Максимальная справедливость (СИ) - Айдарин Николай - Страница 32

— Потрескалось, говоришь? — шеф злобно и недоверчиво на него посмотрел. — Ты понимаешь, что несёшь?! Может, у тебя мозги спеклись от выстрелов охранников?

— Я знаю, что это стекло не могло потрескаться, — пробасил майор. — Оно должно гнуться, но я знаю, что я видел! Пуля…

— Не было там никакого пистолета! — крикнул на него шеф. — Мы всё обыскали, вылизали всю территорию вдоль и поперёк, даже кабинет его проверили. Ни пушки, ни пуль, ни следов от них. Ни-че-го!

— Видеозапись…

— На которой ты вламываешься в его кабинет, разносишь ему окно его же шкафом, а после выбрасываешь Измайлова на улицу словно мусор, попутно расстреляв его из табельного, чтобы не орал. И пулевых ранений не было у охранников. Всё, приплыл ты! Финиш, конечная!

— Зараза!

Макс тут же просёк, что его подставили. И не просто так, а весьма грамотно. Подкупили охранников, убрали раненых куда подальше, изменили видеозаписи камер наблюдения, избавились от Измайлова и обвинили во всём него. При этом все его показания не подтверждаются ни одной уликой, пистолета и пуль тоже нигде нет. Выходит, что он — лжец, а все вокруг — пай-мальчики. Уроды!

И Измайлов начал что-то говорить про жертв, что они якобы что-то собирались сделать, вроде как по смыслу нехорошее, а он, герой такой, пытался их остановить. Но не договорил.

Ладно, все выше обозначенные факты можно принять во внимание, но одна вещь его очень здорово смущала. Можно предположить, что есть некто, кто стоит за всем этим, кто не желает выходить из тени и принимать на себя всю ответственность, готовый прикончить всякого препятствующего ему и даже подставить невиновного. Он внезапно узнал, что Макс что-то пронюхал и решил наведаться к Измайлову посреди ночи. Не трудно догадаться, зачем полицейский с не самой хорошей репутацией срочно бросает все дела и без ордеров летит на всех парах в охраняемую башню. Предпринял меры, быстренько устранил Измайлова, прежде чем тот выдал все секреты, подчистил вокруг, прибрался и свалил всё на этого копа. Это допустимо, чтобы быть реальным, даже весьма вероятно. Но какого хрена тогда получилось так со стеклом? Оно не должно было потрескаться от обычной пули!

Природная способность видеть заговоры повсюду любезно предложила ответ. От Измайлова хотели избавиться независимо от прихода Макса. Ударопрочное современное стекло заменили на обычное, дешёвое, выплавленное по технологии, которой уже несколько сотен лет. А Макс просто подвернулся под руку.

Макс в приступе задумчивости сел на жёсткую неудобную кровать и подпёр подбородок кулаком.

— Вот! — торжественно протянул шеф. — Вот она, мысля-то как попёрла! Ты наконец-то начал осознавать, в какую глубокую задницу ты залез. Вот сиди здесь и смотри вверх, может, и увидишь сфинктер над башкой! Только через него ты всё равно не пролезешь.

Шеф окинул взглядом силовую стену и осторожно тронул её пальцем. Синяя полупрозрачная стена тут же дала искру, и он резко, с возгласом, отдёрнул палец.

— Надёжная, — пробормотал он, уходя прочь. — Этот козёл никуда отсюда не денется…

Вскоре шаги удалились, и Макс уже было подумал, что он остался в гордом одиночестве, но его размышления прервали из соседней камеры.

— Ну и засранец у тебя твой начальник, папаша! — с чувством сказал парень, вставая со своей койки.

Он был высокий, худой, в мешковатой одежде, с длинными прямыми как спагетти светлыми волосами и с шапкой на башке. Двигался он немного боком, словно пританцовывал. Но больше всего Максу запомнилось его лицо: обычное, не обременённое излишками интеллекта, но при этом при каждой фразе обязательно что-то театрально выражавшее.

— Панк? — попытался опознать субкультуру Макс.

— Ась? — удивился парень, вытянув лицо. — Не, я на хип-хопе вишу. А ты за что сюда попал? Вот честное слово, папаш, первый раз вижу копа в его же застенках!

— Меня подставили, — чётко ответил Макс и растянулся на своей койке, демонстрируя, что чесать языком у нет никакого желания.

Парень постоял-постоял, подумал, стоит ли продолжать разговор, после чего пришёл к отрицательному выводу и вернулся на свою койку, тоже лёг на неё. Но прошла буквально минута, и он сдался:

— Что-то ты молчаливый какой-то.

— Какой есть, — буркнул Макс.

— Ладно, я тогда буду болтать за двоих! Вот ты сказал, что тебя подставили, ну и так уж получилось, что я слышал твой разговор с этим пузаном. И вот что я тебе скажу: нас всех здесь подставили! Хотя, кроме тебя и меня здесь никого нет…

Макс закатил глаза. Очередной идиот, которому не хватило мозгов не нарушать закон, талдычит о том, что он якобы не виноват. И что мозги ему чистить будут вовсе не за его провинность, а за чужую, а он просто оказался не в том месте и не в то время. Он беленький и пушистый, он никого не убивал, не грабил и не насиловал. Хотя, на убийцу этот парень не похож, а их Макс повидал за годы службы предостаточно. Парень был кем угодно, но не убийцей. Хотя, есть ещё целая кипа других тяжких преступлений, за которые полагается смертная казнь или практически полное стирание личности.

— … вот представляешь, — продолжал тем временем говорить неугомонный парень. — И после того, как я выпил всего литр пива и захотел в туалет, этот дегенерат-бармен заявил, что толчок для клиентов сломан, а в свой он не пустит! Вот козлина, да? Опоил, значит, меня сначала этот бес коварный, а потом стал мучить угрозой разрыва мочевого пузыря! А если бы он реально лопнул? Меня прижало прям капитально, будто неделю не ссал! А он, типа, упёрся рогом и ни в какую! Я уже сижу, чую, как плотину прорывать начинает… Ну и выбежал на улицу за угол. Там места не особо было, так что я ткнулся в первый попавшийся закуток, где кошаков поменьше, расстегнул ширинку и начал поливать какую-то стену. Меня ка-а-ак током шибанёт! Из шланга реально дым пошёл, отвечаю! Я думал, что всё, накрылся он, стал жареной колбаской. Ну, я валяюсь, значит, под той стеной, над ухом что-то завывает, гляжу — бармен выбегает. Выпучил свои жабьи глазки на меня, трёхэтажным матом поливает, а я же не слышу ни фига, а в туалет всё ещё хочется! Ну, я и полил его пижонские брюки с ботинками. Так он меня избил и заяву накатал «о нанесении морального и материального вреда»! Ну не урод он, а? Папаш?

Парень замолчал и уставился на Макса в ожидании ответа. Макс этого, конечно не видел, но зато спустя некоторое время ощутил на себе его выжидающий взгляд, поднял голову с кровати и ответил только ради того, чтобы тот от него отстал:

— Согласен.

При этом Макс ответил вполне честно, поскольку он считал, что в данной ситуации бармен просто обязан был пустить его в свой туалет. Разрыв мочевого пузыря — не шутки. Другое дело, что этот парень мог вполне нагородить ему с три короба, выставить себя в лучшем свете, жертвой обстоятельств, а вовсе не их инициатором.

— Во, чёткий мужик! — довольно оскалился парень. — Меня Андрюхой звать, если что. А тебя, слышал, Максом, да? Макс, Макс, Макс… Максим, Максимка, Макселло, во! Будешь Макселлой, ты же не против, да? А то есть у меня уже один знакомый Макс, надо вас как-то различать. Тоже чёткий пацанчик, но он мне денег должен, падла, целый месяц не отдаёт.

— Андрей, — Макс подал голос.

— Не-не-не, — тут же запротестовал тот. — Только не Андрей, так меня батя называл! Скотина редкостная! Он бил меня часто в детстве ни за что, а потом и вовсе ушёл в магаз за сигаретами, когда мне было четырнадцать. Видать, до сих пор их где-то ищет, я его с тех пор не видел, ну и хрен с ним, без него проще. Зови меня Андрюхой! Но только не Дроном и не Андроном, ненавижу этих жестянок! И не Эндрю, а то звучит так, будто я из этих… ну ты понял.

— Андрюха! — Макс не выдержал. — Ты когда-нибудь заткнёшься?

Прозвучало это очень грубо, резко, но на Андрюху это не произвело должного эффекта.

— Так тоска же смертная! — обиженно воскликнул он. — Я тут всю ночь один, как лось из Самарского зоопарка, просидел! Мужик, имей совесть, дай наболевшее высказать!