Эннера (СИ) - "Merely Melpomene" - Страница 82

Захотелось высвободиться, самовольно выйти на Адана, найти Таль, заставить рассказать всё, что знают. Она сдержалась. Обещала ведь, что не пойдёт к Адану одна, что сначала попробуют вместе разобраться, что же случилось с Тмиором…

Мира шумно выдохнула. Недовольно проворчала, по-прежнему глядя на море:

— Ну и что ты предлагаешь? Будем стоять здесь и искать виноватых?

— Никто здесь стоять не будет, — отозвался Ллэр.

— А что, собственно, вы собрались узнавать у него? — спросила Роми.

— Скорее уточнять. Некоторые подозрительные моменты, совпадения. Осведомленность Самара, поведение Адана, превращения Таль… — он помолчал, словно обдумывал с чего начать. — Так. Может быть, я в чем-то повторюсь. Плевать. Я всё это время считал, Самар ничего не знал, но ошибался. Похоже, самый древний атради умело водил меня за нос. Когда я нашёл его, он выращивал цветочки в глиняных горшках, картошку — за домом, занимался самосозерцанием и был склонен к словесному поносу философского характера… Как такому не поверить? Сейчас склоняюсь к тому, что он всё это время знал абсолютно обо всём, что происходит. Либо никогда не стирал собственную память, либо — восстановил её.

— Битые шары в Пещере Вэра, — пробормотал Алэй.

— А… — выдохнула Роми. — Полностью загруженные капсулы памяти уничтожаются. Почему я раньше не думала об этом? Это ведь очевидно. Он своё жилище построил над входом в Пещеру… и при всём желании его всегда было невероятно сложно найти. Вероятно, пещера как-то экранировала.

— Не думала, потому что не казалось важным, — заявил Ллэр. — Самар мёртв, его тело рассыпалось в пепел, а домик разлетелся на щепки. Вы нашли капсулы, потом стало не до того. Да и сейчас, не в этом суть. Я готов перед каждым словом добавлять «может быть» и «возможно». Нам ничего не известно о том, что конкретно запустило процесс уничтожения. Может, со смертью Самара начался процесс отката только потому, что все изменения держались на его жизненной энергии. Ведь мы не знаем, что он сделал, когда превратил Фахтэ в Тмиор, а вас — в атради. Но когда… Когда его пришли убивать, он не удивился, будто ждал и смирился. Не защищался, не сопротивлялся даже на словах. И он узнал…

Мира почувствовала на себе чей-то взгляд, обернулась, встретилась глазами с Алэем.

— Ты попробовала на нём тот же способ? — тихо спросил он.

Его вопрос не был обвинением, в голосе не было упрека или злости, и всё равно задело. Напугало, причинило боль, заставило заново пережить те ужасные мгновения, когда на её глазах и по её вине умирал Самар. Захотелось оправдаться, найти всему другое объяснение, доказать, что не виновата. Только как? Не говорить же: это не я. Не она, а кто тогда? Кому бы не принадлежал тот голос, именно она позволила подчинить себя.

Алэй ждал ответа. Казалось, они все ждали. Даже Ллэр. Впрочем, почему это её удивляет? Он же сказал, что готов перед каждым словом ставить «возможно». Он ни в чём не уверен, абсолютно всё подвергает сомнению. И её слова тоже. Все попытки убедить в невиновности Адана наверняка воспринимает, как укрывательство. Или ещё что похуже.

Захлестнула обида, чувство вины сменилось злостью.

— Нет, изобрела получше, как видишь. Чтобы уже без осечек, как с тобой, — Мира выдернула руку, усмехнулась, поочередно разглядывая их лица. — Может, доа и атради никогда и не были врагами, но вполне могут ими стать, вам так не кажется?

— Чего? — ошалело спросил Ллэр.

— Ничего! — огрызнулась она. — Адан — мировое зло, Таль ненавидит атради, я убила Самара. Замечательно! Вот и нашли виноватых.

— Ну, — протянул Ллэр. — Если ты так видишь случившееся, — он улыбнулся, — то я могу продолжить ряд. Имею полное право забрать часть лавров мирового зла себе, а то и не часть. Потому что если бы я не влез со своей идеей фикс всё изменить в собственной жизни… Не пошел бы к Самару, не стал бы следить за Таль и её экспериментами в Институте крови… Да и потом… Это же я привёл тебя на Тмиор. Продолжать? — он снова поймал её за руку, Мира попыталась выдернуть, тогда он взял и вторую. Всё так же улыбаясь, посмотрел ей в глаза. Сказал, чуть кивнув в сторону Алэя. — Он «умеет» задать вопрос. Это у меня от него. И мы все много в чём виноваты. Сейчас, раньше, ещё будем. Но в данный момент мы перечисляем факты. Понятно?

Мира послушно кивнула, как-то сразу успокоилась, расслабилась, как будто прикосновения Ллэра обладали магической силой.

— Адан — мировое зло? — спросила Роми.

— Я не знаю, — ответила она, оборачиваясь к ней. — Надеюсь… Нет, верю, что нет, но… Кто-то управлял мной, заставил перенести Тени со скалы на поляну, убить Самара. Самое странное, что он знал, кто я. А я готова поклясться чем угодно, что видела его впервые в жизни! Но он не просто узнал меня, он понимал, что я собираюсь сделать, и даже не попытался остановить. Он словно ждал этого, понимаете? — Мира говорила, уже не думая, как будет выглядеть вся история в глазах Роми и Алэя, поверят ли они ей, сочтут виноватой или сумасшедшей. — Кто-то вынудил меня сделать всё это. Кто-то подчинил моё сознание, перенёс меня с места на место. Насколько я знаю, атради так не умеют. Только мы, доа. Но зачем Адану уничтожать Тмиор?! Это абсурд. Я скорее поверю, что сошла с ума и у меня раздвоение личности, чем в то, что Адан способен сознательно причинить мне вред, — она повернулась к Ллэру, прижалась, почувствовала, как он обнял её рукой за плечи. Еле слышно добавила: — То, что случилось в его квартире, не считается.

— Адану как раз и незачем… Он чистый, изначальный, оригинальный доа. Ему если кого и ненавидеть, так Содружество. Но и то, — пробормотал Алэй. — Я успел с ним поговорить совсем недолго, но достаточно, чтобы утверждать теперь, у него нет подобных замашек. Мне показалось, Адан из тех людей, для которых всё, что им непосредственно не мешает, — не имеет значения, — он усмехнулся. — Злой властелин — не его амплуа.

— Но при этом кое-что в его поведении на тот момент было просто зеркальным отображением одновременных действий Миры, — отозвался Ллэр. — Я видел одну часть и прочувствовал на своей шкуре другую. Я не думаю, что это тоже некое свойство доа как таковых. Вроде способности притягивать к себе.

— Они, кстати, могут ставить автоответчик, — буркнула Роми.

— В смысле?

— «Никого нет дома, дёргайте позже», — ответила она. — Это контролируется с двух сторон. Как же мне надоела каша в голове… — Роми принялась массировать виски. — И эта постоянная головная боль… То не помню ни фига, то всплывает… Вот Адан меня вытащил сюда, а я даже не врубилась. А должна ж была!

— У тебя на Адана вообще непредсказуемые реакции, начиная с Плеши, — ухмыльнулась Мира. — Или тебя вырубает или не врубаешься.

— Может, ты всё-таки его дальняя родственница? — хмыкнул Алэй.

— Что? — Роми нахмурилась, посмотрела на него.

— Адан предположил. В теории, так сказать, можешь ли ты быть его сто раз прабабкой, — он улыбался, но ощущение, что отец Ллэра не шутит — возникло. — Может, ещё одно свойство доа…

— Нет, — уверенно ответила она. — Это не на него реакция. Это реакция на то, что у меня в голове больше информации, чем мой мозг в состоянии обработать. Я не знаю, как не путаюсь в том, что когда было и почему! Я должна знать про доа всё. Что могут, что нет. Как могут… я ведь была сама… и достаточно взрослой, чтобы запомнить. А в итоге…

— В итоге мы уходим от темы, — вмешался Ллэр. — Хотя автоответчик — это хорошо. Это полезно, — он посмотрел на Миру. — Ты понимаешь, о чём она? Сможешь как-то?..

— Смогу что?

— Включить. Не хотелось бы, чтобы он выдернул тебя в самый не подходящий момент.

— Он давно включен, не только на Адана, — хмыкнула Мира. — Удовольствия, когда таскают с место на место, мне хватило, знаешь ли… А поскольку в последние месяцы тебя рядом не было, чтобы спасать, пришлось самой о себе позаботиться. Мне вообще кажется, что на самом деле доа гораздо больше, чем мы думаем. И тот, кто за всем этим стоит, не Адан и не Таль.