Змеиное Солнце - Семенова Мария Васильевна - Страница 37

— Ты спас мне жизнь, — немного смущенно произнесла она. — Я благодарна тебе.

Станимир взглянул ей в глаза и улыбнулся:

— Поверь, мне бы очень хотелось, чтобы жрецы ошиблись, толкуя волю богов. Я рад приветствовать тебя в наших землях, дочь Ардвана.

Глава 16Хаста едет на север

Хлапы, убиравшие богатый урожай, с робостью и почтением глядели на всадников, мчавших вдоль поля. Когда пронесся слух, что накхи идут войной, пахари с берегов Ратхи уже были готовы проститься с жизнью. Всем ведь известно, что дети Змея жалости не знают. Однако пришедшие накхи никого не трогали. Это казалось чудом. И более того, собирать подати приехали все те же привычные мытари из Двары, будто вовсе ничего и не происходило. Но все же на отряд накхов поглядывали с опаской, подозревая некий подвох. Неужели просто проедут мимо?

Немногих любопытствующих наверняка заинтересовал бы один из наездников с буйной рыжей копной волос, довольно странно выглядевший среди чернокосых накхов. Но с кем было поделиться этим наблюдением? А потому, потупив взоры, хлапы снова возвращались к прерванной работе.

За почти две полные луны, прошедшие с бегства из столицы, Хаста неплохо освоился в седле. Конечно, до прирожденных наездников вроде Ширама и его свиты ему было далеко, однако в целом он больше не рисковал свалиться наземь под дружный хохот окружающих. Вначале ехидные насмешки воинов очень раздражали Хасту. Но в один прекрасный день Ширам взялся учить его, как учат в накхских селениях детей, и тогда рыжий жрец понял, что верховая езда у накхов — настоящее искусство. Их небольшие караковые кони были такими же ловкими и выносливыми, как сами накхи. Они бесстрашно карабкались по горным тропам. Управляя одними коленями и голосом, накхи заставляли своих коней ложиться, пускаться вскачь и нестись стремглав, перепрыгивая через преграды. Достичь таких высот Хаста, конечно, не сумел, но, по крайней мере, теперь не отставал от прочих на подаренном ему саарсаном гнедом мерине.

Промчав мимо поля, всадники, не останавливаясь ни на миг, взлетели на высокий холм, поднимавшийся среди степи, и принялись оглядывать тянувшуюся к Дваре пыльную дорогу. Вдали, у самого окоема, виднелась едва различимая цепочка возов.

— В город идут, — пробормотал Ширам. Затем повернулся к сопровождающим его воинам и, отыскав взглядом тонкое лицо, удивительно сходное с его собственным, негромко бросил: — Марга! Возьми пару своих накхини, досмотри, кто там едет. Если все спокойно, приведи сюда хозяина возов.

Хаста украдкой поглядел на воительницу. Он, конечно, знал, что накхские женщины тоже горазды сражаться и ничуть не уступают в этом мужчинам, однако, увидев это недавно воочию, был в глубине души ошеломлен.

Несколько дней назад небольшая приграничная крепость на берегу Ратхи, прикрывавшая единственный в этих местах пристойный наплавной мост, отказалась приносить клятву верности царевичу Аюру. И более того, решила дать бой накхам.

«Как-то их там маловато», — сказал тогда Ширам, глядя на выступивший из-за стен отряд, и, поманив к себе сестру, что-то прошептал ей на ухо. Та кивнула и умчалась с тремя десятками юных накхини.

Схватка у переправы вызвала у рыжего жреца глубокое отвращение. Малочисленных сторонников Кирана, которые явно решили стоять насмерть, истребляли, не зная пощады. Хаста отворачивался, стараясь на глядеть на резню, и вдруг, к своему ужасу, увидел сотню вражеских воинов, со всех ног бегущих из ближайшей рощи по пологому склону холма прямо туда, где стоял Ширам с дюжиной телохранителей.

«Они сзади! — закричал жрец, дергая саарсана за рукав. — Они нас обошли!»

«Да, я знаю», — не поворачиваясь, кивнул Ширам.

«Но надо же что-то делать!»

«Конечно».

Ширам подозвал одного из телохранителей и приказал:

«Возьми два десятка воинов Афайя, отрежьте арьев от переправы. Не дайте им поджечь мост».

«Но у тебя за спиной враги!» — не умолкал Хаста.

«Отстань».

Хаста оглянулся — арьи были все ближе. До них осталось не более полусотни шагов. И вдруг из травы — а может, и из-под земли — явились накхини с длинными парными кинжалами в руках. То, что произошло дальше, привело Хасту в ужас, но Ширам и не посмотрел в ту сторону. Воины Кирана умирали, даже не успевая понять, что происходит, — выверенные удары в спину рассекали их хребты так же легко, как жнецы cрезают тугие колосья.

Когда большая часть из них упала замертво, Ширам наконец приказал своим телохранителям вступить в бой, и спустя несколько мгновений все было закончено. Накхини разбрелись по пологому скату холма, усеянному телами, и принялись, выискивая среди мертвецов вендов, деловито обрезать у них бороды.

«Как ты узнал, что в роще засада?» — спросил потрясенный произошедшим Хаста.

«Арьи — храбрые воины, но на поле их было куда меньше, чем имелось в крепости. Я понял, что тот, кто ведет их, решил пожертвовать собой, лишь бы уничтожить меня. И загодя подготовился».

«Но ты был так спокоен... Неужели ты не сомневался в этих девушках?»

«Нет. Марге я доверяю в бою, как самому себе».

Он подозвал воительницу. Сестра саарсана подошла, сияя улыбкой на забрызганном кровью лице. Она приветствовала брата, даже не взглянув на Хасту, и молча подняла связку добытых в бою окровавленных, заплетенных в косы бород. Ширам одобрительно кивнул.

«Ты еще не видел упряжь ее коня, — сказал он Хасте, не заметив во взгляде друга должного восхищения. — Она столь густо украшена бородами вендов, что выглядит лохматой. Марга — один из лучших воинов Накхарана. Будет большая потеря для войска рода Афайя, когда она выйдет замуж. Но пока что она не нашла никого достойного ее».

«Да уж как тут найти, — пробормотал Хаста, отводя глаза. — Тут бы голову не потерять...»

«Что ты там каркнул, жрец?» — пристально поглядев на него, спросила вдруг накхини.

У того аж сердце ушло в пятки.

«От любви, благородная госпожа. Исключительно от любви!»

Возы, ползущие вдалеке по дороге, остановились. Хаста видел черные фигурки всадников, окружившие их. Марга, не сходя наземь, о чем-то беседовала с торговцем, а ее боевые подруги ловкими куницами обшаривали тюки на повозках в поисках спрятавшихся врагов. Когда с этим было покончено, сестра Ширама сделала знак хозяину возов следовать за ней и, пустив коня шагом, направилась к саарсану.

Едва увидев перед собой Ширама, торговец расплылся в широчайшей улыбке, будто проделал весь долгий путь с одной целью — предстать перед ясным взором повелителя Накхарана:

— Мое почтение! Для меня высокая честь лицезреть доблестного...

— Замолчи и отвечай на вопросы, — прервал его Ширам. — Откуда ты едешь?

— Из столицы, сиятельный наместник юга! В прежние времена жезлоносцы из твоего отряда дарили меня честью покупать яства в моей лавке. Сейчас я еду в Двару за их знаменитой вяленой рыбой, а на продажу везу копченые лосиные окорока, вино, ткани и бронзовое литье. Если вы что-то пожелаете, я буду рад уступить вам...

— Об этом потом. Расскажи мне, что происходит в столице. Но только думай, что говоришь. Если солжешь, если речи твои будут противоречить тому, что мне известно, я буду вынужден начать выяснять, кто мне соврал — ты или те, кто говорил до тебя. Если окажется, что ты...

Ширам вздохнул, заранее сожалея об участи лжеца.

— О повелитель, разве я решусь солгать?!

— Ты купец, стало быть, можешь решиться. Потому и предупреждаю тебя. А теперь говори.

— В столице по-прежнему очень неспокойно, — начал торговец. — Ясноликий Киран объявил себя хранителем престола, и все бы хорошо, если бы не святейший Тулум. Он отказался благословить его и заперся в своем храме. Киран в отместку окружил храм войсками, и теперь туда не войти и оттуда не выйти. Народ в смятении и растерянности: храм закрыт, жертвы не приносятся, господь Исварха может разгневаться пуще прежнего! Вдобавок отовсюду ползут слухи, что нашелся царевич Аюр. Дескать, где-то в бьярской земле он собирает войско, чтобы вернуть престол. Киран объявил новости ложью, а царевича — самозванцем. Но как его воины ни тщатся изловить царевича, у них ничего не выходит. Сегодня Аюр в одном месте, а на следующее утро — в десяти днях пути от него!