Марсель-Рио-Марсель (СИ) - Иванова Ольга Владимировна - Страница 24

— Кто вы? — пытаясь сдержать рвущуюся наружу панику, наконец, спросила Софи.

— Дидье Люка, — холодно отчеканил тот, в его голосе слышался металл. — Папочка тебе не рассказывал обо мне? И уже не расскажет… — он внезапно расслабил хватку и отпустил Софи. — Потому что вы больше никогда с ним не увидитесь… Все. Аудиенция окончена. Эдгар! — позвал он, открывая дверь. — Забирай ее… И приводи следующую!

… Софи упала на жесткую солому и, подтянув колени к груди, сжалась в комок. Ей казалось, что голова сейчас взорвется от раздирающих ее мыслей… Отец… Мадам Мадлен… Этот Дидье Люка… Они все были хорошо знакомы раньше… Что это все значит?.. Отец засадил в тюрьму лучшего друга?.. Как ее любящий, заботливый, добродушный отец мог такое совершить?… Софи не понимала этого, но все же почему-то верила этому Дидье Люка. В его словах было столько горечи и праведного гнева, что сомневаться в их искренности не представлялось возможным. Как же так, папа?.. Как?.. А знала ли об этом мама?… Сотни вопросов… И ни одного ответа… Господи, как же тяжело. Господи… Софи чувствовала, как на нее наступает нестерпимая отчаянная тоска. «Если бы Дэвид был рядом…» — непрошенная мысль пронзила девушку, и она, не в силах больше сдерживать рыданий, уткнулась лицом в колючую солому.

— Ты — копия Эмиля…И, к сожалению, совсем не похожа на нее, — мужчина стоял, опираясь на край стола, и ощупывал Мишель сверлящим взглядом. Это были его первые слова при виде девушки. — Разве что глаза ее… Такие же серые и холодные, как хмурое осеннее небо…

— Кого вы имеете в виду? — Мишель очень надеялась, что ее голос не дрожит. Она с вызовом вздернула подбородок и прищурилась.

— Стефани, кого же еще, — почему-то вздохнул мужчина.

— Мама? Вы знакомы с ней? — непонимающе переспросила девушка.

— Был знаком, — мужчина взял со стола графин, наполненный янтарной жидкостью, налил себе немного в бокал и выпил все залпом. — Я любил ее, — он со всей силой сдавил бокал в ладони, и тонкое стекло, не выдержав давления, глухо хрустнуло, распавшись на осколки. Потом он разжал ладонь, которая сразу же начала кровоточить от глубоких порезов, и демонстративно показал ее Мишель. От вида стеклянных осколков на окровавленной руке Мишель стало не по себе.

— То же самое было с моим сердцем, когда Эмиль увел ее у меня, — с нескрываемой злобой и прискорбием произнес мужчина. — Когда-то у меня было два друга, Эмиль и Фабьен, — он отрешенно смотрел, как кровь струиться по его руке, затекая за манжету рубашки и окрашивая белоснежную ткань в алый цвет, — которые оба меня предали и лишили всего: любви, свободы, денег… Как ты считаешь, Мишель, — он вновь поднял глаза на девушку, и в них читалось настоящее безумие, — это заслуживает мести?

— Вы сумасшедший, — прошептала Мишель.

— Возможно… Только я хочу, чтобы им было также больно, как и мне тогда… Хочу, чтобы они ощутили такое же безграничное чувство потери…

— Вы потребуете за нас выкуп? — с надеждой спросила Мишель.

Мужчина от души расхохотался:

— Нет! Зачем мне это? Я, Дидье Люка, сейчас богат как дьявол!

— Тогда, что вы хотите с нами сделать? Куда мы, вообще, плывем? — как можно бесстрастней спросила Мишель.

— Плывем мы в Бразилию, — будничным тоном ответил тот. — А вот, что вас там ждет — секрет, — он загадочно улыбнулся. — Но всему свое время, мадмуазель Готьер…

Возвратившись обратно в трюм, Мишель застала подругу безутешно и навзрыд плачущей.

— Софи, — сразу же бросилась к ней Мишель. — Ты что?

— Мне очень плохо, — подняла на нее мокрое от слез лицо Софи.

— Я понимаю, мне тоже плохо, — Мишель стала гладить ее по руке, — все это так ужасно… Но мы выберемся из этой передряги, посмотришь… Главное — верить…

— Нет, — мотнула головой Софи. — Я не об этом… Вернее, не только об этом… Мне плохо без НЕГО… — она прижалась лицом к плечу подруги и зарыдала с новой силой.

— Без кого, Софи? — спросила Мишель, обнимая подругу. — Без Дэвида Паркера?

Софи кивнула, продолжая лить слезы.

— Подожди-ка, — Мишель вдруг осенила догадка, и она ненавязчиво отстранила от себя Софи. — У вас с ним что-то было? Ты с ним…

Софи снова кивнула и всхлипнула.

— Ну, ты даешь! — Мишель ошарашено покачала головой.

— Я знаю, что не должна была… — Софи перестала плакать и начала вытирать слезы. — Но я люблю его… И мне было так хорошо с ним…

— Ты, я вижу, и впрямь влюбилась, если решилась на такое… Хотя, с другой стороны, вы же как бы женаты… Значит, разводиться не будите? — Мишель усмехнулась.

— Будем, — уверенно опровергла Софи.

— Но ты же его любишь!

— А он меня нет.

— С чего ты так решила?

Софи, тяжело вздохнув, рассказала ей о прочитанной записке.

— Я не нужна ему, понимаешь? — сказала она потом. — У него другие женщины, другая жизнь, а я всего лишь легкое недоразумение … Или очередное приключение… А женитьба на мне — это, вообще, для него тяжкое бремя, от которого он мечтает поскорей избавиться… Нет, Мишель, я не согласна на такую роль… Я не хочу ему мешать, не хочу быть для него обузой… Если случиться чудо, и мы выберемся из этой неурядицы живыми, я сама с ним разведусь…Я думаю, он будет просто счастлив. И обязательно постараюсь его забыть. Навсегда.

— Мне кажется, ты перегибаешь палку, — с сомнением проговорила Мишель. — Он, конечно же, редкостный бабник, и это заметно, но почему ты считаешь, что он не может, в конце концов, в кого-нибудь влюбиться?

— Во всяком случае, это буду не я.

— Ну почему? Вот Андре, то есть, месье Бенуа, — быстро поправилась Мишель, кашлянув, — говорил, что Дэвид, как ни странно, изменился с тех пор, как ты живешь с ним… Ему кажется, что Дэвид все-таки увлекся тобой…

— Вы с Андре обсуждали нас с Дэвидом? — возмущенно воскликнула Софи.

— А почему бы и нет? Надо же нам с ним о чем-то разговаривать…

— Мишель, — произнесла вдруг Софи, немного повеселев. — Признайся честно, тебе тоже понравился Андре?

— Ты же знаешь, что я собиралась обручиться с Пьером, — торопливо ответила та.

— Но не обручилась же. И все же, как ты относишься к Андре, а?

— Ну…Мне нравиться с ним общаться, у нас много общего, он очень добрый, обходительный, вежливый, — начала перечислять Мишель. — С ним интересно…

— И при этом он очень симпатичный, так?

— Отцепись, — безобидно огрызнулась Мишель и поджала губы.

Их беседу прервал вошедший Эдгар. Он принес две тарелки, наполненные кукурузной кашей с подливой.

— Ужинать подано, леди! — с пафосом сообщил он и ухмыльнулся.

Дэвид Паркер стоял, облокотившись о борт, и с нарастающим каждую секунду нетерпением поглядывал то на капитанскую рубку, то на суетящихся вокруг матросов. Он не мог дождаться того момента, когда якорь будет поднят, и судно наконец-то выйдет в море.

Последние десять дней ожидания тянулись неимоверно долго, и, казалось, никогда не закончатся. Дэвид все это время жил, будто в тумане: ему трудно было сосредоточиться на работе, при этом он с тяжелым сердцем шел домой, где его ждала в раз потухшая и как никогда молчаливая Жаклин. Теперь в их доме постоянно стояла гнетущая, давящая тишина, изредка нарушаемая бесцветными ничего не значащими фразами. Они с Жаклин больше ни разу с того злосчастного дня не обмолвились о Софи, хотя каждый из них думал только о ней и каждого из них преследовало тревожное чувство вины за произошедшее. Трудно было поверить, что какая-то посторонняя девчонка по воле судеб всего за месяц смогла так прочно войти в их устоявшуюся жизнь, нарушив привычный ритм и заполнив собой ту пустоту, которая царила в их душах и сердцах. И все же это было так. Сейчас им обоим ее очень не хватало. Дэвид даже не мог подолгу находиться один в спальне, потому что все здесь напоминало о Софи: ее платья в шкафу, украшения, оставленные на туалетном столике, постельное белье, впитавшее ее запах… Вид печального Николя, приходивший к ним почти каждый вечер, еще больше распалял в них с Жаклин невысказанное чувство вины и потери… Узнав, что Дэвид собирается в Бразилию за сестрой, Николя загорелся желанием плыть с ним. Но Дэвид убедил его, что Николя должен быть в Марселе, чтобы рассказать обо всем родителям по их возвращению в скором времени. Возможно, Фабьен Легранд с другом, используя свое влияние, пока Дэвид и Андре будут искать девушек на другом континенте, начнут расследование здесь, во Франции. Брат Софи, поразмыслив, нехотя согласился.