Меж молотом и наковальней (СИ) - Алмазная Анна - Страница 33

— Ты в порядке? — спросил кто-то незнакомый рядом, помог подняться, попытался счистить налипшую грязь со светлого плаща.

— Да, — прохрипела я. — Что это было?

— Помоги мне ее вывести…

Я-то помогла, еще не понимая, что происходит. Послушно подхватила кого-то взлохмаченного, пахнущего алкоголем и потащила вместе с незнакомцем на улицу, туда где было посветлей. И сама не поняла, как оказались под фонарем я, какая-то потрепанная, притихшая дамочка и кто-то странный третий.

— Что это было? — переспросила я.

— Да ничего, — ответило существо, похожее на излишне лопоухого, излишне лохматого и излишне старого ребенка. — Тебя просто пытались зарезать, моя дорогая.

Наверное, в другое время такая новость меня бы взволновала… но теперь все казалось таким… нереальным, что смеяться хотелось. В голос. Меня и зарезать? Да быть того не может!

— А ты кто? — задала я самый глупый вопрос, какой только могла задать. Ответ получила не намного умнее:

— Я? — усмехнулся лопоухий. — Я — эльф.

Уши похожи… но остальное… Хотя, кому уж удивляться? Точно не мне. Подумаешь, еще один бессмертный. И бессмертный, который меня знает… иначе к чему так быстро палиться-то? И искренне рассчитывать, что поверю?

Скажи ты обычной девушке, что ты эльф, взвоет и куда подальше пошлет… но я-то знаю, что знаю, потому ни удивиться, ни послать как-то не могу…

Только вот проблемка, махонькая такая. Я тут, как бы, решила с бессмертными завязать. А вот тебе на: еще на одного наткнулась. Медом им, что ли, возле меня намазано? Другие всю жизнь живут и знать не знают, что подобное существует. А я куда не сунусь… везде здрасти.

— Знаешь, — не выдержала я. — у Толкиена вы покрасивше будете.

— Не очень мило с твоей стороны так встречать спасителя, — насупился эльф. — В следующий раз, когда тебя будут убивать, ко мне не обращайся.

И выглядел он при этом так жалко, что мне стало стыдно. Ну не всем же бессмертным быть прекрасным, как Ли или Маша? Или очаровательным как Пу? Некоторые и такие бывают… странные. И не год, не два, не пятьдесят лет, как мы, а вечность. Вот это называется попасть так попасть…

Я зарделась. Ну да, некрасиво вышло. Впрочем, эльфы потом. Сначала дамочка.

— Скажи спасибо, что у меня мобильник грохнулся, — прошипела я, обращаясь к худющей, растрепанной убийце. — Иначе слила бы тебя Игорю и пусть разбирается. Какого черта?

— Ты сука, — бесцветно прошептала она.

— Что я сука я уже слышала. Теперь скажи мне — за что?

— Ты… ты… ты мне это…

— Я тебе что? — дамочка вздернула подбородок, и вопросов у меня больше не осталось: над ее ярко-накрашенными ртом темнела проклятая мушка.

Моя первая клиентка, к чертям собачьим. Правда, сильно помятая и опустившаяся, сходу и не узнаешь, вот я и не узнала. Думала же, что так просто с ней не обойдется. Чуяло мое сердце, будут проблемы. И вот они… картина маслом «Приплыли».

— Знаешь, — тихо сказала я. — Я не виновата в твоих бедах. Я понимаю, что искать виновного всегда легче, чем посмотреть правде в глаза, но все же… прости… ищи себе козла отпущения в другом месте.

— Сука бесчувственная! — закричала она, сжав кулаки.

— Да, сука! Но скажи мне, чем тебе помочь? — не выдержала я. Дамочка побледнела. — Чем? Я все сделаю, честно, просто скажи — что? Прошу. Я слушаю.

Тонкие губы дамочки задрожали. Сжав кулаки, она некоторое время стояла передо мной выпрямившись, будто подыскивала усиленно слова. А потом вдруг внезапно сгорбилась, развернулась и пошла прочь.

— И ты ее не остановишь? — просил эльф.

— Зачем?

— Ну типа… наказать.

— Она сама себя наказала. И нагадить ей больше, чем она себе нагадила, я не могу.

Вернее, делать мне больше нечего, как руки пачкать. Конечно, можно было бы на полном серьезе слить ее Игорю… но почему-то не хотелось. Подозревала я, что "шефу" это очень сильно не понравится. А еще подозревала я, что его методы наказания не понравятся мне.

— Как знаешь… — усмехнулся эльф, — блажная ты.

— А ты не очень-то добрый и светлый для эльфа, — парировала я, рассматривая своего спасителя повнимательнее. Смешной он в этих джинсах и замшевой курточке-камзольчике. На улице встретишь, подумаешь, что просто какой-то странный человечек, не более. А это эльф… вот они, оказывается, какие.

— Тебя как зовут-то, спаситель? — поинтересовалась, я, когда надоело играть в молчанку.

— Тор.

Он приветливо улыбнулся и протянул лапищу, внезапно оказавшуюся слишком большой для его роста. И улыбнулся так приветливо, что стал почти красавцем. И все же бессмертные умеют быть душками, когда того хотят. Я пожала эльфу руку, стараясь унять врожденное ехидство, и уже гораздо серьезнее спросила:

— Чем могу тебя отблагодарить, Тор?

— Что-то мне чаю охота, — он погладил лапищей брюхо. — Знаешь, спасение других больно уж аппетит нагоняет.

— Я с удовольствием, — задумалась я. — Но сомневаюсь, что мне разрешат провести тебя в общежитие. — Игорь говорил, что гостей на своей территории не любит, только клиентов. А Тор клиентом не был. И, несомненно, не будет. — Контрабанда ты моя…

— Да я сам… как-нибудь. Буду тебя ждать.

Я хотела спросить — как это ждать, да вот только Тора больше не было. Исчез. Пожав плечами (а что еще ждать от бессмертного), я застегнула сумку, и, сама удивляясь своему спокойствию, продолжила путь в общежитие.

Интересно, почему все же я? Почему именно меня она хотела убить? Мало «виновников» в ее несчастье? Почему именно залетную гадалку?

Заспанная вахтерша недовольно протянула ключи. Чиркнув имя и время прихода в журнале (к бюрократии, если это касалось «сотрудниц», здесь относились строго), я сжала в ладони ключ и поднялась на второй этаж. Коридор, погруженный в полумрак, пугал выкрашенными темной краской стенами. Возле дверей в комнату ждал неприятный сюрприз:

— Ты где пропадала? — набросился Игорь. — Давно должна быть дома! И телефон в комнате лежит.

Бредит — телефон разбитый в арке лежит. Да и вообще…

— Игорек, неужто обо мне беспокоишься? — медовым голосом спросила я. Игорь, слегка побледнев от ярости, ответил:

— Доиграешься ты у меня, Аланна. Ой доиграешься.

— Ты мне грозишь? — прошипела я. Боже, меня только что убить пытались, а этот еще и бочку катит! — На своих девочек, Игорек, наезжай!

— Не доводи до греха, солнышко, — сузил глаза Игорь, вжимая меня в стену. От него пахло алкоголем и мятным диролом… — Ой не доводи! Иначе узнаешь нашу жизнь с другой стороны!

Я, более не сопротивляясь, вдруг расслабилась. Заглянула Игорю в глаза, глубоко, еще глубже, погладила ласково по щеке, и, обняв его за шею, прошептала на ухо:

— Не надо мне угрожать, ты еще не знаешь, с кем имеешь дело.

Я и сама не знала. Обожгло вдруг шею в том месте, где была татуировка Анри и Игорь отступил от меня на шаг. А в его глазах застыл неподдельный ужас.

— Ну что же ты, Игорек? Не зайдешь?

Игорь аж отшатнулся. Да я и сама хотела бы отшатнуться, слишком странно было все происходящее. Почему он на меня так смотрит? Почему дрожит от страха? Игорь? Почему шею уже не обжигает, жжет болью, и почему я не хочу этого. Совсем.

Игорь мне помог. Он обо мне заботился. Он меня защищал, так что же я делаю?

— Игорь? — прошептала я, шагая ему навстречу. — Прости…

Я вдруг совершила, наверное, самую большую глупость в своей жизни — я прижалась всем телом к человеку, которого не то, что не любила, даже другом не считала. Игорь вдруг обнял меня за талию и прошептал:

— Я не знаю, кто ты и что… но…

Я застыла.

— Я боюсь за тебя. Очень боюсь…

Ну да, Игорева интуиция. Почувствовал. И что мне плохо, почувствовал, и что меня почти убили — почувствовал… А я, дура безмозглая… как себя веду с сутенером-то? С каким-то странным сутенером, который обо мне… беспокоился?

— Не надо за меня бояться, — пробормотала я, пытаясь вырваться. — Я могу себя защитить.