Запретное путешествие 2: Реквием (СИ) - "Има-тян" - Страница 69

Поддавшись любопытству, всё же решаю сначала подойти и рассмотреть клинок, постоянно озираясь по сторонам и украдкой смотря на дерево. Но листва была настолько густая, что невозможно было что-то разглядеть. Прерывисто дыша, я прошлась взглядом по всей длине оружия, узнав в нём ритуальный кинжал с зазубринами по краям и переплетённой рукоятью. Но внезапно снова услышала короткое урчание со стороны, и с дерева молниеносно спрыгнул очередной самец. Завизжав от испуга, я стремглав устремилась на середину озера, успев несколько раз споткнуться о гальку на дне. Последний такой «камень преткновения» приносит несусветную боль, и я хватаюсь за пальцы ног, еле удерживая равновесие в воде, повизгивая и поскуливая. В ту же минуту с берега раздаётся заливистый басистый смех, и я оборачиваюсь, увидев хохочущего Тодинда.

- Ах ты, тупоголовый салага! Ошибка генной инженерии! Да чтоб тебе гхекуоны яйца оторвали, хренов комедиант! Я чуть Кетану душу не отдала. Какого к’жита ты тут делаешь?

- Слежу, чтобы моментом никто не воспользовался, пока ты тут прохлаждаешься, – посерьёзнев от моих красноречий, ответил Весельчак и привалился спиной к стволу дерева, сложив руки на мощной груди.

- В охранниках не нуждаюсь. А в наблюдателях тем более, – всё ещё пыхтя от злобы, для верности прикрываю руками грудь, не решаясь выйти из воды. Хотя плевать! Пусть смотрит. Гордо вскинув подбородок, опускаю руки и дефилирую по направлению к берегу, замечая по пути огромный плоский валун в сторонке. Вот как раз там-то я и усядусь, чтобы отстирать вещички. Всё равно от палящих лучей светила тонкая ткань высохнет моментально.

За всеми моими действиями неустанно наблюдает злосчастный самец, в удивлении вскинув надбровную дугу. Но даже не шелохнулся, не отошёл от дерева. Притаился и нагло пялится. Раздражённо хватаю одёжу и направляюсь к огромному камню. Забираюсь на него и отворачиваюсь от юнца, начиная непринуждённо заниматься своими делами. Но спустя время, когда я уже почти достирала последнюю штанину ласин, услышала лёгкий всплеск воды позади. Обернувшись, я сразу обомлела, стоило завидеть приближающегося ко мне хищника в полной наготе. Нет бы отвернуться или подскочить, возмущённо заорав, так нет же, сижу и как завороженная пялюсь на вздымающийся мощный торс, на соблазнительные кубики пресса под упругой молодой чешуйчатой кожей светло-зелёного оттенка, на которой виднеется свежий шрам от ранения. А затем встречаюсь с омутами голубых глаз, в которых тотчас утопаю без остатка, замечая, что самец уже подошёл вплотную и упёрся когтистыми руками в камень. Разум в одночасье обволакивает масленичный сладко-горький запах его тела, а из горла юнца вырывается утробное урчание, завораживая своим звучанием.

- Знакомая ситуация. Не правда ли? – томным рокотом раздались в затуманенном рассудке его слова, а затем горячий язык обжёг шею, заставив невольно простонать, прерывисто вздохнув. Шершавые пальцы почти невесомо и нежно коснулись талии и провели вдоль, добравшись до груди, а потом аккуратно, без резких движений сжали её, вызывая приятную истому внизу живота. Я ощутила, как в мгновение ока внутри разожглось пламя вожделения, как по телу прошёлся тёплый трепет, стоило горячему языку переместиться на зону декольте, чтобы затем, будто невзначай прикоснуться к чувствительному розовому ореолу, вырвав из горла протяжный стон.

- Что ты творишь, Тодинд? Прекрати, – почти шёпотом пролепетала я, не замечая, что мои пальцы уже скользят по чешуйчатой коже на плечах самца. – Я принадлежу другому.

- Но запрет снят самим Вожаком, – тихо рокочет юнец на ухо, щекоча валарами шею, неустанно лаская пальцами тело и слегка царапая коготками спину.

- Всё равно. Я так не могу. Меня совесть замучает, – придерживаясь команд отголосков здравого смысла, я упираюсь ладонями в мощную грудь и начинаю отталкивать от себя самца.

- Ты не пожалеешь об этом, а сполна ощутишь всю мою нежность и ласку, – тихо и маняще прорычал Тодинд, заставляя поддаться соблазну, вверить себя в руки этого самца. И тут вспоминаю о том, что это опять происки Сезона. Как пить дать. И я всё же не могу… не могу устоять перед соблазном. Слишком приятны нежные горячие прикосновения, будоражащие всё естество. Он не делал резких движений, даже не царапал кожу когтями, а только проводил ими по спине и бёдрам, словно изучая, пробуя меня на вкус. Гибкий язык ласкал шею. Порой Тодинд слегка прикусывал плечи клыками, но после этого не оставалось ни единой капли твея или раны. Лишь стоны удовольствия срывались с моих губ. Всё совершенно иначе, чем с Хулт’ахом, который превращал прелюдию в животную страсть – резкую, болезненную и немного унизительную, но тоже не менее желанную. А сейчас я испытываю совсем другие чувства – более нежные, лёгкие и непринуждённые, что всё трепещет внутри подобно тонким крыльям насекомых. В этот миг замечаю, что полностью подчинилась воле юнца, что уже добрался до заветного места пальцами, коснувшись эрогенной точки, и я резко вскрикнула от неожиданности. На моё удивление Тодинд сразу остановился, словно боясь спугнуть меня или сделать что-то не так. Но затем, сначала ропотно, потом немного уверенней провёл подушечками шершавых пальцев вниз до разгорячённого лона и посмотрел мне в глаза. И в его взгляде я смогла отчётливо прочесть немой вопрос, словно он спрашивал разрешения на дальнейшие действия, старательно не торопясь. А ведь я успела заметить, что самец уже еле сдерживает свой порыв, что изрядно удивило. Обычно всё происходило иначе, и в порыве страсти самцы резко брали самок, подминая их под себя, рыча, словно изголодавшийся зверь, что добрался до желанной добычи. Может, этот юнец просто не опытен? Кто его знает.

Прерывисто вздохнув, я закрыла глаза и слегка приподняла голову от нескрываемого удовольствия, тем самым давая некое согласие. И в то же мгновение я почувствовала, как меня схватили за бёдра и пододвинули ближе к краю камня, а затем в изнывающее от возбуждения нутро резко проник горячий орган, войдя на всю длину и невольно вызвав табун мурашек, подхваченный громким стоном. Прогнувшись в спине и задрав голову к небу, я услышала довольное и протяжное шипение юнца над ухом. А затем он начал медленные ритмичные движения, прижав к себе ближе, то и дело издавая всё то же шипение, в котором порой проскальзывало тихое гортанное рычание.

Разум мой отключился окончательно, стоило горько-сладкому мускусу приятной дымкой заволочь мысли. Нежная и трепетная истома удовольствия дрожью прокатывалась по телу при каждом движении, прикосновении и урчании. Я уже не помнила саму себя, поглощённая в собственный круговорот чувств. Возникало ощущение, что меня поднимали до небес, словно я парила в мире наслаждения. Даже не замечала, как с губ то и дело срывались громкие стоны. Монотонные толчки, приносящие удовольствие, прикосновение горячих сильных рук, рычание, мои стоны, – всё смешалось в неудержимый круговорот эмоций и чувств, с головой захвативших меня.

Не помня себя, я почувствовала, как волна экстаза резко охватила всё тело, заставляя зажмуриться и взвизгнуть. Каждую мышцу скрутило приятным спазмом, дрожь мурашками прокатилась по коже, а ногти невольно впились в сильные напряжённые плечи. И следом, всё ещё находясь в забвении, я слышу грозный рык самца над ухом, что упёрся жвалами мне в шею, обжигая дыханием кожу. А затем ощутила пульсацию внутри себя и разливающееся там тепло, от чего стало неимоверно приятно, будто я снова испытала оргазм. Но в следующий миг неожиданная боль вырвала меня из головокружительной неги, резко возвратив в реальность. И я невольно завизжала, тотчас опустив взор вниз и увидев, как острейшие когти юнца с силой процарапали кожу бёдер, оставив глубокие бороздки, которые сразу засочились твеем, ужасно заныли и защипали.

- С’йюит-де! Больно ведь. Можно было без лишнего фанатизма? Теперь шрамы останутся, – запричитала я, хлопнув Тодинда ладонью по плечу. На что тот ничего не ответил, а лишь заурчал и отстранился. – Тц! Опять теперь мыться, – пробубнила я, щупая болезненные царапины и видя на пальцах собственный твей.