в Сети; отчасти из-за его нелепой склонности к подражанию постапокалиптическим варварам из радиоактивных пустошей древности. Куратор считал его, как и всякого любителя исторических реконструкций, позером и клоуном.

— Итак, — он оборвал пустившегося в разъяснения агента, — слушаю ваш доклад по делу…

Пешка на мгновение запнулась и перешла к докладу:

— Час назад Айн был устранен… вот подробный файл-отчет… — между фигурами, как обычно при каждой их встрече, открылся канал прямой передачи данных.

— Хорошо. Позже я ознакомлюсь с вашим отчетом… Что-то еще?.. — прогрохотал Ферзь.

— Да, господин куратор, — решительным тоном продолжала Пешка. — У меня есть основания считать, что я раскрыт… В связи с этим, прошу вывести меня из игры. Вот рапорт… — Пешка передала еще один небольшой файл.

— Вы говорите о Подполье? — уточнил Ферзь, после короткого молчания.

— Да, — ответила Пешка.

— Подробнее!

— После ликвидации Айна, я обнаружил, что за мной следят…

— Вы ушли от «хвоста»?

— Да, конечно.

— Как прошла ликвидация?

— Выстрел в голову разрывной пулей из самоуничтожающегося пластика. Нейросеть гарантированно уничтожена. Без свидетелей… если не считать «хвоста»…

— Хорошо. Что с «хвостом»?

— Двое, мужчина и женщина, работали в паре — присматривали за Айном до того, как они с Максом встретились… потом я их на время потерял из виду.

— Так все-таки, встреча состоялась…

— Да, господин куратор. В отчете все это есть… Я вышел на Айна через Макса… так что, не мог помешать встрече…

— Продолжайте, агент. Что с этой парой? Кто такие? Подполье?

— Скорее всего… Они были рядом, когда Айн с Максом говорили, и исчезли сразу, как они разошлись. Я решил тогда, что они переключились на Макса но это было моей ошибкой… После устранения Айна, я заметил их снова, порознь… Вначале мужчину, потом женщину. Фото обоих вы найдете в отчете, — сказала Пешка и, помедлив, добавила: — Думаю, они того и хотели… чтобы я их заметил…

— Для чего им это?

— Возможно, чтобы спровоцировать меня на необдуманный поступок, привести в замешательство, заставить нервничать… чтобы я связался с вами… и отследить…

— И вы связались…

— Канал надежен.

— Гм… — Ферзь задумался. — Итак, вы уверены, что подпольщики вас раскрыли.

— Да, господин куратор.

— Хорошо… — проскрипел Ферзь. — Что-то еще?

— После того как Макс с Айном разошлись и, как мне тогда показалось, Макс увел за собой тех двоих, появилась детектив из полиции «Линеи» — бывшая любовница Айна… та самая, которую Подполье использовало вслепую в интриге с разоблачением Айна…