Запретное путешествие 2: Реквием (СИ) - "Има-тян" - Страница 47

- И что ты хочешь мне предложить? – иронично приподняла я бровку и искривила губы.

- Отблагодарить его как следует! – без зазрения совести посоветовала Манула и невинно улыбнулась.

- Да ну тебя! – зафыркала я, разозлившись и подрываясь. – Опять со своими пошлыми заморочками.

- Я просто хотела сказать, чтобы ты тоже была обходительней с ним. Ведь он безвозмездно помогает тебе не сойти с ума во время Сезона.

- Как же! «Безвозмездно», – хмыкнула я, стоя напротив подруги. – Да он меня гоняет по всему отсеку во время тренировок, отбивая все внутренности.

И после моих слов, видимо представив, Манула громко рассмеялась, хватаясь за живот, невольно подначивая смеяться вместе с ней. Я хотела уже заявить, что это вовсе не смешно, а неприятно и болезненно, как подруга испуганно ахнула, округлив глаза, ещё сильнее обхватив круглый живот, и я тотчас опешила, ожидая объяснений, пристально глядя на побледневшую яутку.

- Эврид, – дрожащим голосом пропела она и опасливо посмотрела вниз, на кровать. – Кажется, у меня воды отошли!

- Твою мать! – воскликнула я в шоке, на мгновение растерявшись. – Я за Хироном!!!

Сразу развернувшись, я ринулась к выходу, уже открывая дверь и вылетая наружу. На миг оглядываясь на подругу и в ту же секунду врезаясь во что-то впереди, я отлетела назад и плюхнулась на пятую точку, намереваясь тотчас сказать пару “ласковых” слов, как передо мной вырисовывается фигура Бакууба, вслед за которым вошёл и Хулт’ах, в недоумении воззрившись на меня.

- Как вы вовремя! – сразу подорвалась я, прерывисто дыша от волнения. – Бакууб, срочно бери Манулу и неси в мед отсек.

- А что стряслось? – не понял опешивший аттурианец и взглянул на возлюбленную.

- Ты – квей! – схватила я его за валары и заорала в лицо. – У неё схватки начались!

Больше повторять мне не пришлось, ибо Бакууб отреагировал мгновенно, подлетая к Мануле и хватая её на руки.

Когда мы все четверо завалились в мед отсек, Хирон аж отшатнулся, ошарашенно глядя на наши встревоженные морды, но как только он увидел Манулу на руках у Бакууба, то сразу догадался что к чему и мигом приказал положить её на операционный стол, после чего мне отдал распоряжение принести необходимые медикаменты. Никогда ранее я не испытывала такого волнения, может только тогда, когда Хулт’ах припёрся с загадочного задания, находясь на грани у’сл-кве. Но сейчас это волнение не давало нормально думать, заставляя руки дрожать, отчего я разбила две колбы, пока брала склянки с обезболивающим, антисептиком, вату и регенерирующую сыворотку. Благо колбы были с простой водой, а то Хирон порвал бы меня на мелкие кусочки и сделал бы из моей кожи перевязочные бинты.

- Бакууб, Хулт’ах, быстро выметайтесь отсюда! – проорал Хирон, завершая подготовку и приготавливая пелёнки.

- Я останусь возле неё! – невозмутимо заявил воин и гордо вскинул подбородок.

- Я тоже не уйду, – подхватил собрата смуглый.

- Рожающая самка – это вам зрелище не из приятных, – прогорланил лекарь, попутно объясняя Мануле, как правильно дышать.

- Это ничто для воина, повидавшего немало сражений, – изрёк Бакууб и встал поближе к задыхающейся и стонущей от схваток подруге.

- Учтите, станете после этого импотентами, я буду не виноват, – пробурчал Хирон и быстро осмотрел роженицу, предупредив меня на сколько пальцев раскрытие матки.

- Да вы сдурели! Уходите отсюда! – проорала уже я, подлетая к серокожему, но оба даже не сдвинулись с места. – Она может рожать несколько часов.

- Поверь, она родит быстро, – с неким злорадством проговорил Хирон и достал какой-то шприц с неизвестным мне содержимым. – С моей чудодейственной сывороткой дорогуша родит быстро и без вреда для детёныша.

- Больно!!! – завопила на весь отсек Манула, стоило Хирону сделать укол в её предплечье, после чего она сжала мою ладонь с такой силой, что даже кости захрустели, но я постаралась не произнести и звука, успокаивающе поглаживая подругу по голове.

- А кто сказал, что будет приятно, – с каким-то небывалым весельем произнёс лекарь и встал между её ног, раздвинув их и заставив согнуть колени. – Варэ-антур! (Дыши!) А теперь тай-тхе! (тужься)

И Манула напряглась всем телом, ещё больше сжимая мою руку и крича от безысходности. Бедняжка! Я помню, как это сложно, как больно и неприятно. И хочется, чтобы всё поскорее закончилось. Снова Хирон просит её дышать глубоко и с периодичностью, а затем вновь приказывает тужиться, что она послушно и делает.

- Я сейчас сдохну от этой боли! – завопила Манула, проливая слёзы и всхлипывая.

- Не сдохнешь, пока лучший лекарь этого корабля рядом, – проговорил Хирон и снова приказал тужиться.

Около полутора часов бедная подруга надрывала и связки, и тело, выполняя распоряжения серокожего лекаря, изнемогая от боли и усталости, а я морально поддерживала, моля Богов о снисхождении. И в один прекрасный момент, после очередного приказа «тай-тхе», на весь отсек прозвучал низкий и писклявый крик, после чего Манула с облегчением откинулась на спину, тяжело дыша и продолжая всхлипывать.

- А вот и славный малыш, – уже спокойно проговорил лекарь и, наконец, показал маленького, окровавленного детёныша, всё ещё связанного пуповиной с телом матери, которую через минуту услужливо отрезал Хирон, поместив младенца на подготовленную пелёнку.

- Маленький самец! – восхищённо проговорила я, увидев это чудо, и с улыбкой посмотрела на счастливую подругу, что уже пыталась приподняться на локтях, чтобы воочию увидеть новорождённого сына.

- Нет, это мой Сид’минд- Гелл (Благородный Воин), – со всей нежностью проворковала Манула и ласково улыбнулась, беря детёныша на руки и поднося к себе ближе.

И как это было изумительно глядеть на мать, что с великим счастьем и восторгом сжимает своё дитя, завёрнутого в пелёнку. А его отец стоит рядом и довольно урчит, с нежностью смотря на ту, кто подарил жизнь его первенцу. Полуяут-полуаттури… Почему-то раньше для меня было дико осознавать, что такое чадо может родиться, пока я самолично не увидела маленького младенца, что корчился в объятиях подруги, растопыривая ручки с мягкими коготками. У него не было бивней и клыков, лишь розовые дёсны, а из маленького ротика то и дело вырывалось тихое, почти писклявое стрекотание. Ещё совсем короткие и реденькие волосы, что впоследствии станут красивыми угольно-чёрными валарами. И в то же мгновение в мыслях подоспел образ только что родившегося малыша, который теперь вырос в статного воина, находясь от меня неизвестно где. Йейинде… Я помню, когда впервые увидела его, проведя несколько часов в муках. Но та боль сразу забылась, стоило услышать его тоненький голосок и увидеть янтарные глаза, что достались ему от отца.

Погрузившись в собственные воспоминания, я не заметила, как горькие слёзы потекли по моим щекам, как задрожали губы, а сердце сдавили тиски печали. Я тихо плакала в стороне, глядя на счастливую троицу, и вспоминала себя и своего родного сына. Я была ужасно счастлива за Манулу, за то, что всё прошло хорошо, а малыш родился здоровым и таким милым. Но этим чувствам всё ещё продолжали противоречить печаль, горечь и грусть, проливаясь слезами. Вытерев солёные дорожки, я тотчас ощутила горячее прикосновение руки к плечу и, обернувшись, увидела Хулт’аха, что подошёл сзади.

- Пойдём, – тихо проговорил он, и я коротко кивнула, всхлипнув и направившись к выходу, при этом ещё раз мельком взглянув на счастливую подругу, и невольно грустно улыбнулась.

Всё время, пока мы шли к нашему отсеку, я старалась держаться, старалась не поддаваться печали, что завладела мыслями, сжимая болезненно сердце. Только зайдя в отсек, я смогла дать волю эмоциям, обречённо зарыдав, потому что больше не было сил сдерживаться. Вся боль, вся печаль и тоска желали немедленно вырваться наружу, и я дала этим чувствам такую возможность, лишь одно меня на миг изумило – это когда Хулт’ах неожиданно притянул меня к себе, заключив в объятия. Присев на кровать, он дал возможность уткнуться в его грудь, окропляя слезами и как спасительную соломинку обнимая в ответ за шею. Именно этого мне не хватало – нежных, тёплых и успокаивающих объятий. Осознав это, я даже перестала горевать, шмыгнув носом, чувствуя, как на смену печали пришёл нежный трепет, разливаясь теплом на сердце. Я всенепременно найду своего сына, чего бы мне это не стоило, даже если придётся пойти на жертвы. Но пока я буду радоваться счастью своей подруги и наслаждаться короткими минутами в нежных объятьях аттури, что так странно и внезапно изменил отношение ко мне. Сменил гнев на милость – я бы так это назвала. И что тут скрывать, я сейчас спокойна и счастлива, как никогда.