Отчаянная охота - Дейли Джанет - Страница 16

• Предыдущая
• 16/88
• Следующая

Я это к тому, что его сосед заявил, будто он переселился к Киту, чтобы тому было легче расплачиваться за квартиру.

— По-моему, в этом смысле он был настроен весьма серьезно. — Флетчер поднес зажигалку к трубке, раскурил ее и выпустил струйку голубоватого дыма. — А тебе советую, прежде чем к нему отправляться, сначала удостовериться, что он дома.

— Но почему? — Джордана приподняла голову и удивленно посмотрела на отца. — Только по той причине, что у него появился сосед? Но Майк показался мне вполне приличным парнем. Не похоже, чтобы ему вдруг пришла в голову мысль наброситься на меня.

— Нет, конечно. Я имел в виду совсем другое, — в голосе Флетчера слышалось раздражение, и Джордана нахмурилась. — Просто мне кажется, что мы должны уважать стремление Кита к самостоятельности и не соваться к нему, не договорившись предварительно о встрече.

— Полагаю, что ты, как всегда, прав Она опустила глаза, но продолжала рассматривать отца сквозь густые ресницы Ей удалось заметить, что во взгляде Флетчера Смита проступила тщательно скрываемая от посторонних глаз боль Потом он положил руку на лоб, так что она уже не могла разглядеть выражение его лица.

— Что с тобой, отец? У тебя болит голова?

Флетчер Смит, казалось, удивился.

— Голова? — рассеянно переспросил он. — Знаешь, пожалуй, ты и права. Болит.

Джордана поднялась и снова подошла к его креслу.

Поставив свой стакан рядом со стаканом Флетчера, она начала массировать ему плечи и шею.

— Ну как? Лучше?

— Гораздо лучше, — пробормотал Флетчер, чувствуя, как отступает сковывающее его напряжение.

— Если ты отбросишь ложное самолюбие и станешь при чтении прибегать вот к этому, — она похлопала его по нагрудному карману пиджака, где хранился футляр для очков, — то и глаза напрягаться не будут, и голова болеть перестанет. — Джордана стала разминать тренированные мышцы у него на шее.

— Тогда я постараюсь изыскать новую причину, чтобы не лишать себя этой радости. Или обещай, что ты все равно будешь делать мне массаж, — усмехнулся Флетчер — Ты что-то совсем разбаловался! — шутливо пожурила отца Джордана.

— Это все благодаря тебе, — вздохнул Флетчер, сразу сделавшись серьезным.

Джордана поняла, что замечание отца является замаскированной жалобой на недостаток внимания со стороны жены, и быстро перевела разговор на другую тему:

— А что ты поделывал сегодня? — осведомилась она.

— После того как ты ушла, я пил кофе с Максом Сэнгером и его кузеном. Потом… — Стук в дверь прервал его рассказ. — Что такое?

В комнату вошла горничная.

— Вам звонят, мистер Смит. Это ваш адвокат, мистер Блэкберн.

— Благодарю вас, Тесса. Переключите телефон на кабинет.

— Похоже, тебе предстоит серьезный разговор, — заметила Джордана и, захватив свой стакан, направилась к двери. — А я пока приведу себя в порядок перед обедом.

— Хороший же ты друг, нечего сказать! — шутливо обратился к дочери Флетчер — Бросаешь меня в тот самый момент, когда на меня готовится накинуться со своими скучнейшими рассуждениями Блэкберн.

Джордана рассмеялась и выскользнула из кабинета.

Не прошло и десяти минут, как она уже стояла под упругими струями душа, размышляя над словами отца. Да, их с полным основанием можно было назвать друзьями — причем друзьями близкими, закадычными. А такого рода узы подчас связывают людей куда более тесно, нежели узы родственные…

Когда Джордана спустилась в столовую, на обеденном столе времен Французской империи красовалось всего два прибора. Девушка удивилась и встревожилась. Кажется, отец не собирался никуда уезжать… Что могло случиться? Неужели Блэкберн сообщил ему нечто совершенно непредвиденное? Джордана уставилась на резной деревянный буфет, словно пыталась отыскать в его причудливых узорах ответ на мучивший ее вопрос.

Ее размышления были прерваны появлением матери, которая прошла сквозь высокую арку дверного проема, величественная, словно королева На ней было платье из ярко-голубого шелка в старокитайском стиле, а бриллиантовые серьги в ушах отбрасывали радужные искры при малейшем движении головы. Взгляд зеленоватых кошачьих глаз хозяйки дома с неодобрением остановился на простой шелковой блузке Джорданы и ее длинной черной юбке.

— Твой отец сегодня с нами обедать не будет. Кажется, ему понадобилось срочно подписать какие-то бумаги, — небрежно заметила она, тем самым продемонстрировав свою полную незаинтересованность делами мужа. — Так что, как видишь, из всей нашей «большой дружной семьи» за столом сегодня будут только двое — ты и я.

— Как мило! — пробормотала Джордана, усаживаясь по правую руку от матери.

Приобретение мебели различных стилей и эпох и расстановка ее по комнатам являлись любимейшим занятием Оливии Смит. Единственным условием, которое неуклонно соблюдалось в декоре дома при полнейшем разностилье прочих его элементов, был зеленый цвет, доминировавший в отделке. В частности, бархатные светло-зеленые шторы в столовой обладали неуловимым оттенком, более всего напоминающим молодой мох по весне.

Через несколько секунд после того, как дамы уселись, в столовой появилась Тесса и принялась разливать по тарелкам суп.

— Ты идешь куда-нибудь сегодня вечером, Джордана? — осведомилась мать.

— Нет. — Девушка зачерпнула ложку супа и искоса взглянула на эту все еще очень привлекательную женщину. — А ты?

Хотя вопрос был задан тихим голосом, в нем вполне отчетливо проступала язвительная насмешка.

— Нет, я тоже останусь дома. Завтра мне предстоит очень трудный день… надо будет подготовить все для вечеринки Я хочу сегодня отправиться спать пораньше, — заявила Оливия Смит, не подав виду, что стрела Джорданы достигла цели. — Кстати, не могла бы ты завтра мне помочь с приготовлениями?

— Конечно, — благонравно опустила глаза девушка.

Дальнейший их разговор, не прекращавшийся в течение всего обеда, напоминал обмен булавочными уколами, и к концу его Джордана почувствовала себя утомленной.

— Кофе мы будем пить в гостиной, Тесса, — отрывисто заявила Оливия, когда в столовой появилась горничная, неся поднос с кофейным прибором и десертом.

После этого мать и дочь проследовали в другую, еще более роскошно обставленную комнату.

Оливия Смит была настолько изысканной светской дамой, что в ее присутствии дочь постоянно чувствовала себя эдаким неуклюжим подростком. А постоянные подкалывания матери выводили ее из себя, как когда-то в детстве.

— Сегодня ты была на редкость разговорчива, Джордана, — заметила мать. — К своему большому удовольствию, я убедилась, что ты все еще в состоянии поддерживать интеллигентный разговор о политике, театральной жизни и литературе.

— Ты забываешь, Ливви, что в то время, как ты читаешь адаптированные издания романов, я стараюсь прочесть их в неурезанном, взрослом варианте. — Девушка давно уже не называла Оливию мамой.

Ее выпад был оставлен незамеченным — Я в восторге от нашей беседы. Обыкновенно, когда я слушаю ваши с отцом охотничьи байки, у меня от скуки слезы на глаза наворачиваются.

— Возможно, если бы ты попыталась вставить хоть словечко в наши с отцом разговоры, их предмет сделался бы иным, — заметила Джордана; ее всегда раздражала отстраненность, которую Оливия всякий раз демонстрировала за общим столом. — Мы с отцом были бы рады поговорить на какую-нибудь другую тему — «Мы с отцом, мы с отцом»! — передразнила мать, и в ее зеленых глазах промелькнул отблеск какого-то сильного чувства. — Я только это от тебя и слышу. Вы с ним проводите столько времени вместе, что я удивляюсь, как тебе до сих пор не пришла на ум мысль выйти за него замуж! — Тут она недобро рассмеялась, словно обращая свои слова в шутку, но на самом деле радуясь, что ей представилась возможность уязвить дочь.

Слабая преграда, которая до сей поры сдерживала норов Джорданы, рухнула. Девушка буквально затряслась от ярости.

— Как ты смеешь говорить такое?! — во весь голос закричала она. — У нас с отцом общие интересы. И мы любим друг друга. Да, я люблю своего отца, а ты пытаешься представить это так, будто речь идет о какой-то противозаконной и постыдной вещи! Но почему'?! Не оттого ли, что я, в отличие от тебя, способна любить кого-то? Ты ненавидишь меня за то, что я смогла развить в себе чувство привязанности к одному человеку? Одному-единственному? Тебе ведь одного мужчины мало — разве он способен удовлетворить твои аппетиты?

• Предыдущая
• 16/88
• Следующая