Краути (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 32

Взглянув друг на друга с неописуемыми выражениями лиц, они рухнули на пол в молитвенных позах и закрыли головы руками, отгораживаясь от всего мира.

Кие уже не кричала, она рыдала, присев на корточки и раскачиваясь из стороны в сторону.

Такое положение вещей сохранялось довольно долго, пока в комнату не влетел переполошенный доктор Илли и не споткнулся о распластавшегося Хайси. Не удержавшись на ногах, он упал, но тут же вскочил. Окинув взглядом представившуюся ему картину, доктор не стал задавать глупых вопросов и нелепыми прыжками, словно хромающее кенгуру, помчался к Аурин. У ее постели он притормозил, а потом и вовсе остановился. Того, что он увидел, ему хватило с лихвой, но все равно, словно не веря собственным глазам, он упал на колени, схватил безжизненную руку, проверяя пульс.

— О боги, — простонал он, — нет. Только не это.

Илли обхватил голову руками.

— Как же так? Почему? Почему, боги?

Некоторое время он раскачивался, бормоча одну и ту же фразу, но потом, понимая, что уподобляется остальным, с трудом взял себя в руки. Побледнев так, что цветом лица стал схож с покойницей, доктор встал и пошатываясь, направился к служанке.

— Когда это случилось? — спросил он дрожащим голосом.

Кие ни на что не среагировала. Тогда Илли рывком поставил ее на ноги и влепил звучную оплеуху.

— Я спрашиваю: когда? Ну?

— О господин, — прошептала служанка, — ничего не знаю. Ничего, клянусь вам, господин! Я не будила ее, как вы велели! А утром, уже солнце давно взошло… Я не хотела ничего плохого! Я только немного потрясла ее за плечо. Она была такая холодная! О-о-о!!!

Кие опять зарыдала. Доктор, забывшись, сунул в рот край бороды и долго жевал ее, глядя сквозь служанку.

— Это неспроста, — прошамкал он невнятно, — неспроста. Ее в сон клонило? Она хотела спать?

— Вчера, да, господин. О, я не виновата!

— Хватит выть! — рявкнул доктор так, что борода выпала изо рта, — допекла ты меня, дура! Палка по тебе плачет!

Палка Кие не пугала. Она утерла слезы и с надеждой посмотрела на него. Палка плачет, это просто чудесно. Лишь бы не топор.

— Что она ела?

— Как обычно, господин, — и Кие скрупулезно перечислила все ингредиенты блюда.

— Кто принес еду?

— Я, господин.

— К ней кто-нибудь прикасался?

— Только я и госпожа, — она всхлипнула.

— Потом поревешь. У нас для этого будет много времени. Очень много, — совсем тихо добавил доктор, — она ела что-нибудь еще? — это было сказано вовсе безнадежно, поскольку он знал, что ничего сверх того, что ее заставляли съедать, Аурин не съела бы ни за какие блага в мире.

Но Кие добросовестно ответила на этот вопрос:

— Нет, господин.

— Значит, она пообедала, а потом ей захотелось спать?

— Да, она пообедала и выпила настой из трав.

— Настой? Какой настой?

— Тот, который вы прислали, господин.

— Я прислал? Когда? — глаза доктора округлились.

— Вчера, господин, — Кие немного удивилась его забывчивости, — Хилле передала мне его и сказала, что это вы так распорядились.

— Кто тебе его передал?

Доктору Илли стало нехорошо. Он долго смотрел на недоумевающую Кие безо всякого выражения до тех пор, пока она снова не начала плакать.

Наконец, он встрепенулся, возвращаясь на грешную землю.

— Проследи, чтобы сюда никто не входил.

Подойдя к стражникам, доктор пнул одного в бок носком башмака.

— Вставай.

Тот подскочил, с ужасом смотря на него.

— К двери — и никого не впускай. И не выпускай, — добавил он, мельком взглянув на Кие, — может быть, тогда тебе удастся сохранить свою никчемную голову на плечах. Все ясно?

Тот торопливо закивал.

Шаркая ногами и сгорбившись, Илли вышел в корридор. Ему очень не хотелось никуда идти, гораздо лучше теперь было бы выпить какого-нибудь быстродействующего яду, все милосерднее, чем то, что его ожидало. Но идти было нужно.

Доктор отправился к госпоже Томин, твердя себе, что она мудра и примет наилучшее решение. Но в глубине души понимал, что просто не хочет идти к князю.

Госпожа Томин услышала новость и побледнела так, что Илли испугался до дрожи в коленях. Она вскочила с легкостью молодой девушки и метнулась к нему.

— Что ты сказал? Что ты сказал? Повтори.

— Она умерла, госпожа. Но если быть совершенно точным, то ее убил яд.

— Ты хочешь сказать…, - госпожа посмотрела на него расширенными глазами, — что яд трескучки все-таки сделал свое черное дело?

— Это был не яд трескучки, госпожа.

— А что именно? Ты хочешь сказать…

Ему было очень трудно что-то делать, но Илли все-таки кивнул.

— Этот яд ей поднесли, прикрываясь моим именем, госпожа. Однако, я знаю, кто это сделал.

— Кто? — госпожа уже догадывалась, но предпочитала все же услышать.

— Хилле. Служанка госпожи Рэкти.

Госпожа Томин едва не вскричала: "Я знала!", и закусила губу. Она медленно подняла руки к горлу, издавая при этом полузадушенный полузвук — полухрип.

— Безумец, — прошептала она, — ты понимаешь, что будет, когда Тэнмир узнает?

Илли кивнул. В данный момент он больше всего напоминал утопленника, пролежавшего на дне около двух недель.

— Зачем ты пришел ко мне? — голос госпожи, и без того тихий, медленно угасал, — ты хочешь, чтобы я пошла к нему? Нет. Этого я не сделаю. Ни за что.

Она только представила себе эту картину, как ее пробрала дрожь с ног до головы.

— Даже не думай об этом. Ясно?

— Но что-то делать нужно.

— Нужно.

Доктор Илли пару минут смотрел на нее, ожидая того самого мудрого решения, но ничего путного не дождался. Госпожа Томин молча стояла напротив него и смотрела сквозь него на противоположную стену. Но можно было поклясться, что она ничего там не видела. Врач тяжело вздохнул, понимая, что именно женщина сейчас чувствует. Так они и стояли друг напротив друга почти без движения и абсолютно тихо несколько томительных минут.

Наконец госпожа Томин легким жестом проверила сохранность своей прически и оправила платье.

— Пойдем.

— Госпожа… куда?

— К ней.

— Она умерла, госпожа. Я не мог ошибиться.

— Я знаю. Пойдем, — ее голос стал тверже.

Илли машинально развернулся и отправился за ней следом, сосредоточенно глядя прямо перед собой. Он не понимал, для чего госпоже понадобилось смотреть на мертвое тело, но выяснять это считал напрасной тратой времени.

Однако, когда они дошли до комнаты Аурин, то сразу поняли, что опоздали. В комнате, помимо двоих охранников, находилось еще четверо. Госпожа Томин огляделась и увидев сына, стоявшего у постели умершей, направилась к нему. Она выглядела так, словно шла прямиком на эшафот.

— Сын мой, — пролепетала женщина.

Князь не сразу повернул к ней голову. Но когда она видела его лицо, все слова застряли у нее в горле.

Окинув ее пустым взглядом, князь повернулся к остальным.

— Илли, — проговорил он.

Доктор схватился за сердце и рухнул на пол. Равнодушно понаблюдав за его корчами, князь велел стражникам:

— Уберите его.

— Да, господин.

— И всех остальных тоже.

Кие поняла быстрее всех, что это означает и завыла.

— Нет, господин, не надо! Я не виновата, клянусь богиней, я не виновата, я не знала, я думала…

Но господину, видимо, было совершенно неинтересно, что же она думала, потому что он отвернулся и увидел мать. Пару секунд вспоминал, откуда она здесь.

— А, это вы.

— Илли не причем, сын мой, — торопливо заговорила она, — кое-кто просто воспользовался его именем, чтобы передать яд.

— Кто?

— Хилле.

— Кто такая Хилле?

— Служанка Рэкти, — уже гораздо громче и тверже отозвалась госпожа.

Она ожидала какой-нибудь реакции, но ничего не заметила. Князь только едва заметно кивнул головой и продолжал:

— Вы знаете, что вам нужно делать. Займитесь. Все должно быть так, как полагается. И я уверен, что вы не пренебрежете ни единой мелочью.