Поверь в мечту - Дайер Дебра - Страница 5

• Предыдущая
• 5/66
• Следующая

– Меня абсолютно не интересует, что на уме у мужчин, мистер Кинкейд.

– Прежде всего я не сторонник рабства. – Голос Спенса звучал ровно и спокойно, но в глазах разгорался опасный огонек.

– Да что вы? Никогда бы не подумала, зная, с кем вы водите компанию!

– Значит, Оливия вам здорово досаждает?

– Друзья Оливии Фонтейн не могут рассчитывать на радушный прием в этом доме. – Тори демонстративно повернулась к нему спиной и направилась к выходу. Каблучки ее сердито стучали по деревянному полу. Распахнув дверь, она оглянулась через плечо и жестом дала понять Кинкейду, что ему следует покинуть этот дом.

Но он не двинулся с места. Он по-прежнему стоял посреди гостиной и молча ее разглядывал. Через несколько томительных секунд она пришла к выводу, что он не просто занимает большую часть комнаты – от него исходят магнетические волны, воздух пульсирует вокруг его тела, и тут же вспомнила, каким она увидела его сегодня утром – нагим и прекрасным. Она моргнула, стараясь поскорее отогнать недостойные леди воспоминания.

– Я бы не назвал Оливию Фонтейн своим другом, – примирительно произнес он.

– Я полагаю, это потому, что вы больше, чем просто друзья. – Виктория сама не заметила, как руки ее нервно сжались в кулаки при этих словах.

Кинкейд покачал головой и потер шею, словно у него заныли мышцы. Губы его неожиданно расплылись в мальчишеской улыбке.

– Что ж, все мы иногда ошибаемся.

– Наверняка так говорит каждый преступник, пойманный с поличным, – холодно отозвалась Тори, не желая самой себе признаться, что сердце ее начало биться чаще при виде этой улыбки. Он, несомненно, опасен.

– Поверьте, когда я пришел туда вчера вечером, я вовсе не собирался сводить близкое знакомство с кем-либо из обитателей дома. – Он смущенно потер щеку.

– О да. – Тори улыбнулась, – Разумеется, большинство мужчин ходят к Оливии только затем, чтобы поболтать о пустяках.

– В любом случае я никогда не навязываю женщинам свое общество против их воли.

Единственным ответом на эту реплику были насмешливо поднятые брови.

– Один из моих друзей пригласил меня…

– Ах вот как! Значит, это он во всем виноват?

– Так и есть. – Спенс замолчал и некоторое время внимательно вглядывался в лицо Тори, будто пытаясь угадать, что она прячет под маской сдержанной леди с безупречными манерами. Словно он знал, что ей есть что скрывать. – Мисс Грейнджер, не знай я, что это невозможно, я подумал бы, что вы ревнуете.

– Что?! – Тори пришла в ярость от такой наглости и одновременно удивилась его проницательности. – Ах вы, высокомерный, самоуверенный…

– Не надо так много слов, леди. Но знаете, вы так прелестны, когда сердитесь. – Он придвинулся еще ближе. – Ваши щечки заалели, как розы.

– Не разговаривайте со мной, как со школьницей! – Тори отступила на шаг.

– О нет, вы не школьница. Вы женщина. – Взгляд его нарочито неторопливо скользнул с ее окрашенных румянцем щек на блузку, под которой от учащенного дыхания грудь поднималась весьма заметно. Потом Кинкейд снова взглянул ей в лицо, – И очень красивая женщина, должен сказать.

Тори задохнулась и вдруг напряглась, словно он коснулся ее груди не взглядом, а рукой.

– Мне безразличны ваши слова, – заявила она, отступая. Хорошо бы это было правдой, а то от его близости и бог знает от чего еще у нее мысли путаются в голове. – Советую вам испытать свое очарование на ком-то, кто не знает, насколько вы порочны.

– А вы, выходит, знаете? – Кинкейд неумолимо придвигался к ней. – Вы все обо мне знаете? И кто же я? Негодяй, насилующий невинных женщин после завтрака, обеда и ужина?

– А я должна поверить, что вы милый, наивный паренек, которого соблазнила дурная женщина? – Тори растерялась – отступать дальше было некуда. Ее спина коснулась стены.

Он улыбался и подходил все ближе. Теперь их разделяло всего несколько дюймов, и она могла разглядеть каждую точку в его золотистых зрачках. Как он близко… Слишком близко!

– Когда я был ребенком, я обычно старался читать не те книги, что мне советовали родители, а те, что находил я сам, а они считали дурными.

– Это меня не удивляет, – бросила Тори, пытаясь продвинуться вдоль стены и тем самым ускользнуть от опасной близости. Но Кинкейд пресек ее попытку сбежать, опершись рукой о стену над ее плечом.

– Однажды в кабинете моего отца я нашел книгу в яркой обложке и с многообещающим названием. Я спрятал ее под рубашкой и убежал в холмы, неподалеку от дома – там никто не мог меня видеть.

Это невозможно, невыносимо! От его большого тела исходил жар. И этот огонь не просто согревал ее, он порождал где-то внутри ее ответное горение. Еще немного – и огонь поглотит ее, и она попадет в ад…

– Я ожидал, что в книге будет много стрельбы, погонь и… – он усмехнулся, – красивых женщин.

– Мистер Кинкейд, – предостерегающе проговорила Тори, одарив его взглядом, который многих наглецов до него обратил в бессловесные статуи.

Но этот только подмигнул и продолжил:

– Содержание оказалось несколько иным, но книга увлекла меня. Я читал ее тайком, прятал под кроватью…

Она чувствовала его дыхание на своей щеке – теплое и свежее, как трава после дождя.

– Только дочитав почти до конца, я сообразил, что мой отец наклеил обложку от какой-то глупой книжки на «Одиссею» Гомера.

Его глаза сияли. Они притягивали ее, как лампа мотылька. Такие глаза – гибельная ловушка для женской души.

– Я пытаюсь вам объяснить, что иногда, чтобы разобраться, что же перед вами, нужно время… И что обложка не всегда совпадает с содержанием.

– Когда мой отец давал мне читать книги, ему не приходилось переклеивать обложки, и я всегда знала, что именно читаю, – сердито пробурчала Тори.

– А когда вы слышите, что мужчина проводит время с дурной женщиной, вы сразу же можете точно сказать, что он за человек?

– Нетрудно понять, что вы собой представляете. – Она вздернула подбородок. – Достаточно увидеть, как вы ведете себя здесь и сейчас.

– И как же я себя веду? – Он наклонился, и его губы чуть коснулись кончика ее вздернутого носа. – Как мужчина, который встретил красивую женщину?

Виктория с силой прижала ладони к стене за спиной – больше всего ей хотелось протянуть руку и коснуться его. Нет, не просто коснуться, а прижаться к этому сильному, большому, горячему телу. Ей казалось, что кости внутри тают, а кровь уже давно превратилась в огонь.

– А как насчет вас, мисс Грейнджер? – вдруг спросил Спенс, и ей показалось, что золотистые глаза видят все ее секреты.

Виктория снова сделала попытку отодвинуться, стремясь ускользнуть от пронизывающего, всезнающего взгляда, от смущающего ум и душу жара, который исходил от тела Кинкейда. Но тут он опустил руки ей на плечи, и она поняла, что ей некуда убежать и негде скрыться от него. Прикосновение было едва ощутимо – он лишь слегка касался ее плеч, а пальцы его нежно ласкали кожу над краем ее крахмального воротничка. Кинкейд как будто плел вокруг нее сверкающую паутину, из которой, по правде говоря, вовсе не хотелось убегать.

– Вы не имеете права…

– Что вы прячете там, внутри, под маской?

Должно быть, он вдохнул в себя весь воздух. Она не может больше дышать, не может думать… но чувствовать, к сожалению, может.

– У вас чудесные губы. – Его горячее дыхание обжигало висок, она слышала громкие удары его сердца. Или это ее собственная кровь шумит в ушах? – Они созданы для страстных поцелуев.

– Мистер Кинкейд, я требую, чтобы вы отошли от меня! – То, что задумывалось как сердитый окрик, прозвучало еле слышной мольбой.

– А как вы чудесно пахнете. – Его губы коснулись завитков волос на девичьей шее, пока трепещущие ноздри впитывали ее запах. – Так пахнут розы в саду после дождя…

Голос, дыхание, жар его тела словно окружили ее золотистым дождем. Тори позволила себе забыться и вдруг услышала полустон-полувздох. Этот звук – предательски страстный – сорвался с ее губ.

– У вас наверняка очень длинные волосы. Наверное, ниже талии. Вы распускаете их когда-нибудь? Чтобы они мягкими волнами спадали по спине? – Теплые губы прижались к ее виску. – Они прекрасны – шелковистые, блестящие, а на солнце кажутся золотыми, почти рыжими!

• Предыдущая
• 5/66
• Следующая