Черно-белый танец - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 36

• Предыдущая
• 36/98
• Следующая

Тима быстренько заткнули и, пока официантка окончательно не взвилась, покинули кафе. Перебрались в «Прагу». Компанию с факультета здесь знали, ласково поддразнивали «пижончиками», но обслуживали хорошо.

Время близилось к шести, официанты готовились к вечернему наплыву, обновляли скатерти, протирали влажной тряпкой листья у огромных пальм. Подошел метрдотель, предложил им комплексные обеды: «А то что-то вы отощали, студентики!»

От комплексных обедов решили не отказываться – в «Праге» их готовили вкусно. Никакого сравнения с университетской столовкой: настоящая ресторанная еда, да и не особо разорительно: всего-то трешка.

Ну и на водку по рублю скинулись.

Настя уплетала комплексный обед за обе щеки: и яичко с шапочкой красной икры, и ушицу, и отбивную... Как же порой хотелось настоящей, «богатой» еды! Она временами подавляла искушение – забежать домой, на Бронную, налететь на холодильник и все подъесть: и сервелат, и икорочку, шоколадные конфетки... Но домой, увы, ходу ей не было. Не прогнали бы, конечно, накормили – но такую нудятину бы развели, что кусок в горло не полез...

Студенты резво, и под икру, и под суп, хлопали водочку: «за упокой Устин-Акимыча». Наливали и Насте, только она почти не пила. Не шло сегодня спиртное – и все тут. Она уже как могла, изгалялась. И с нарзаном водку смешивала, и грибочком закусывала – все равно никак. После первого же глотка во рту становилось противно и кисло, как от старого кефира.

Однокурсники Настину трезвенность заметили, веселились, подкалывали: «Капитонова у нас на поминках не пьет! А за нового генсека – будешь пить?» Настя отбивалась: «Чем вы недовольны?! Вам же больше достанется!»

Из «Праги» вышли сытые и веселые. Подвыпившая, беззаботная компания составляла приятный контраст с потоками хмурых прохожих. Расставаться не хотелось, и студенты намылилась к Тиму «на вискарь»: Тимов отец только что вернулся из Штатов. Настя думала отказаться, но Тим обиделся, разливался соловьем, причитал: «Какая же компания без капитонской дочки?» И Настя решила: «Сенька все равно сегодня раньше двенадцати не придет... Чего я одна буду в дурацкой коммуналке сидеть?» И пошла вместе со всеми к Тиму: уничтожать папино виски. Куда угодно – только бы не сидеть одной...

Новое жилье ее раздражало. Хорошо, когда Сенька дома – тогда хоть на него внимание можно переключить. Взъерошишь волосы, ткнешься носом в плечо – и так клево на душе... Но когда Сенька отсутствовал, Настя чувствовала чуть не физическую боль, глядя на проржавелые краны на кухне, на лохмы побелки, свисавшие с потолка, на облезлые подоконники...

– Да привыкнешь, – успокаивал ее Арсений, – полстраны, считай, так живет. А другая половина – еще хуже... А у меня в Южнороссийске?...

– Там у тебя лучше, – вздыхала Настя. – Там хотя бы все свое...

– Ну, Настюха, – хмыкал Сеня, – чем я тебе могу помочь? Только утешить...

Помочь им мог бы дед. Он, если б захотел, в два счета им бы жилье спроворил. Если бы они женаты были. И если бы их семью Капитоновы-старшие признали. Но – увы...

Настя иногда звонила домой – в бывший дом. Поздравляла родных с праздниками и днями рождения. Чаще всего к телефону подходила маман. Заслышав Настин голос, она просто бросала трубку. Старики оказались чуть лояльнее. У бабушки сухости в голосе в последнее время поубавилось. А Егор Ильич и вовсе начал оттаивать. Велел внучке звонить ему на работу, расспрашивал про учебу, про Сенину работу в «Совпромышленности». Даже вот в гости однажды заехал...

«Будем двигаться по шажочку, – радовалась Настя. – Сердцем чую: размякнет дедуля, отойдет... Особенно если правнучка ему родить... Не допустит он, чтобы внучка с грудным ребенком ютилась в съемной коммуналке!»

Но покуда правнучка не было – приходилось терпеть. «Раз Сенька все равно в типографии торчит – одна я сидеть в коммуналке не буду!» И Настя согласилась ехать вместе со всеми на «вискарь». Пусть виски ей и не нужно – просто хочется посидеть в кремовых кожаных креслах, пощекотать пятки персидским ковром...

«Ну прости меня, Сенька! – быстро подумала она. – Ну скучно мне, ну противно – сидеть в нашем ободранном жилище!»

Арсений в комнате дежурной бригады держал в руках только что полученную «тассовку».

«Тассовка» гласила:

– Покойника становится все меньше и меньше, а нового генсека – все больше и больше, – прокомментировал Сеня «тассовку», отдавая ее дежурному редактору.

Тут и замответсека Ермолаев подоспел. Он как раз накатил внизу в цехе очередной стакан портвейна.

– О! – возбужденно воскликнул он. – Опять переверстываемся! Я ж говорил, что этим не закончится!... Кстати! У нас там на третьей и на четвертой полосах два материала идут. Твой, Сенька, про рулончики, и еще один. Там во врезках упоминается: «как указал – приказал генеральный секретарь Ка-У-Черненко». Может, мы «Черненко» на «Горбачева» сразу заменим? «Как указал-приказал генеральный секретарь Эм-Эс-Горбачев». Первыми будем! Прогне-емся! Раз пошла такая пьянка, а?

Дежурный редактор, замечательно остроумный грузин Гоги Мухранович пару раз осторожно принюхался своим длинным носом к алкогольным парам, источаемым Ермолаевым, и вежливо покачал головой:

– Не надо, Слава. Зачем мы будем бежать впереди паровоза? Просто давайте снимем слова про «генерального секретаря Черненко». Что, разве не может быть материалов без «генеральных секретарей»?... Займитесь этим, Сеня. – ласково кивнул он Арсению. – Тем более там и ваш материал идет. Кстати, блистательный материал, пример настоящей критической корреспонденции...

Арсений аж покраснел от радости. Комплимент от замглавного, да еще такого стилиста и мастера, как Гоги Мухранович, дорогого стоит!

• Предыдущая
• 36/98
• Следующая