Змеиное Солнце - Семенова Мария Васильевна - Страница 53

Справа от Учая ехал золотоволосый арьялец Джериш. О нем тоже были наслышаны в Ладьве, и куда больше, чем он даже мог подозревать. Впрочем, Джериша это нисколько не беспокоило. На его лице, как всегда, сияла самодовольная улыбка, а глаза то и дело останавливались на румяном от долгой езды лице Мины.

За ними, тоже на лосях, следовали еще несколько воинов в броне — Сыны Грома и ближайшие родичи Тумы. А дальше уже пешие, кто в чем — кто в кожаной рубахе с нашитыми, подобно рыбьей чешуе, костяными плашками, кто просто в рубахе с охотничьим копьем на плече. Но их было и впрямь очень много. Вилюг насчитал полторы сотни. Кто бы ни был вестник — мальчишка-грибник или леший с зеленой бородой, — он не соврал...

Остановившись перед Учаем, старейшина воздел руки, будто останавливая всадников:

— С чем пожаловали, гости дорогие? Я вижу у вас оружие, но не вижу товара!

— Ты говоришь с Учаем, сыном Толмая, предводителем воинства всей Ингри-маа, — словно нехотя проговорил молодой вождь, устремляя на старосту холодный взгляд. — Рядом со мной — Джериш, достославный и могучий, Перст Арьялы в наших землях, блюститель Солнечного Престола. Неужто ты думаешь, что мы приехали вести торг?

— Сюда приезжают именно за этим, — набравшись храбрости, возразил Вилюг.

— Старик, ты, должно быть, долго спал! — насмешливо отозвался Учай. — Точь-в-точь как медведь — только медведи спят зимой, а ты проспал все лето и пору листопада! Прежде сюда приходили затем, чтобы торговать, но теперь все изменилось.

— Изменилось? — настороженно переспросил Вилюг. — О чем ты, сын Толмая?

— Не можешь понять, так и не спрашивай. Лучше озаботься тем, чтобы разместить моих воинов.

— Во всей Ладьве нет столько места!

— Не говори ерунды, Вилюг! Я бывал на торжище с отцом и хорошо знаю, сколько тут места. Каждый из торговцев возьмет одного из моих бойцов и будет кормить его.

— Но они не пожелают этого делать...

— Какая разница? Этого желаю я, и этого желает Арьяла. А значит, они возьмут.

Лицо старейшины помрачнело, голос стал резким и сердитым:

— Ты нарушаешь обычаи, Учай, сын Толмая!

— Вилюг, не будь глупцом! Я не нарушаю обычаи, а ввожу новый. Либо будет так, как я сказал, либо здесь не будет торжища.

Учай пристально поглядел на старосту, будто убеждаясь, что тот понял его слова. Судя по лицу — не вполне.

— Я велю перенести его к своей крепости на берегу Вержи, — объяснил он. — Там найдется место и для воинства, и для торговцев.

— Но здесь святое место! — возмутился Вилюг. — Его хранят боги!

— А там его будет охранять мое войско. А здесь, — Учай запрокинул голову и возвел глаза к небесам, — где мой отец Шкай своей молнией поднял воду из камня, чтобы спасти прародителя ингри от загноившихся ран, я устрою новое святилище. Одно только святилище, — с нажимом проговорил он. — Надеюсь, теперь ты понял, о чем я говорю?

— Чего ты добиваешься, сын Толмая? — процедил старейшина, хмуро рассматривая столпившихся на дороге разноплеменных воинов.

Учай переглянулся с Джеришем, вспоминая оговоренное, и возвысил голос:

— Каждый торговец будет отдавать мне десятую часть своего товара. Или цену его в арьяльском золоте. Так будет всякий год. Я же озабочусь тем, чтобы торжище процветало и товар на нем не переводился. Ну а сейчас мне нужно снарядить войско. Те, кто возьмется за это, будут считаться уплатившими свой долг на этот год.

— Послушай, если ты сделаешь так, торговцы из чужих земель больше сюда не придут!

— Будь я глупым мальчишкой, я бы поверил тебе, — ухмыльнулся Учай и повернулся, давая знак остановившемуся воинству двигаться дальше. — Поспеши на торжище и объяви мою волю! Что касается пришлых торговцев, им всем нужны меха и резной клык, соленая рыба и болотное железо. Значит, они придут, никуда не денутся! А я уж позабочусь, чтобы они не смогли торговать нигде, кроме указанного мной места. — Учай наклонился к старику с седла и негромко добавил: — А если будешь и дальше мне перечить, это место будет не здесь.

* * *

Учай, окруженный побратимами, шел между шатрами торговцев, выставивших свой товар на обозрение. Он переходил от прилавка к прилавку, выбирая для своего воинства широкие пояса, наподобие тех боевых, которые ему некогда подарил царевич Аюр, бронзовые топоры и наконечники стрел, кожаные доспехи, густо разукрашенные обережными знаками, — все, что понадобится для грядущего великого похода.

Торговцы глядели на него исподлобья, однако помалкивали. Об Учае ходили удивительные и жутковатые слухи. Ашег, безумный жрец Вармы-Ветра, приходил сюда еще на полной луне и рассказывал, как перед Учаем камни по небу летали — и само древнее святилище развалилось, будто берестяной шалаш. Говорили также, что младший сын Толмая изгнал из родных земель арьяльцев, — а вот на тебе, пришел с одним из них, почти как с братом. Еще шептались, что Учай колдовством одолел силача Туму, вождя карью, и взял за себя его могучую дочь. Главное — хоть и каждому ведомо, кто его мать и отец, но сам он себя зовет сыном Шкая. И уж конечно, огромное войско, с которым он сюда пришел, — самый убедительный довод быть с ним приветливым.

Учай видел вымученные улыбки купцов и внутренне торжествовал. Ему невольно вспоминалось, как всего несколько зим назад он мальчишкой бродил тут с отцом и братом, поглядывая по сторонам с опаской и восторгом, а его гнали от лотков, чтобы ненароком чего-нибудь не стащил. Теперь все изменилось — здешние обитатели с почтением и страхом взирали на вождя ингри.

А что бы и не поглядеть? Учай особо заботился о том, чтобы выглядеть, как подобает великому вождю. На нем была рубаха из самой дорогой и редкой ткани, какую умели делать только в землях рода Щуки, ввязывая прямо в крашеную шерсть сотни блестящих бронзовых колечек. Рукава и оплечья сверкали узорами, вытканными этими самыми колечками, которые заодно служили и защитой от удара клинком. На широком блестящем поясе с бронзовыми оберегами — кинжал Ширама и арьяльский бронзовый меч. Обмотки на ногах обвязаны крест-накрест кожаными ремнями. С плеча ниспадал плащ из плотной синей ткани, какую привозят из земель дривов, заколотый фибулой со знаком солнца.

— Смотри, сам идет! — послышался поблизости голосок. Молодая торговка, пихая подругу в бок, не сводила с Учая восхищенного взгляда. — Он же из ваших, с Вержи? Так ты меня с ним познакомь! Красавчик-то какой!

— Учайка? Скажешь тоже. Неказистый с младых лет был... Не он это.

— Э! — возмутилась первая. — Все ты врешь! Сама небось к нему подлезть хочешь!

Учай на болтливых торговок едва поглядел, но на душе у него стало тепло и приятно. Еще год назад он и не чаял подобное услышать от красивых девок. «То-то же, — подумал он. — Не велеть ли этой, что покруглее, прийти ко мне нынче ночью? А то пусть обе приходят! Небось наперегонки побегут...»

Молодой ингри мстительно усмехнулся. Нет уж, много чести! Его ложе — не про таких вот девчонок с торжища. Он почтительно коснулся оберега с ликом Богини.

«Прости меня, моя возлюбленная госпожа, за недостойные мысли...»

— Это ж разве кинжалы? — раздался рядом пренебрежительный голос Джериша. — Ты только глянь на это убожество! Да в столице такие, с позволения сказать, кинжалы в Нижнем городе овощи резать никто даром не возьмет!

Учай невольно сжал кулаки. Для него, хоть он и пытался выказывать высокомерное презрение к увиденному, торжище в Ладьве с детства было чем-то особенным. Не зря же в землях ингри ходила поговорка: «Чего нет в Ладьве, того совсем на свете нет».

Притворившись, будто не слышал насмешек Джериша, он остановился возле шатра торговца тканями. Сам хозяин, смуглый, как дубовая кора, с замысловатым красно-белым узором посередине лба, сидел на корточках возле своего товара и широко улыбался, будто несказанно обрадованный почтенному гостю. Рядом с ним стоял юноша, похожий на арьяльца, но смуглее и с волосами цвета ржавчины.

— Ты говоришь по-нашему? Откуда он? — спросил Учай у юноши, показывая на темнокожего торговца.