Связанные честью (ЛП) - Рейли Кора - Страница 5

— Возможно, будущие жених и невеста хотят побыть наедине несколько минут? — предложил Сальваторе Витиелло. Мой взгляд дернулся в его сторону, и я не сумела скрыть свой шок достаточно быстро. Лука заметил, но его, похоже, это не волновало.

Мой отец улыбнулся и повернулся, чтобы уйти. Я не могла в это поверить.

— Мне остаться? — спросил Умберто. Я подарила ему быструю улыбку, которая исчезла, когда отец покачал головой.

— Дай им несколько минут, — сказал он.

Сальваторе Витиелло на самом деле подмигнул Луке. И они все ушли, остались только Лука, Фабиано и я.

— Фабиано, — последовал резкий голос моего отца. — Уходи оттуда сейчас же.

Фабиано неохотно отпустил мою руку и ушел, но лишь после того, как послал Луке самый смертоносный взгляд, на который способен пятилетний мальчик. Губы Луки скривились. Затем дверь закрылась, и мы остались одни. Что означало подмигивание отца Луки?

Я посмотрела на Луку. Я была права, из-за высоты каблуков моя макушка доставала ему до подбородка. Парень выглянул в окно. Не удостоив меня ни единым взглядом. Одев меня, как проститутку, они не повысили интерес Луки. Да имело ли это смысл? Я видела женщин, с которыми он встречался в Нью-Йорке. Их грудь выглядела бы лучше в этом платье.

— Ты выбирала платье сама?

Я подскочила, удивленная тем, что он заговорил. Его голос казался глубоким и спокойным. А было ли когда-нибудь иначе, а?

— Нет, — призналась я. — Мой отец.

Челюсть Луки дрогнула. Я не могла его прочитать, и это заставляло меня нервничать. Он сунул руку под полу пиджака, и я подумала, что вот сейчас парень направит на меня пистолет. Вместо этого он держал в руке черную коробочку. Лука повернулся ко мне, и я пристально посмотрела на его черную рубашку. Черная рубашка, черный галстук, черный пиджак. Черные, как его душа.

Это был момент, о котором мечтали миллионы женщин, но я чувствовала холод, когда Лука открыла коробку. Внутри лежало кольцо из белого золота с большим бриллиантом в центре, между двумя чуть поменьше. Я не сдвинулась с места.

Лука протянул руку, когда неловкость между нами достигла своего пика. Я покраснела и протянула свою. Вздрогнув, когда его кожа прикоснулась к моей. Он надел обручальное кольцо на мой палец, потом отпустил мою ладонь.

— Спасибо, — я чувствовала необходимость сказать эти слова и даже взглянула ему в лицо, которое ничего не выражало. Хотя нельзя было сказать того же о глазах парня. В них отражалась злость. Я сделала что-то не так?

Он протянул руку, и я взяла его под локоть, позволяя проводить меня из гостиной в столовую. Мы не говорили. Может, Лука был настолько разочарован мной, что захотел отменить соглашение? Но он не надел бы кольцо на мой палец, будь это так.

Когда мы вошли в столовую, женщины моей семьи присоединились к мужчинам. Витиелло не привезли с собой женщин. Возможно потому, что они не доверяли моему отцу и Кавалларо достаточно, чтобы рискнуть привести женщин в наш дом.

Я не могла винить их. Я бы не стала доверять моему отцу или боссу. Лука опустил руку, и я быстро присоединилась к матери и сестрам, которые притворялись, будто восхищаются моим кольцом. Джианна посмотрела на меня. Я не знала, чем моя мать угрожала ей, чтобы она молчала. Но была уверена, у Джианны на кончике языка вертелся ядовитый комментарий. Я покачала головой, и она закатила глаза. Ужин прошел как в тумане. Мужчины обсуждали дела, пока мы, женщины, молчали. Я не сводила глаз с кольца на моем пальце. Оно казалось слишком тяжелым, слишком тугим, всего было слишком. Лука отметил меня, как свою собственность.

***

После ужина мужчины перешли в гостиную, чтобы выпить, покурить и обсудить остальные дела. Я вернулась в свою комнату, но не могла заснуть. В конце концов, надела халат поверх пижамы, выскользнула из комнаты и тихонько спустилась вниз. В порыве безумия, я направилась к проходу, который вел к потайной двери за стеной в гостиной. Мой Дед считал необходимым обзавестись тайными ходами из кабинета или гостиной с камином, потому что мужчины, как правило, проводили там свои заседания. Мне было интересно, а думал ли он о том, что будет с женщинами после побега всех мужчин через тайный проход?

Я обнаружила, что Джианна прижалась к глазку секретной двери. Конечно, она уже была там. Сестра повернулась, широко раскрыв глаза, но расслабилась, когда заметила меня.

— Что там происходит? — спросила я шепотом, беспокоясь, что мужчины в гостиной могут нас услышать.

Джианна отошла в сторону, чтобы я могла заглянуть через глазок.

— Почти все уже ушли. Отец и Кавалларо обсудили все детали с Сальваторе Витиелло. Сейчас там только Лука и его окружение.

Я прищурилась, чтобы посмотреть через отверстие, открывающее мне прекрасный вид на кресла вокруг камина. Лука облокотился на мраморный выступ камина, небрежно скрестив ноги и держа стакан виски в руке. Его брат Маттео с волчьим оскалом на лице развалился в кресле рядом с ним, широко расставив ноги. Чезаре и второй телохранитель, которого во время ужина они называли Ромеро, сели в два других кресла. Ромеро выглядел на тот же возраст, что и Маттео, то есть около восемнадцати. Почти мужчины по стандартам общества, но не нашего мира.

— Могло быть хуже, — сказал Маттео, ухмыляясь. Возможно, он не выглядел столь же смертоносным, как Лука, но что-то в его глазах говорило, что от этого ему лишь легче скрывать свою страшную сущность. — Она могла оказаться некрасивой. Но, блядь, твоя маленькая невеста - видение. Это платье. Это тело, волосы и лицо. — Маттео присвистнул. Казалось, будто он провоцировал своего брата.

— Она - ребенок, — ответил Лука пренебрежительно. Во мне поднялось возмущение, хоть я понимала, что следует радоваться, ведь он не смотрел на меня, как мужчина смотрит на женщину.

— По мне, она не выглядела как ребенок, — сказал Маттео и зацокал языком. Он толкнул пожилого мужчину, Чезаре. — Что скажешь? Лука ослеп?

Чезаре пожал плечами, бросив осторожный взгляд на Луку.

— Я не рассмотрел ее внимательно.

— А ты, Ромеро? У тебя хоть глаза выполняют свою функцию?

Ромеро поднял взгляд, а затем быстро опустил глаза вниз, на свой напиток.

Маттео запрокинул голову и рассмеялся.

— Блядь, Лука, ты сказал своим людям, что отрежешь им хуи, если они посмотрят на эту девушку? Ты еще не женился на ней.

— Она моя, — произнес Лука спокойно, посылая дрожь по моей спине своим голосом, не говоря уже о его глазах. Он посмотрел на Маттео, и тот покачал головой.

— В течение следующих трех лет ты будешь в Нью-Йорке, а она здесь. Ты не всегда сможешь следить за ней или угрожать каждому мужчине в синдикате. Ты не можешь отрезать всем им причиндалы. Возможно, Скудери знают несколько евнухов, которые могли бы за ней следить.

— Я сделаю то, что должен, — сказал Лука, побалтывая напиток в стакане. — Чезаре, найди двух идиотов, которые должны охранять Арию.

От того, как мое имя соскользнуло с его языка, я вздрогнула. Я даже не знала, что у меня есть два охранника. Умберто всегда защищал меня и моих сестер.

Чезаре немедленно ушел и вернулся через десять минут с Умберто и Раффаэле, оба выглядели оскорбленными тем фактом, что их вызвал, как собак, кто-то из нью-йоркской семьи. Следом за ними в комнату вошел отец.

— Что это значит? — спросил он.

— Я хочу поговорить с людьми, которых вы выбрали, чтобы защитить то, что принадлежит мне.

Джианна сердито засопела рядом со мной, но я ее ущипнула. Никто не должен был узнать, что мы подслушивали этот разговор. Отец пришел бы в ярость, рассекреть мы себя.

— Они хорошие солдаты, они оба. Раффаэле - двоюродный брат Арии, а Умберто работает на меня в течение почти двух десятилетий.

— Я бы хотел решить для себя, могу ли им доверять, — сказал Лука.

Я затаила дыхание. Он подошел крайне близко к грани, перейдя которую, открыто оскорбил бы моего отца.