Список непристойных желаний (сборник) (ЛП) - Чейз Эмма - Страница 21

— Хорошо, давай перейдем к нейтральным темам. Можем поговорить о нас, — с долей издевки предлагает он, — или просто помолчать…

Ох, возможности этого предложения столь же бесконечны, сколь маловероятны. Да я скорее обсужу с ним Троя, чем нас.

— Давай поговорим, ладно? Только ни на одну из вышеперечисленных тем.

— Хорошо. Можем обсудить твою презентацию, хочешь потренироваться?

Заливаюсь смехом. Ни за что на свете я не выдам ему свою презентацию.

— Я лучше съем гвозди, чем расскажу тебе.

— Ты так не уверена в себе?

Я вздергиваю бровь.

— Нет, просто не собираюсь давать тебе козырь.

Или еще не сделала ее и не хочу, чтобы ты об этом знал.

— Мне не нужен этот козырь, крошка. Я и без него надеру тебе задницу.

— Серьезно? У тебя был всего день на презентацию, и ты думаешь, что сможешь победить?

Дин сужает глаза и наклоняется ко мне.

— Ты ненавидишь Рождество. А тут главная идея в том, почему рождественские праздники — это лучшее время года. Ты просто идеальный пример, кого не стоит нанимать.

— Я могу притвориться.

— Ах, но я-то знаю разницу. Ты бесподобна, когда не притворяешься.

— Дин! — восклицаю я. — Не смей говорить о моих оргазмах или о той ночи, которая, к слову, больше никогда не повторится.

Он хохочет, и от его грудного смеха мое девичье сердечко трепещет.

— Извини, не смог удержаться. Зачем тебе вообще этот проект? Ведь придется притвориться, что ты живешь в мастерской Санты и фактически являешься его сучкой.

Ответ на этот вопрос выставит меня полной дурой, но такова правда.

— Я хочу снова полюбить Рождество. Хочу вспомнить волшебство и улыбку, когда наряжаю елку. Мне показалось, это поможет.

Дин накрывает ладонью мою руку.

— Холлз, ты вообще не должна была терять веру в Рождество.

Трясу головой, хватит уже показывать свою сумасшедшую сторону.

— Следующая тема.

— Ладно, не расскажешь, почему ты сбежала на прошлой неделе?

У него словно нюх на темы, которые мне хочется избежать.

— Иисус с подарками! Можем мы наконец просто поговорить о чертовой погоде?

— С подарками?

Знаю, я странная. Моя мама так говорила, когда злилась, но не хотела ругаться, вот и вырвалось.

— Это моя версия Христа.

Его улыбка озаряет тусклое помещение.

— Очаровательно.

Мой желудок делает сальто, и я отворачиваюсь. Он меня считает очаровательной или фразу? Впрочем, это не имеет значения. Между мной и Дином ничего нет, и мы готовимся к битве за один проект, где я, как профессионал, докажу всем, что Рождество — это сплошное веселье.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, а?

— Ты хочешь поговорить, я выбираю тему. Сама же напомнила о сексе, и я хочу узнать, какого черта ты сбежала? — Его глаза приобретают самый прекрасный оттенок зеленого.

— Здесь не о чем говорить.

Серьезно, это просто какой-то гипнотический глубокий цвет.

— Не согласен.

Я заправляю волосы за ухо и вздыхаю.

— Я не сбежала. Было поздно, мы оба выпили лишнего, и мне не хотелось делать ситуацию неловкой. Я взяла пальто, а когда оглянулась, дверь твоего кабинета уже была закрыта, свет — погашен.

Дин убирает у меня с лица выбившийся локон и качает головой.

— Я ждал тебя, Холлз. Слышал, как ты разговаривала сама с собой.

У меня округляются глаза.

— Что?

— Я слышал, как ты сказала, что это была ошибка и тебе больше не хочется меня видеть.

Я говорила так себе, чтобы подготовиться к любому исходу.

— Я…

— Понимаю, ты испугалась.

Под его пристальным взглядом мое сердце колотится в бешеном ритме.

— Чего же?

Дин придвигается ближе.

— Меня.

Он и правда меня пугает. Потому что рядом с ним мой мозг отключается, и я могу ляпнуть что-то глупое, выставив себя полной идиоткой. Я боюсь провести еще одно Рождество/день рождения в размышлениях о том, что со мной не так. Мне страшно снова остаться одной.

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Для начала — правду.

— Правда в том, что мы переспали, а ты так и не позвонил.

Он качает головой.

— Ты хотела, чтобы я позвонил?

Сама не знаю.

— Нет. Да. Я просто… давай не будем об этом, ладно?

— У меня была причина не звонить тебе. Вопреки твоему мнению, Холли, я не придурок.

— В отношении работы — еще какой…

— Ну ладно, тут — может быть.

Я иронично усмехаюсь, как и Дин. Мы оба знаем, что он беспощаден, когда дело касается работы. Он проложил себе путь с самых низов. После перевода проджект-менеджера в Феникс здесь у нас ожидается большое повышение. Табличка с его именем уже вполне может быть прикреплена к двери.

— Зачем ты едешь в Калифорнию? — спрашиваю я в надежде закрыть тему секса и неполученных звонков.

Он тяжело вздыхает.

— Там живет моя семья, я еду домой на праздники, ну, и задержусь ненадолго.

— Задержишься?

Дин потирает затылок.

— Мама умоляет меня перебраться поближе к дому. Скучает, наверное, — смеется он. — Так что я подумываю посмотреть, что там да как, пройти пару собеседований. Не знаю. Все также зависит от повышения здесь…

У меня сердце обрывается от его слов, впору разреветься. Я не хочу, чтобы он уезжал, и это глупо и страшно. Может, это холодный воздух так влияет на мой мозг? Его отъезд станет еще одним пунктом в списке того, что я ненавижу в декабре.

— Ох, — единственное, что могу выдавить я.

— И это все?

— Наверное, я удивлена, что у тебя вообще есть мысли уехать из Чикаго. Ты ведь здесь вроде как золотой мальчик. Мне и в голову не приходило, что ты переведешься или уволишься, когда все знают, что тебя ожидает повышение.

Дин мотает головой.

— Тебе предлагают все проекты. Мы оба знаем, что повышение твое.

Я запрокидываю голову. Он сошел с ума.

— Брось, ты получаешь каждый проект, за который борешься. Вот почему мы все тебя ненавидим.

— Даже ты? — интересуется он, пытаясь скрыть ухмылку.

Если бы. Если бы он не был таким красавчиком. Если бы я не мечтала о нем каждую ночь и не находила его уверенность привлекательной. Я бы все отдала, чтобы это бурлящее чувство к нему остыло. Тогда моя жизнь действительно стала бы проще.

— Ты правда хочешь знать?

— Да, разумеется.

— Что ж, очень жаль.

Дин хватается за сердце.

— Ты ранила меня, да еще и в Рождество?

— Да ладно. Ничего с тобой не станется. Лучше скажи, что там с работой.

— Нет ничего определенного, это только возможный вариант. Хочу пойти навстречу семье.

Знакомо. Моя мама тоже властная и слегка безумная женщина. Вчера вечером она в подробностях описывала, как мне наладить свою жизнь. С моего расставания прошло без малого два года, и она переживает, что я умру одинокой в окружении кучи кошек.

— Как бы все ни сложилось, надеюсь, ты будешь счастлив, даже если для этого тебе придется уехать.

Дин протягивает руку и переплетает наши пальцы.

— А если я скажу, что надеюсь ничего не найти?

— Почему?

Большим пальцем он гладит мою ладонь.

— Потому что мне кое-кто нравится здесь.

Наши глаза встречаются, и мое сердцебиение учащается.

— Серьезно? Кто? — спрашиваю я в дикой надежде услышать свое имя.

Проклятье! Я не должна этого хотеть, но та ночь что-то во мне изменила.

— Ты правда хочешь знать? — хитро ухмыльнувшись, парирует он мне моими же словами.

— Ну ты и гад. Может, я и не хочу знать. А может, и хочу. Или мне плевать, кто там тебе нравится. Если правда есть чувства, скажешь, — спокойно отвечаю я.

Повернувшись, Дин ловит мой взгляд, и уже больше нет никаких двусмысленных фраз и намеков.

— Мне нравишься ты, Холли. И той ночью был не просто случайный перепих по пьяни.

Я трясу головой, разгоняя туман эмоций, застилающий глаза. Если бы я ему нравилась, он бы позвонил. Дал бы это как-то понять, а не с трудом выдавливал из себя слова, потому что мы застряли в лифте. Черт, он наверняка сказал так только потому, что мы застряли в лифте.