Соблазнение красавицы - Бэнкс Майя - Страница 35

У Элерика был истинно мужской запах. Очень четкий, мускусный. С легкой примесью древесины и дыма. Она с удовольствием вдыхала этот запах, мечтая ощутить его на вкус, запоминала, чтобы навсегда запечатлеть в своей памяти.

Тонкая струйка липкой жидкости окропила язык. Некоторое время она смаковала ее, задержав во рту, чтобы облегчить ему скольжение. Затем она осторожно коснулась кончиком языка головки и начала посасывать, пока не осталось ни капли.

Элерик, покачиваясь на носках, крепко сжал ее голову, с силой пробиваясь внутрь.

— Позволь ему войти глубже. Глотай. Вот так, правильно, Кили. Ты все делаешь очень хорошо. Проглоти его до самого основания!

Она сглотнула и, расслабив мышцы, втянула огромный жезл внутрь до самого конца. В первый момент Кили начала задыхаться, но быстро справилась, слегка изменив положение.

Окружающее пространство исчезло, зато теперь Кили в полной мере могла ощущать вкус и запах Элерика, упираясь взглядом в чресла. Тяжелая, тугая мошонка покоилась у нее на подбородке, жесткие волоски щекотали нос.

Когда Элерик вынул свой жезл, его дыхание участилось и шумно, мучительно вырывалось из груди, нарушая тишину комнаты. Прошло немало времени, прежде чем Элерик смог, наконец, отдышаться; его пенис торчал в дюйме от губ Кили, пока она тоже хватала ртом воздух.

— Повернись кругом, — неожиданно скомандовал Элерик.

Кили смущенно захлопала глазами и обернулась. Позади нее была лишь кровать. Что он имел в виду?

— Встань на четвереньки. Отвернись, не смотри на меня, — сказал он.

Пока она неуклюже выполняла его распоряжение, он помог ей встать на колени, развернув лицом к стене, затем протащил немного по мягкому матрацу и остановился, когда ее колени оказались у края.

Оставшись довольным позой, Элерик провел рукой по изгибу спины Кили и остановился на ягодицах. Кили очень странно чувствовала себя в таком необычном положении, богатое воображение услужливо поставляло разнообразные непристойные картинки, хотя ей казалось, что на практике такое вряд ли возможно.

Тем временем Элерик то сжимал, то поглаживал ее ягодицы и вдруг развел обе половинки в стороны и, запустив палец в ее лоно, ощутил жаркую влажность. В шоке от такою неожиданного поворота, Кили подскочила и попыталась подняться, но Элерик не позволил, положив руку ей на спину.

— Я возьму тебя, Кили, именно в этой позе, как жеребец покрывает кобылу. Что ты на это скажешь?

Она закрыла глаза, низко опустила голову, глубоко вздохнула, затем медленно выдохнула, пропуская воздух через нос.

— Хорошо, — прошептала Кили.

Колени дрожали. Кили боялась, что не выдержит долго в таком положении и уперлась ладонями в матрац, чтобы не упасть.

Она чувствовала себя уязвимой в этой нелепой позе. Совершенно беззащитной. Он мог делать с ней все, что хотел, использовать ее тело любым способом — она была не в силах ему противиться.

И вновь он принялся поглаживать и потирать ее ягодицы, пока не почувствовал, что это доставляет ей удовольствие. Свободная рука легла на ее бедро, помогая удерживать равновесие.

Кили ощутила, как его жезл слабо толкнулся в отверстие ее лона, затем отстранился и вдруг с силой ринулся вперед, до основания погрузившись в жаркую глубину.

Кили откинула голову назад. Крик был готов сорваться с ее губ, если бы Элерик вдруг не зажал ей рот рукой.

— Тише, красавица. Расслабься, — сказал он, пытаясь успокоить ее.

Она всхлипнула, ощутив толчок сильнее прежнего. Трудно было представить, что его пенис может так глубоко погружаться в нее. Он заполнял ее всю, грозя разорвать на части: мышцы, удерживая его внутри, были натянуты до предела — все это причиняло некоторую боль.

— Я собираюсь загнать тебя, моя лошадка Кили, — простонал Элерик. Прерывающийся, хриплый голос свидетельствовал о том, что Элерик едва контролирует себя. — Просто лежи и прими это, как должное. Я сам обо всем позабочусь.

Выбора у Кили не было. Ей оставалось только удерживать эту нелепую позу, упираясь головой в матрац, с разведенными в стороны руками, которыми она судорожно цеплялась за простыни. И только колени были единственной опорой, которая удерживала ее от падения, в то время, как Элерик снова и снова вонзал в нее свой жезл.

Образы сменяли друг друга в ее возбужденном мозгу. Интересно, как все это выглядит со стороны? Во рту пересохло, и Кили прикрыла глаза, сосредоточившись на удовольствии, которое волнами разливалось по телу.

На этот раз Элерик вошел очень глубоко, гораздо глубже, чем до этого. Ее чувства были обострены до предела. Эти толчки, немного болезненные, но ритмичные, доставляли острое наслаждение.

Через несколько мгновений удовольствие сменилось приступами резкой боли, которая с каждым толчком становилась сильнее. Жезл Элерика был огромным, тугим и вонзался слишком глубоко.

Еще один мощный толчок, так что его бедра шлепнулись о ягодицы Кили. Она вскрикнула и попыталась отодвинуться.

Элерик мгновенно остановился и осторожно извлек свое орудие из недр ее лона, но, несмотря на это, Кили снова вскрикнула от боли.

— Кили, что случилось? Я сделал тебе больно?

Он перевернул ее и, усадив на постель, крепко обнял и прижал к себе. Он целовал ее лицо, гладил по волосам и с тревогой заглядывал в глаза.

— Наверное, я слишком нежная, — поморщилась, сказала Кили.

Сверкая глазами и чувствуя свою вину, Элерик тихо ругался.

— Это моя вина. Ты же была девственницей, а я обращаюсь с тобой, как со зрелой женщиной, привычной к плотским утехам. Мне нет прощения. Я так сильно хотел тебя, что совершенно не подумал о последствиях.

Кили погладила его по щеке и улыбнулась.

— Я хотела тебя так же сильно, как и ты меня. И все еще хочу. Это мелочи, не стоит обращать внимания.

Элерик отрицательно покачал головой.

— Тебе нужно полежать в горячей воде, чтобы прийти в себя и унять боль. Я сейчас все сделаю, и ты примешь ванну у себя в комнате. Любимая, ты заслуживаешь самой нежной заботы.

Кили снова улыбнулась и поцеловала его в губы.

— Горячая ванна — это прекрасно, но до восхода солнца осталось чуть больше часа, и я хочу провести это время в твоих объятиях. Можно, я останусь у тебя до рассвета?

Глаза Элерика потеплели, и он с нежностью заложил выбившуюся прядку волос ей за ухо.

— С радостью, моя красавица. Больше всего на свете я хочу обнимать тебя, чувствовать твое тело и дыхание. Утром я распоряжусь насчет ванны. Лохань перенесем в твою комнату, чтобы все было пристойно. Не бойся, никто не узнает, что ты провела эту ночь со мной, и не осудит тебя.

Кили схватила его за руку и крепко сжала.

— Мне все равно. Эта ночь того стоила, Элерик. Хочу, чтобы ты знал — я ни о чем не жалею!

— Я тоже. Никаких сожалений. Я сохраню воспоминания о нашей ночи любви до конца своих дней.

Обнявшись, они вместе опустились на постель. Элерик натянул меховое одеяло, и они уютно устроились под ним, согревая друг друга.

— Я не буду спать, — сказала Кили. — Хочу насладиться каждым мгновением, проведенным в твоих объятиях.

Элерик поцеловал ее в лоб и погладил по волосам.

— Я не стану делать вид, что между нами ничего не произошло, Кили. На людях я сделаю все от меня зависящее, чтобы не навлечь позор на твое имя. Но знай, я никогда не отрекусь от того, что ты подарила мне свою невинность!

Ее улыбка была печальной.

— Не стоит, Элерик. Я тоже не собираюсь кривить душой, но, прошу, давай оставим бессмысленные разговоры и пустые мечты.

— Я согласен. От этих разговоров у меня тяжело на сердце.

— Тогда обними меня крепко и не отпускай, пока не придет время расставания и я вернусь в свою пустую холодную комнату.

— Хорошо, моя красавица. Именно так я и поступлю.

Рассвет медленно, но неотвратимо перекрашивал черное небо, возвещая о конце прекрасной ночи любви, приближая горестные сожаления. Кили спала, ее голова покоилась в изгибе руки Элерика.