Список непристойных желаний (сборник) (ЛП) - Чейз Эмма - Страница 19

Сочетание меха и пола оказывается, как ни странно, удобным. Обычно реальность проигрывает фантазиям — мошки кусают, вода остывает, от песка чешется кожа.

Но сейчас каждая деталь идеальна. Лучше, чем я смела мечтать.

Я раскинулась на спине, липкая и утомленная во всех нужных местах, а Джейс, подперев щеку, лежит рядом со мной, перебирает пальцами мои волосы и ласкает голую кожу.

— Почему ты не сказала мне раньше? — спрашивает он.

Я пожимаю плечом.

— Не знаю. Стеснялась, наверное.

Его прекрасный рот складывается в усмешку, а на щеке появляется моя любимая ямочка.

— Что-то я не заметил в тебе особой стеснительности, когда пару минут назад ты кончала под моим языком.

Я смеюсь.

— Это другое. А ты сам почему молчал?

Он вздыхает, задумывается. Потом прижимает теплые губы к моей груди, к ключицам — с каждым словом поднимаясь все выше.

— Ну… приехав сюда, ты была совсем юной. Я хотел, чтобы ты успела повеселиться, прежде чем я заарканю тебя.

Я улыбаюсь, пропуская сквозь пальцы его шелковистые волосы.

— Но когда ты созрела, я вдруг осознал, что я твой босс. И поскольку тебе была нужна эта работа, я не хотел вызывать у тебя чувство давления или неловкости.

Я снова смеюсь, поглаживая его твердые бицепсы, обводя кончиком пальца татуировку. В это невозможно поверить — что мне наконец-то можно трогать его, где и как я хочу.

Черт. Это лучшее Рождество в моей жизни.

— Ты бы никогда не вызвал у меня чувство неловкости, Джейс.

Он чмокает меня в губы.

— Я хотел убедиться наверняка. Это была чертова пытка, но я знал: первый шаг должна сделать ты.

Я приподнимаюсь и целую его по-настоящему, ласкаю его язык языком, и его член у моего бедра начинает твердеть, а в горле вибрирует стон. Отстранившись, я еще чувствую на губах его вкус.

— Я куплю Хизер что-нибудь монументальное, — говорю я. — О, и ее извращенец-преподаватель тоже получит подарок — за идею Непристойного списка.

Джейс накрывает меня своим телом, опираясь на локти, отбрасывает назад мои волосы и глядит на меня со смесью нежности и горячего вожделения.

— Я тоже составил для себя список, — признается он. — После того, как прочел твой.

— Твой собственный Список непристойных желаний?

— Я бы скорее назвал его Списком чудесных желаний. Очень и очень чудесных, — говорит он, медленно двигая бедрами и втираясь в меня.

— Расскажи, что ты там написал, — прошу я, задыхаясь.

— Первым пунктом там было «Отрасти себе яйца и найди способ сказать Иви, что ты к ней чувствуешь».

Я тянусь вниз и, лаская его большие, тяжелые яйца, шучу:

— Ну, тут миссия выполнена.

Его член скользит по моему влажному естеству, трет мой клитор.

— Затем там шло «Оттрахай Иви всеми возможными способами». — Его глаза темнеют до ночной синевы, в голосе появляется жадная хрипотца. — Это задача еще в процессе.

Я развожу ноги шире, и Джейс вгоняет в меня член так глубоко, что моя спина выгибается, а с губ срывается вздох.

— И наконец, — выдыхает он, начиная трахать меня, — «Работай с ней в баре, женись на ней и заведи с нею трех с половиной детей и хаски по кличке Нанук. Живи с нею долго и счастливо. До конца своих дней».

Из-за этих ли слов или из-за размеренных, сильных толчков его члена, но я в тот же миг со стоном кончаю, притиснув его тело к себе и стискивая внутри, а когда Джейса тоже накрывает оргазм, оказываюсь еще более липкая и утомленная, чем минуту назад.

Глотая воздух, я поднимаю глаза на него.

— Нанук?

Он усмехается.

— Нанук — лучшая кличка для хаски. Все это знают.

— Снежок — тоже хорошая.

Джейс кивает.

— Тогда мы заведем две.

И я так счастлива. Я не знала, что могу быть настолько счастливой — это чувство набухает в груди, и на глазах появляются слезы.

— Я люблю тебя, Джейс, — шепчу я.

— Я люблю тебя, Иви, — отвечает он тоже шепотом, и я знаю, что это правда.

Огоньки, мерцающие на елке, отбрасывают на пол разноцветные тени, а за окном медленно падает снег. Джейс перекатывается на бок, увлекая меня за собой, и я уютно устраиваюсь в его теплых объятьях.

— С Рождеством, Джейс.

Он целует меня в лоб.

— С рождеством, детка.

Пусть до первого января еще несколько дней, но наша новая жизнь началась этой ночью, сейчас.

Рождество принесло Холли столько боли, что хватит до конца жизни. Все, чего ей хочется, — это сосредоточиться на работе, но нет задачи сложнее, когда она застревает в лифте со своим коллегой Дином. Она не в силах избежать его выразительного взгляда, глубокого голоса и запаха, который сводит с ума. Отвезет ли этот лифт их прямиком в Рождество или, упав, окончательно разрушит веру в чудо?

— Черт! — ругаюсь я, падая в дверях лифта. От жгучего унижения через силу открываю глаза и в придачу к растоптанной гордости вижу перед собой пару туфель карамельного цвета. Серьезно, это худший день в моей жизни.

Утром мне сообщили, что презентация, которую я должна была представить после Нового года, перенесена на завтра, а потом еще узнала, что выступать буду не против Ямины. О нет. Против единственного человека в офисе, который мог надрать мне задницу и получить этот проект.

Но сейчас это неважно, ведь я лежу на виду у всех коллег в дурацкой задранной юбке.

— Давай помогу. — Доносится до моих ушей глубокий голос, который я узнаю где угодно, а секундой позже в поле зрения появляется потянутая рука.

Пожалуйста, Господи, пусть все это окажется сном.

Поднимаю голову и понимаю, что это вовсе не сон, более того, я облажалась перед самым сексуальным мужчиной в здании и моим новым врагом. Мужчиной, с которым я переспала неделю назад. Мужчиной, к которому я испытываю глубокие чувства, но притворяюсь, будто это не так.

— Не стоит, — отвечаю я, остужая жар, готовый окрасить щеки.

Двери лифта закрываются, врезаясь в меня, и я пытаюсь сдвинуться, но не могу подняться, не опозорившись по полной.

— Холли, — произносит Дин Притчард, — дай мне руку.

Не желая усугублять ситуацию, все же вкладываю ладонь в его руку.

— Спасибо.

Помогая мне встать, он ухмыляется — что ж, хотя бы не смеется.

— Ты в порядке?

Как будто ему есть до этого дело. Волновался бы, позвонил. А не игнорировал меня после ночи крышесносного секса по пьяни. Не относился бы ко мне как к невидимке.

— В полном. Только унижена.

Поправляю юбку — она задралась чуть ли не до пояса, и все увидели мою голую пятую точку.

— А мне показалось, ты пострадала.

Только моя гордость.

— Нажми второй, пожалуйста, — прошу я, отчаянно желая сменить тему.

Не хватало еще обсуждать с ним мое неуклюжее падение.

— Никогда бы не подумал, что ты не носишь трусики.

— Как будто ты там чего-то не видел, — язвлю я, отмечая еще одну причину, почему этот день хочется переиграть.

Из дома я вышла в белье, но порвала его в туалете. Зацепила трусики каблуком — просто королева неудачниц. Это случилось десять минут назад. Ох, вот бы мне машину времени.

— И то правда, — улыбается Дин, — все же занятная особенность.

Да я просто кладезь таких особенностей.

— Как скажешь. Ты подготовил презентацию? Знаю, это свалилось на тебя в последнюю минуту.

Я все еще расправляю одежду, когда лифт закрывается — в этот раз со мной внутри.

— Да, а ты?

Нет.

— Конечно.

— Отлично. Пусть победит сильнейший.

— О да, и это буду я.

Дин смеется.

— Увидим. Может, победитель угостит проигравшего скотчем?