Коронный разряд - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 45

Император наверняка оправдал себя тем, что пресек войну за земли и города, спас тысячи жизней подданных ныне мертвого семейства. Император наверняка похвалил себя, что успел отнять добро и земли первым, серьезно и бескровно расширив свой домен и получив дополнительный бюджет на интриги и подкуп собственной имперской аристократии.

То, что думали чудом выжившие представители тщательно уничтожаемого рода, никого не интересовало. Собственно, они и не собирались сообщать никому свое мнение, вложив все силы и средства, чтобы как можно быстрее покинуть бывшую родину, пока до них не добрались убийцы.

На востоке их ждала Япония и смерть, на юге — тщательно охраняемая граница и смерть, на западе — наркоторговцы, нукенины Тибета и смерть. На севере же были бестолковые соседи-варвары, которые не отличали их на лицо, оттого относились ко всем с одинаковым покровительственным и обидным дружелюбием — как к младшему брату, шумному, задиристому, но такому забавному.

Спаслась в основном молодежь, что и стало главным фундаментом дальнейшего выживания. Потому что старики не помнили, не умели и не желали бы работать, полагая физический труд унизительным для своих прежних титулов и приближенности к правителю Поднебесной. А вот молодые — не чурались.

Мертвый род, единственной силой которого была память, моментально выучил язык и вжился в дальневосточные реалии. Собственно говоря, кроме памяти и двух (уже) языков, они ничего не умели — но этого было достаточно, чтобы работать вокруг границы, помогая поездам и грузам преодолевать языковой барьер двух наций. Еще они умели рявкнуть на китайского чиновника так, как может только аристократ, не предполагающий ни капли сомнения в своем на это праве. Действовало отменно и решало огромное количество проблем. Ну а того крошечного количества Силы, которое к своей беде род не культивировал от поколения к поколению, оказалось достаточно, чтобы остаться без постороннего влияния и принуждения «работать на кого-то» за гроши. Желающих, к слову, было достаточно.

Там, где грузы и поезда — там, через какое-то время, появился и я.

Нельзя сказать, что наша встреча была случайным совпадением. Просто я задал вопрос, сформулировав проблему, а мне посоветовали к ним обратиться. Мне были нужны логисты, способные направлять грузы по стране- логисты, готовые помнить не только всю номенклатуру с правилами перевозки. Важным было иное — помнить, что НА САМОМ ДЕЛЕ едет в вагоне, и куда ему следует прибыть вне зависимости от того, что указано в транспортной накладной. И не доверять эти данные никакому компьютеру. Желательно — не доверять даже бумаге.

Мне порекомендовали китайцев. Мы встретились, обговорили задачу. Мне продемонстрировали их возможности по запоминанию информации — я впечатлился. В ответ продемонстрировал им масштабы, объемы перевозок и обозначил номенклатуру. Сотни составов: танки, вертолеты, ракетные дивизионы, средства РЭБ, артиллерия, вагоны с оружием и боеприпасами — все, что покупалось и продавалось, но на те дни, недели, месяцы, пока груз шел от продавца к покупателю, по всем документам было лично моим. Моя личная армия — сроком от дня до месяца, которая постоянно обновлялась, за хранение и перевозку которой мне доплачивали, и которую я мог развернуть в любой момент, в любой точке страны, посадив за штурвалы и орудия дружественные наемные подразделения. Китайцы встали в ступор на десяток минут. Затем предложили свои услуги буквально за еду.

Просто потому, что тут их дар — глупый, слабый, бесполезный дар идеальной памяти был необходим. Потому что мое представление — Император — встреченное тщательно скрытыми смешками и затаенными в уголках губ ухмылками, обрело смысл. А значит, они продолжали линию своей династии — запоминая то, что нужно трону.

Сейчас же их служение получит новую награду, а дар — новую, бесценную грань. Двое лучших из рода попадут в одно из самых охраняемых хранилищ Российской Империи и будут листать документы, окидывая каждую страницу взглядом на какое-то мгновение — до того, как перелистнут на новую, а затем еще одну, пока все листы и все подшивки с ними не кончатся. И станут делать так двое суток, переходя от стеллажа к стеллажу, ничего не разыскивая и не делая приоритетов. Мимолетного взгляда будет достаточно, чтобы запомнить все, а потом восстановить в памяти и перенести обратно на бумагу.

В мире, где люди наделены удивительными талантами, странно бояться записывающей техники и артефактов, но не бояться людей, владеющих зрением и слухом. Нет ничего совершенней человека, и недооценивать его, даже самого слабого, станет огромной ошибкой.

Император Поднебесной наверняка даже не понял, что он потерял. А потерял он в первую очередь верность некогда преданных ему людей — людей, в сути которых помнить и никогда не забывать добро и заботу.

«Мы многое можем рассказать про родину…» — эхом прозвучало в памяти голосом старшего моих китайских друзей, с которых слетели все прежние клятвы верности в миг лишения герба.

Родители начали учить их с самой юности и немало успели передать. Не зря же император так методично их выкашивал, желая, чтобы знания рода ушли с ними в могилу. И ведь почти получилось — от семейства, в котором насчитывалось под тысячу человек, их осталось всего двенадцать.

Впрочем, тут бы с местными тайнами разобраться. ИСБ — структура запасливая и методичная. Знаний и аналитики про местных князей, графов и влиятельных людей наверняка накоплено немало.

Упаси высшие силы использовать их в шантаже — реакция на такое предсказуема и не предвещает ничего хорошего тому, кто рискнет манипулировать высокородным. Так что мелкие и крупные грехи меня не интересуют.

Куда важнее иная грань, на которую я всерьез рассчитывал. А именно — дружба.

Есть мнение, которое я всецело поддерживаю, что подружиться с князем или сильным аристократическим родом невозможно. Движимые благом для чужого рода, все ваши чаяния совсем скоро обернутся либо тем, что вы станете им слугой, либо вас используют в ответ на ваш благородный порыв. В лучшем случае — получится честная сделка, где вы отдаете и получаете что-то взамен.

Но есть один нюанс, который редко рассматривается. Ведь аристократ — неразрывен со своим прошлым. Все деяния его предков — в его крови, и вся честь рода — состоит из эха деяний в истории.

И вот во всем, что касается прошлого — уже нет месту торгу, коварству и сделке. Это настолько свято, что если прийти к аристократу и сделать одолжение не ему, а его прошлому — эмоции и ответ будут самыми честными.

Но для этого надо знать об аристократе нечто большее, чем знает о себе и былом он сам. То, что наверняка накопило за годы и знает ИСБ, но никогда не будет использовать — потому что этим вполне хватает и шантажа, с таким прикрытием от гнева и мести, как император самолично.

— Приехали, Максим Михайлович, университет, — вывел меня из рассуждений водитель.

— Спасибо, — поблагодарил я его и выбрался из салона.

Место встречи с Артемом мы обговорили заранее — возле входа, справа.

Собственно, там он и обнаружился, скучая в одиночестве на свободном от людского моря пятачке — такую массивную фигуру все предпочитали обходить заведомо.

— Привет, как дела? — Спросил он до неприличия бодрым голосом.

Вот кто сегодня спокойно спал.

— Я готовлюсь стать другом очень многим людям. — Честно и размеренно ответил я и тут же возмутился. — Что ты так смотришь подозрительно? Что ты за голову-то схватился? Что опять не так?!

Как подсказывает теория, людям с комплекцией Артема крайне не желательно прыгать на черепичную крышу, ходить по тонкому льду и кричать «Помогите!», потому что от такого рева все, кто мог бы помочь, на всякий случай разбегаются.

Теория, между тем, подкрепляется рядом достоверных слухов и фактическими данными прошедшего года: свежей заплаткой на крыше старой княжеской башни, под козырьком которой свили гнездо сокола, а так же многочисленными знаками «Осторожно, тонкий лед!» заполонившими заснеженный берег за какую-то одну ночь. К слову, несмотря на то, что Артем в те времена меня избегал, даже тогда я нашел время поддержать друга: подкармливал соколов самостоятельно, а все предупреждающие знаки в городе для пущей убедительности снабдил обращением «Артем!». Обращения совершенно по-хамски замазали на третий день…