Черно-белый танец - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 43
- Предыдущая
- 43/98
- Следующая
– Почему именно на Ваганьковском? – быстро спросил начальник. Глаза его сузились. – Почему на кладбище?
– Ну, я образно говорю. – смешался следователь, не выдержал змеиного взгляда начальника. – Просто так: Ваганьковское кладбище. Для примера. Потом – оно к его типографии близко... К тому месту, куда он в семнадцать часов приехал...
– А ты это кладбище проверял? – с напором спросил полковник. – Землю носом там рыл? Раз так «образно» говоришь?
– Никак нет. – опустил глаза Воскобойников.
Он укорил себя за то, что ненадлежащим образом настроился на беседу с начальником. Оказался прекраснодушным. Был уверен, что его улики против мальчишки – бронебойные, вот слегка и расслабился. Упустил из виду, что на их службе каждую минуту можно ожидать удара. Удара от кого угодно. А пуще всего – от коллег. Или тем более – от начальства.
– А ты связи мальчишки проверял? Друзей его? Коллег по работе? – настаивал начальник. – Может, у него сообщники были?
– Так точно. Проверял. Но с ними все чисто. Челышев убивал один.
– Уверен? – впился в его зрачки полковник, навис над столом.
– Так точно.
– Головой отвечаешь? – спросил начальник вроде бы со смешком, но угроза, послышавшаяся в голосе, прозвучала более чем серьезно.
Воскобойников вздохнул, но ответил твердо:
– Отвечаю.
Полковник выдержал паузу. Прошелся по кабинету и спросил, переменив тон, уже вполне миролюбиво:
– А что у тебя еще против этого Челышева имеется?
– Других улик против него тоже выше крыши.
– Например?
– Отпечатки пальцев на месте преступления.
Этот козырь, отпечатки, Воскобойников приберег, как самый сильный, на конец разговора.
– Так ведь Челышев проживал в квартире Капитоновых! – хмыкнул начальник. – Вот отпечатков там и наоставлял.
– Проживал – но давным-давно! – быстро парировал следователь. К этому возражению он подготовился. – Челышев проживал в квартире Капитоновых с октября восемьдесят второго года по июнь восемьдесят третьего. А с сентября восемьдесят четвертого он стал сожительствовать с внучкой Капитоновых, Анастасией. Поэтому находился со старшими Капитоновыми в неприязненных отношениях. И в доме у них с тех пор ни разу больше не бывал. А пальцевый отпечаток Челышева в квартире совсем свежий!...
Начальник никак не отреагировал. Подошел к окну. Майский день клонился к вечеру. Солнце уже нырнуло за громаду «Детского мира». Легковой и грузовой автотранспорт неустанно кружил вокруг памятника Дзержинскому. На пятачке в начале улицы Двадцать пятого Октября в цветочном киоске продавали государственные тюльпаны. А рядом притулилась бабка-частница, торговала сиренью.
«Гоняй этих бабок, не гоняй, а они все равно – тут как тут со своей сиренью, – подумал полковник. – Все двадцать лет, что я в доме два, стоят здесь эти бабки. Не одна, так другая... Что за инициативный у нас все-таки народ!... – От одной бабки мысли хозяина кабинета перекинулись к более общим раздумьям. – Нет, давно пора уже разрешить частника. – подумалось ему. – В разумных, конечно, пределах разрешить. В рамках развитого социализма. Пусть эти частники цветами торгуют, пирожки пекут, обувку чинят... Может, этот наш новый генеральный, Мишка Меченый, и решится дать ход частной инициативе? Как в некоторых странах народной демократии? В Венгрии, скажем?... Вроде генсек – молодой, горячий. И наших поддерживает – органы то есть... Может, переменит хоть чего-то в загнивающей стране? Или слабо ему, Горбачеву?...»
Несмотря на посторонние, вольные мысли, начальник, тем не менее, не терял нити разговора с подчиненным. Задумчиво проговорил:
– Значит, в квартире Капитоновых имелись свежие пальцевые отпечатки Челышева... А на чем конкретно он оставил в квартире свои пальчики?
– На кухонном столе стоял стакан. Пустой. На нем.
– Только на стакане? И все? А где еще?
Полковник приблизился к гостевому столику, оперся на него, внимательно и строго поглядел, сверху вниз, на следователя.
– Нигде.
– То есть?
– Везде отпечатки затерты – на дверных рукоятках, косяках, ручках буфета, кранах в ванной (убийца мыл окровавленные руки). А стакан он, видно, забыл протереть.
Начальник отвернулся, задумчиво прошелся по кабинету.
– А нет ли у тебя, Воскобойников, ощущения, – задумчиво спросил он, – что парня кто-то старательно подставляет? А?! Уж больно ловко все сходится: отсутствие алиби, свидетели... Драгоценности у него на квартире в тайнике обнаружили... И даже вот отпечатки пальцев! На самом очевидном: на стакане! Везде стер, а стакан вымыть забыл.
– Так ведь это же хорошо, – позволил себе усмехнуться Воскобойников, – когда все сходится. Хуже, когда не сходится, а следователь за уши притягивает.
– А ты? Ты не притягиваешь? – развернулся на каблуках полковник и испытующе глянул на собеседника.
– В чем-чем бывал грешен, – следователь выдержал начальничий взгляд, – да не в этом...
Полковник, очевидно, остался удовлетворен ответом, потому что сразу перевел разговор:
– А мотив?
– Мотив у этого Арсения мощный. – мгновенно среагировал Воскобойников. – В последнее время Арсений Челышев находился в крайне неприязненных отношениях со старшими Капитоновыми. Это было связано с тем, что он сожительствовал с их внучкой. Капитоновы-старшие, естественно, относились к данному факту весьма негативно. Челышев с внучкой хотели пожениться – старики категорически не позволили, даже выгнали ее из дома. Значит, мотив у Челышева имелся такой: юнец, во-первых, просто устранял причину, мешавшую ему жениться. Устранял, убив старших Капитоновых...
– А Капитонова Ирина Егоровна? – быстро спросил полковник, и следователь понял: тот изучил дело очень тщательно. – Дочка убитых? Мать этой самой Анастасии? Она, Ирина Егоровна, ведь живая осталась. Она что, не возражала? Была не против брака дочери с Челышевым?
– Ну, Капитонова Ирина Егоровна – женщина не слишком самостоятельная. Находилась она под сильным влиянием родителей – главным образом Егора Ильича. Возможно, Арсений Челышев надеялся, что если данное влияние устранить... Вместе с родителями устранить... – усмехнулся Воскобойников. – Тогда мать Анастасии, Ирина Егоровна, даст согласие на то, чтоб Настя вышла за него... К тому же у Челышева имелся второй серьезный мотив – деньги. Юнец вместе с внучкой Капитоновых весьма нуждались. Она привыкла к роскоши, любила жить на широкую ногу. А тут... По шестьдесят рублей стипендия, да еще около ста «рэ» Челышев получал в редакции, работал на полставки. А за одну только комнату – они платили пятьдесят. К тому же посещали кафе и рестораны, принимали гостей, употребляли спиртные напитки... А Капитоновы – старшие своей внучке никакой материальной помощи не оказывали. Надеялись, что без их поддержки Анастасия быстро этого Челышева бросит и домой вернется.
- Предыдущая
- 43/98
- Следующая
